Глаза малыша закрылись, а тело обмякло – наступила смерть.
– Страж? Сэр, Галахад, – Иван понимал, что рыцарь, в его странном обличье, умер, но он не мог не закончить начатой фразы. – Я не достоин этого…
Из «Золотого скарабея» вышел Хепри, который наблюдал ужасную сцену, через стекло пилотской кабины.
– Пойдём, Иван, нам лучше покинуть это печальное место, пока мы ещё живы.
Шляпников поднял чашу Грааля, укрыл лицо малыша Унги краем его серого плаща и последовал за Хепри, воспринимая его, как ярко-рыжее пятно, двигающееся впереди.
Трап плавно закрылся, «Золотой скарабей» развернулся усами к выходу, который, к удивлению обоих, открылся, так что Хепри убрал палец с гашетки лазерных пушек, готовый разнести борт крейсера, если ангар не откроется.
– Вперёд, дружище.
– Куда мы, если не секрет?
– На Землю, Ваня.
– К молекулам от моей «милашки»?
– У тебя чёрный юмор, Шляпников.
– Послушай, но ты сам говорил, что если мы вернёмся, на Земле пройдёт не одна тысяча лет?
– Забудь, это было давно. Я доставлю тебя по нужному адресу, чтобы насладиться свободой и одиночеством космического странника. Вперёд, Ваня, космическое такси к вашим услугам!
Глава 61
Всё на своих местах
– Послушай, дружище Хепри, а нельзя ли заскочить в одно место?
Шляпников рассматривал Чашу, вспоминая старика в храме Грааля и маленькое существо, закрывшее его от удара Джонсона, который, странным образом постарел, да ещё и рассудка лишился, если пошёл на убийство.
Хепри не ответил, он думал о чём-то своём, возможно, вспоминая родных и тот мир, из которого его выдернули, ещё ребёнком.
– Прости, Ваня, ты что-то сказал? Я задумался.
– Я хотел попросить тебя сделать небольшой крюк прежде, чем высадишь меня возле Гизы.
– Нет проблем, куда скажешь. А если не секрет – куда?
– Есть одно место. Помнишь малыша, спасшего мне жизнь? – когги мотнул своими толстыми щеками, подтверждая этот факт. – На Земле он не был таким. Это был один из величайших рыцарей нашей планеты – сэр Галахад, рыцарь в белых доспехах. Почти тысячу лет он был стражем этой священной Чаши. Как так случилось, что он попал в иной мир, да ещё сменил свой облик, я не знаю. Единственное, что я могу для него сделать – это вернуть чашу Грааля в храм, где он провёл века, охраняя святыню, и где она должна находиться.
– Извини, Шляпников, я мало, что понял из всего сказанного, но чем могу, помогу.
Выйдя из последнего прыжка, достаточно близко от Земли, Хепри направил «Золотого скарабея» к планете. Иван, как мог, помогал в поиске каньона Слезы Девы Марии, но никак не мог отыскать его.
– Чёрт знает, он должен быть здесь. Мы уже полчаса кружим возле того места, но я его не узнаю. Не понятно, куда делся каньон, и откуда взялась эта странная скала, которой раньше не было?
– Знаешь, Иван, интересная скала – похожа на обрубок меча, воткнутого рукоятью в песок.
– Что?! Какой же я болван!
– Ты, что?!
– Глупец! Как же я сам не догадался?! Ты, просто, умница!
Шляпников понял, что они кружат именно над тем местом, где когда-то был каньон, ведущий к храму Грааля. По каким-то причинам, каньон исчез, но скала, напоминающая сломанный меч, точно указывала на место захоронения храма Грааля.
– Храм под этой скалой. Думаю, нет, я просто уверен, что эта скала – памятник Галахаду, погибшему на Земле. Памятник, поставленный самим Богом, которому он верно служил.
Впрочем, ситуация мало прояснилась. Шляпников мечтал вернуть Грааль в храм, которого, как оказалось, больше нет.
– Ваня, есть проблемы?
– Понимаешь, Хепри, я хотел вернуть Грааль в храм, но он засыпан и, вероятно, разрушен.
– Положи Чашу на этот меч, ведь ты сам назвал его памятником этому рыцарю.
– Ты шутишь?
– Нет, я совершенно серьёзен.
– Но как мы это сможем сделать?
– Нет ничего проще.
«Золотой скарабей» аккуратно приблизился к вершине скалы. Хепри открыл вход, а Шляпников, вооружённый лазером, спрыгнул на вершину скалы, положив Грааль в заплечную сумку.
Проделав, лазером глубокий ход в вершине скалы, Иван аккуратно опустил в него сумку, вместе с её содержимым, после чего, осторожно заплавил лазером вход в каменный тайник, навсегда пряча от людей священную чашу Бога.
Взойдя на трап «Золотого скарабея», он помолчал, склонив голову, отдавая последнюю дань великому герою. Пройдя в пилотскую кабину, где его ждал Хепри, он занял место второго пилота, прекрасно понимая, что пошли последние минуты его космического путешествия.
– Теперь, всё на своих местах. Ещё немного, и вселенское эхо, разбитого мною кувшина, скоро стихнет. Не будет других миров, звездолётов и подпространственных прыжков на этом «Золотом скарабее».
Внизу показалась Гиза. Звездолёт плавно пошёл на посадку возле пригородного шоссе, ведущего в город.
– Прощай, дружище Хепри! Не скучай! Надумаешь, прилетай в гости.
– Спасибо, Ваня Шляпников, за свободу и хорошую компанию! Надумаю, найду.
Шляпников сошёл с трапа, стараясь не оборачиваться. Стоя спиной к звездолёту, он услышал, как защёлкнулся трап, закрывая вход, и Иван, не в силах сдержать слёзы горечи разлуки, повернулся к золотому брюху скарабея, чтобы помахать ему в последний раз.
«Золотой скарабей» качнулся с боку на бок, прощаясь со своим бывшим пассажиром, и устремился в безбрежные космические дали.
– Эх, мать вашу кашу! Пора домой.
День был в самом разгаре, когда Майка, Идиш и Иврит сели в небольшой автобус, который направлялся в Гизу. Майка так устала, что уснула на плече у Иврита, которое оказалось ближе и мягче плеча Идиша.
Однако выспаться ей не удалось. Автобус остановился в двух кварталах от гостиницы, в которой остановился Иван, и в которой они сняли номер. Шли молча. Майя едва сдерживала слёзы, и оба старика боялись их вызвать неудачными фразами или воспоминаниями.
Войдя в фойе отеля, Идиш и Майя, направив Иврита к стойке администратора, решили передохнуть на мягком диванчике, что стоял напротив огромного аквариума с медленно плавающими крупными рыбинами. Не успели оба сесть, как к ним присоединился Иврит, держа ключ от номера. Все трое, молча, смотрели на рыб, стараясь забыть о Пирамидах и пустыне, о золотом жуке и…
– Мять вашу кашу, а рыбки хороши, вот бы пожарить, а то я так проголодался.
– Иван?!
– Ваньша?!
– Шляпников?!
– Да, это я! Как же я соскучился по вашим родным рожицам, родные вы мои археологи!..
конец
