Немного поразмыслив и почесав, зудящую “в предупреждении” очередного приключения спину, Иван решился на самый естественный, логичный, но главное, безвыходный в подобной ситуации шаг.
– Эх, была, ни была! Нажму на насекомое, может, ещё куда прокачусь.
Едва он коснулся скарабея, в стене показалась щель света. Шляпников осторожно отступил назад, судорожно соображая, что он будет делать, если из открывающегося дверного проёма покажется, например, Минотавр.
– Тьфу, ты! Какой ещё Минотавр в Египте? Да и я не Тесей.
Открывшийся проём напоминал метрополитен, с той лишь разницей, что за его дверями оказался всего лишь один симпатичный, небольшой вагончик с креслами. Ничего не оставалось кроме, как сесть в одно из них. Как только археолог разместился на переднем сиденье, бесшумно и поочерёдно закрылись обе двери: сначала вагона, а затем внешняя, которая открылась от нажатия на жука.
Расположенная перед единственным пассажиром стена вагона, которая, казалось, была сделана из тёмного и непрозрачного материала напоминающего пластик, осветилась снаружи, становясь прозрачной, как лобовое стекло транспортного средства. Увидев за стеклом тоннель, плавной дугой уходящий далеко вниз, Иван повертел головой в поисках рулевого устройства, но средств управления данным экипажем так и не нашёл.
– Ну, что ж, прокатимся к центру Земли. Там я ещё не был. Главное, чтобы вагончик не привёз меня в Аид.
Как только стены тоннеля пришли в движение, а скорость вагончика начала заметно увеличиваться, передняя панель стала вновь тёмной и непрозрачной. Движение кабины оказалось удивительно мягким, бесшумным и совершенно незаметным. Единственное, что Шляпникову удалось ощутить – это незначительное вдавливание тела в мягкое и весьма удобное кресло.
Судя по увеличению силы давления, профессор понял, что кабина, в которой он находится, двигается вниз на огромной скорости. Как он ни старался, но никаких признаков движения, кроме довольно заметной перегрузки, ему обнаружить не удалось. Не было ни вибрации, ни шума, ни качки.
– Жаль, что в тоннеле выключили свет. Можно было бы взглянуть, как быстро летит эта таратайка.
После слов пассажира тоннель вновь осветился, однако, в восприятии скорости ничего не изменилось. Бесконечно уходящий вниз монорельс и стены шахты своеобразного метрополитена были абсолютно неподвижны, как если бы он рассматривал фото отдельного участка этого сооружения.
Сколько Шляпников ни старался всматриваться в различные детали тоннеля и монорельса, пытаясь уловить его колебания из-за неизбежной (по земным меркам) кривизны полотна, он так ничего и не увидел, как, впрочем, и на стенах тоннеля тоже, которые были такими же безупречными в своём однообразии.
– Спасибо, хозяин невидимый, помог прояснить ситуацию. Мы, похоже, движемся, а, значит, существуем, если верить уважаемому Марксу.
Свет в переднем стекле стал постепенно гаснуть, судя по спине, которая начала отлипать от спинки кресла, скорость заметно снижалась, из-за начавшегося мягкого торможения. Спустя несколько секунд, Ивана легонько качнуло, что могло означать остановку. Двери плавно и беззвучно открылись, и яркий свет огромного помещения резко ударил в глаза.
– Свет экономить надо, – непроизвольно вырвалось у гостя незваного.
Убрав ладонь от глаз, Иван, к небольшой, но радости, обнаружил, что его предположение подтвердилось – освещение стало мягким.
– Прямо, как в сказке. Ужасное чудище выполняет все прихоти гостя не прошеного… Иванушки… – Немного подумав, Шляпников тяжело вздохнул и добавил. – Дурачка.
Долго не раздумывая, Иван покинул кабину, боясь, чтобы его случайно не увезли до следующей станции, которой действительно мог оказаться такой нежелательный Аид – царство мёртвых, куда Шляпников не особенно торопился с экскурсией.
Впрочем, ещё обиднее могла стать поездка в обратном направлении. Возвращаться было уже поздно – азарт охватил разум и сердце археолога, да и останавливаться на полпути он не привык. В подобные минуты Иван боялся самого себя, он знал, что в таком состоянии полезет к “чёрту на рога”, лишь бы докопаться до истины.
Войдя в зал, он обнаружил в его центре огромный золотистый бункер на шести странных подставках, напоминающих лапы насекомых, только гидравлические, как амортизаторы. По форме это удивительное сооружение напоминало огромного жука-навозника. Прямо перед ним, на противоположной стене зала расположилось стилистическое изображение скарабея.
– Опять скарабей. Впрочем, что в этом удивительного, как ни как бог утреннего, восходящего солнца, воплощение Атума, Амона и Ра, породивший сам себя. Впрочем, с этим можно поспорить. По другим древним слухам, его породил сам «отец богов» великий Нун. Вот тебе и жук-навозник по имени Хепри.
Как только Шляпников произнёс последние слова, в странном золотистом бункере-жуке что-то загудело, после чего плавно открылся вход, опускаясь на пол помещения и выполняя при этом роль своеобразного трапа, позволяющего подняться и проникнуть внутрь странного сооружения. Иван, не ожидавший столь гостеприимной встречи со стороны невидимых хозяев, на всякий случай, спрятался за стоявшую рядом колонну.
– Тоже мне “Аленький цветочек” с невидимым лохматым хозяином, только я – не Настенька, да и ориентация у меня нормальная, так что принца я не полюблю.
Осторожно выглянув из-за укрытия, профессор приступил к внимательному осмотру зала, ища возможную опасность. В это мгновение он сильно пожалел, что не записался в далёком детстве восточными единоборствами, сейчас, случись что или кто, можно было бы и в нос дать.
– А что, веский аргумент в споре. Болван, я болван, разве можно ехать на научный симпозиум без оружия? Ничего себе – позвенел посудой? Врезали по ногам и затащили под землю, чёрт знает куда – вурдалаки.
Осматривая потолок, на который раньше не обратил внимания, Шляпников, даже, присвистнул от увиденного. Прямо над ним было ночное звёздное небо.
– Отлично! Небо под землёй – чего ещё можно было желать?
Внимательно присмотревшись, Иван ощутил какое-то необъяснимое беспокойство или неудобство от вида многочисленных звёзд, что-то очень странное, не привычное было в их расположении.
– Как же я сразу не понял?! Это – не земные созвездия?
Действительно, ночное небо было заполнено не только отдельными звёздами, но и спиралями, сферами и эллипсоидами галактик и их скоплений. Стоило Шляпникову пристальнее всмотреться в отдельный участок неба, как оно начинало стремительно надвигаться на него, словно увеличиваясь в линзах мощного телескопа.
От подобного оптического эффекта ему сделалось немного не по себе – голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. Иван закрыл глаза, пытаясь мысленно настроить себя на восприятие информации, которая мгновенно реагировала на его желания. Впрочем, он быстро нашёл выход, мысленно представив, что смотрит в мощный телескоп, позволяющий укрупнять отдельные, интересующие его части звёздного неба.
