— Не думаю, что это удобно, — пробормотала я. — Я занимаю не столь значительное положение в обществе, чтобы сидеть за одним столом со столь высокопоставленными особами.
— Похвальная скромность, — проворковал мужчина. — Но думаю, чистокровность вашего происхождения ставит вас вровень с аристократами-людьми, — он чуть презрительно скривил губы, давая понять, что воспринимает людей ниже самого захудалого эльфа.
Стоило большого труда не показать своего отношения к такому снобизму и удержать на лице вежливую улыбку.
— Вы ведь чистокровная темная эльфийка. Я не ошибся? — продолжил он, прислоняясь к одной из колонн у входа в беседку.
По спине пробежал холодок.
— Да, — глухо сказала.
— Могу я осведомиться, из какого клана вы происходите? — вопрос был задан подчеркнуто ровным, вежливым тоном, словно Аоталь спросил из праздного любопытства. Но по ставшему слишком острым взгляду было понятно — ответа ждет с нетерпением.
— Я не принадлежу ни к какому клану, — стоило больших усилий сдержать дрожь в голосе. — Мои родители покинули эльфийские земли довольно давно, — солгала я. — И предпочли жить среди людей.
— Не назовете мне их имена? Возможно, я был с ними знаком?
Ощутила, как мою совершенно заледеневшую руку накрывает теплая ладонь птерки. Метнула на нее взгляд и увидела, что она смотрит с неподдельной тревогой. Заставила себя улыбнуться, показывая, что все в порядке, и снова посмотрела на Аоталя.
— Думаю, их имена вам ничего не скажут. Они человеческие. Арнольд и Катрина Фаррен. Может, когда-то моих родителей и звали по-другому, но за более чем сотню лет они привыкли называть себя именно так.
— Вот как? — протянул он, и я вдруг поняла, что он нисколько не поверил в мою ложь. Прищурился, и глаза полыхнули чем-то зловещим. — Знаете, любезная госпожа Фаррен, у меня есть подозрения, что вы имеете отношение именно к моему клану. Уж слишком сильное сходство.
— С кем? — на этот раз голос прозвучал сипло, и я поняла, что не выдать волнения не удалось.
— С моей несчастной родственницей, чья трагическая смерть до сих пор оплакивается народом. Ее звали Лавинель Тадаран. Знаете ли, она должна была стать моей женой, и я скорбел больше всех.
Мое лицо будто застыло, и я поняла, что не могу издать ни звука. Просто не могу. Иначе выдам всю ту ненависть и ярость, что всколыхнулись внутри при виде этого лицемерия. Он скорбит? Да Аоталь Тадаран наверняка едва от счастья не плясал, когда погибла мама.
Пауза длилась слишком долго, и я сама это понимала. Пришлось титаническим усилием брать себя в руки и разлеплять пересохшие губы.
— Возможно, я и состою с ней в дальнем родстве, — еле слышно проговорила. — Но ничего об этом не знаю. Да и не намерена возвращаться на родину предков. Меня вполне устраивает жизнь здесь.
Аоталь буквально вперился в меня взглядом, словно пытаясь определить, вру я или нет. Я же взмолилась Мирне, а заодно и Двуликой, чтобы он поверил. Не хватало еще разбираться с мерзавцем-родственничком. По крайней мере, сейчас. В дальнейшем же я сделаю все, чтобы он заплатил за содеянное. В этот момент поняла это отчетливо. Мне не будет покоя, если так все и оставлю. Если позволю этому гаду остаться безнаказанным.
— Все в порядке? — послышался ледяной голос Вэйда за спиной Аоталя. — Сарна Ар-Нил, госпожа Фаррен? — нарочито официально осведомился он.
Темный эльф развернулся к нему, и я заметила, что его спутник тоже напрягся, готовый в любой момент кинуться на Вэйда, стоит Аоталю дать знак.
— Вы как нельзя кстати, господин Садерс, — с трудом скрывая облегчение, произнесла я, поднимаясь. — Мы с сарной Ар-Нил уже собирались возвращаться и хотели искать вас.
Лара тоже поднялась, и Аоталь был вынужден отступить, пропуская ее, а заодно и меня. Хотя, подозреваю, что не будь здесь птерки, так легко я бы не ушла.
Идя по аллее, спиной чувствовала пристальный враждебный взгляд, но усилием воли заставляла себя не оглядываться.
Только когда мы с Ларой снова оказались в ее покоях, позволила себе расслабиться. Девушка все это время молчала, видимо, чувствуя, что со мной творится неладное. Но сейчас не выдержала:
— Что происходит, Ленора?
— Ты о чем? — глухо спросила.
— Что тебя связывает с этим дроу?
Солгать я не смогла, понимая, что она прекрасно это поймет. Поэтому просто устало вздохнула:
— Давай не будем об этом говорить. Слишком тяжело.
Лара поколебалась, но решила не настаивать. Лишь тихо и серьезно сказала:
— Тебе следует его остерегаться.
Я вздрогнула и уставилась на нее.
— Почему ты так считаешь? — глухо спросила.
— Когда он смотрит на тебя, жутко становится от тех эмоций, что его обуревают, — она поежилась. — Не знаю, за что, но этот дроу тебя ненавидит. Как и его спутник. Держись от них подальше.
— Именно это я и собираюсь делать, — криво усмехнулась. — По крайней мере, пока. Так что, надеюсь, ты извинишь, если я не буду присутствовать на ужине. Перекушу чего-нибудь в твоих покоях.
— Конечно, — она ободряюще сжала мое плечо. — Меня будут сопровождать наши воины-птеры, так что этого вполне достаточно. Вы с Вэйдом можете поесть прямо здесь. Я распоряжусь.
Испытала к ней невольную благодарность после последней реплики. Птерка инстинктивно почувствовала, что мне сейчас необходимо побыть наедине с тем, кто единственный мог унять тревогу и смятение.
Все то время, пока Лара собиралась к ужину, я просидела на подоконнике, глядя в сгущающиеся снаружи сумерки. Зрелище покачивающихся на ветру деревьев немного успокаивало и унимало негативные эмоции.
Слышала, как слуги внесли наш с Вэйдом ужин, но даже не повернулась. Только когда птерка ушла, а вместо нее вошел мой любимый, чье присутствие ощутила сразу же, повернула голову. Не знаю, что прочел Вэйд по моему лицу, но его собственное исказилось. Он витиевато выругался, потом бросился ко мне и крепко обнял, позволяя спрятать голову на его плече.
— Я собственными руками его прибью, — услышала полный сдерживаемой ярости голос. — Не представляешь, какого труда стоило удержаться от этого сегодня.
— Ты знаешь, что пока нельзя, — тихо сказала, вдыхая родной запах и все больше успокаиваясь.
Само присутствие рядом Вэйда дарило ощущение защищенности и наполняло уверенностью, что все будет хорошо. Что вместе мы со всем справимся.
— Я не позволю ему даже волос на твоей голове тронуть, — проговорил он, поглаживая меня по спине. — Скорее, сам умру.
Внутри что-то защемило, а глаза сами собой наполнились слезами.
— Не смей так говорить, — сдавленно произнесла, поднимая на него лицо с уже выкатившимися из глаз первыми слезинками. — О том, что умрешь.
Он осторожно вытер мои слезы и криво усмехнулся.
— Со мной не так легко справиться.
— Знаю. И все-таки предпочту, чтобы ты не рисковал ради меня.
— Вот этого обещать не могу, даже не проси, — он нежно коснулся моих губ, но тут же оторвался. — Не знаю, как ты, но я зверски голоден, — уже прежним резковатым тоном, далеким от сантиментов, объявил он. — А нам тут столько всего аппетитного принесли.
Не дожидаясь ответа, подхватил меня, снял с подоконника и поставил на ноги. Потом потащил за собой к уже сервированному столу. Мне же еще долго кусок в горло не лез. Могла лишь смотреть, как Вэйд уминает принесенные блюда, и чувствовала, что готова просидеть так хоть всю жизнь. Просто смотреть на него, знать, что он всегда рядом.
— Я люблю тебя… — неожиданно вырвалось у меня, и я замерла, с опаской ожидая его реакции.
Вэйд замер, не донеся до рта очередной кусок мяса, потом медленно опустил его на тарелку. Хотел что-то сказать, но я поспешно произнесла: b8d823
— Можешь не говорить ничего. Я не ожидала ответа. Просто хочу, чтобы ты знал.
Несмотря на свои заверения, внутри все равно возникла горечь. Понимала, что безумно хочу услышать ответное признание. Но никогда не дам этого понять. Не стану принуждать его говорить о том, чего он не чувствует на самом деле.
