Наташа порывисто обняла подругу и на секунду прижала к себе. Она едва доставала до подбородка высоченной женщины; та склонилась и тоже обняла Наташу, шепнув:
— Перестань! Не плачь! Выкрутимся! И не из таких передряг выходили живыми! Жаль, Славы нет. Он бы сейчас их вылущил, как семечки из плода. Да ладно, хватит фантазий. Никто нам не поможет, кроме нас самих. Пора!
Дверь в отсек медленно приподнялась настолько, чтобы с трудом пропустить одного человека. Сильмара подошла, легко легла на пол и перекатилась на ту сторону. Бронеплита так же бесшумно опустилась.
Бойцы загомонили, обсуждая происшедшее и делая прогнозы на будущее, как правило, неутешительные. Наташа стояла, закусив губу, Антуг был хмурым, как туча. Его лицо окаменело, и, похоже, он искал выхода своей сжатой ярости. Бойцы обходили его стороной — так, на всякий случай. Больно уж страшно он выглядел.
Время как будто замерло, стало тягучим, длинным, бесконечным. Наташа стояла, ожидая, что будет дальше, но пока что ничего не происходило. Осажденные не выдвигали никаких требований, молчали, как будто за стеной все вымерли…
Сильмара поднырнула под дверь и тут же оказалась под ногами у двух человек в боевых скафандрах с надвинутыми шлемами на головах. Один из них пнул женщину в бок и со смешком сказал:
— А что, хороша баба. На разведчике лететь долго, так вот оно, развлечение. Надо будет еще с десяток малолеток взять с собой — ей в подмену. А то она нас долго не выдержит.
— Выдержит. Тренированная. Я слышал, она когда-то шлюхой работала, так что умения ей не занимать.
— Она телохранительницей была, а они, считай, шлюхи и есть — клиент всегда прав, даже если хочет тебя отодрать. — Мужчина хищно рассмеялся и еще раз пнул в бедро поднимающуюся женщину. — Давай быстрее, шлюха демонова! Как мертвая поднимаешься!
— Эй, Угран, не порть товар — командир тебе морду набьет. Он не любит пользоваться порченым товаром. Любит свежачок… Тащи ее в отсек.
Сильмару грубо схватили и потащили вперед, сжав ей руки стальной хваткой, из чего она сделала вывод: скафандры у этих придурков с сервоусилителями. Такие часто применяли те, кто оказывался на планетах с повышенной силой тяжести. Ходить в них было не в пример легче, но зато терялась скорость движений: они запаздывали на долю секунды из-за необходимости мозга скафандра обсчитать действия, которые должен произвести скафандр, — шагнуть или поднять тяжесть.
Наалок сидел в кресле оператора оружейного отсека перед пультом и встретил Сильмару нарочито радостной улыбкой:
— Неужели?! Я не верил, что ты окажешься такой дурой! Шемар, я тебе должен сто кредитов. Впрочем, ты мне был должен двести, за прошлый раз, помнишь? Вычитаю сто. Ну что, вот ты и здесь. Без оружия голая, беззащитная. Ты что думала, выберешься отсюда живой? Нет, дура. Никуда мы не полетим. Ни на каком истребителе! Мы будем ждать корабли синдиката, которым я подал сигнал. И теперь вы ничего не сделаете ни с кораблем, ни с нами. Потому что ты здесь. А они не захотят тебя убить вместе с нами. Что, уже успели уничтожить позитронный и живой мозги? Молодцы… Твари! Уроды! Ублюдки! Ты знаешь, во сколько мне обошелся мой позитронный мозг?! Нет?! Тварь, тварь! — Наалок пинал Сильмару ногой в броне, и она отлетала от каждого удара минимум на метр, не пытаясь уворачиваться от ударов. Наалок заметил покорность женщины и тут же успокоился, придя в хорошее настроение:
— Нет. Я тебя убью не сразу, после того как придут корабли. Я вставлю тебе контроллер и буду пытать каждый день, восстанавливать и снова пытать. Ты будешь молить о смерти. Но она не придет. Мы будем насиловать тебя всей командой, и я думаю, что тебе понравится. Ведь ты же шлюха, да? Ну, скажи: шлюха?! Тварь, повторяй: «Я шлюха, и я люблю, когда меня трахают!» Повторяй, тварь! Не хочешь? Тогда я сейчас выколю ей глаз! — Наалок схватил девочку лет тринадцати, дрожащую в углу на корточках, и приставил ей к глазу свой бронированный палец. — Хочешь, я выдавлю ей глаз? Чего ты? Ей все равно умирать! Пусть позабавит нас напоследок!
Девочка тихо плакала. Она была обнажена, и тело покрыто синяками. Похоже, что ее насиловали и били. Сильмара посмотрела в глаза девочки и тихо сказала:
— Я шлюха, я люблю, когда меня трахают!
— Громче, сука! Громче говори!
— Я ШЛЮХА! Я ЛЮБЛЮ, КОГДА МЕНЯ ТРАХАЮТ! — прокричала Сильмара и посмотрела в глаза Наалока. В них билось безумие, и она подумала о том, что люди, занимающиеся ремеслом работорговца, все-таки не совсем люди. И совсем не люди. Нелюди. И их надо уничтожать.
Наалок радостно рассмеялся и, нажав кнопку, сдернул с себя экзоброню. Затем подошел к Сильмаре, лежащей на полу, и приказал:
— Раз ты просишь, придется тебе помочь осуществить твои мечты шлюхи. Я буду первым, потом Шемар, потом Угран. Будешь удовлетворять нас. А потом мы немножко поиграем в кровавые игры… Надо же чем-то занять время до прибытия кораблей. Мне так хочется надрезать твою кожу ровными полосками, украсить тебя шрамами… это будет возбуждающе, не правда ли, ребята? Угран, стой в стороне, возьми ее на прицел. Если она попробует напасть, прострели ей башку. И этой девке тоже. И всем, кто есть в комнате.
В комнате находилось с десяток подростков — девочек и мальчиков. Избитые, в потеках крови, с испуганными, ошалевшими глазами, они выглядели ужасно.
Наалок подошел к Сильмаре и попытался схватить ее за волосы. Короткая прическа не дала этого сделать, тогда он наотмашь ударил женщину по лицу и приказал:
— Встань на колени!
Зеленый стал расстегивать штаны, а Сильмара опустилась на корточки, глядя на то, как появляется «хозяйство» рабовладельца.
Наалок встал перед ней и приказал:
— Хоть малейшая боль — убью эту девку и еще двух рабов. Аккуратно делай!
Он шагнул к женщине, а та, опустив руку, нашарила у себя между ног высунувшийся, когда она присела, кончик небольшого боевого виброножа. Зацепила его ногтями правой руки — левой она уже ласкала рабовладельца… легкое движение — нож уже в руке, а над ним поднялось невидимое лезвие силового поля!
Одним движением она вонзила нож в промежность капитана и вспорола его снизу до самого пупка, облившись фонтаном горячей крови, бурно ринувшейся на свободу.
Выстрел игловика пришелся на то место, где она была только что, — как и предполагалось, боец в скафандре запоздал с ним на долю секунды, этого хватило ей, чтобы уйти из-под удара и, подкатившись к нему, воткнуть нож, дико заверещавший от соприкосновения с броней, прямо в подмышечную впадину, где крепления бронескафандра были слабы. Уж в чем-чем, а в сильных и слабых сторонах различных видов военного снаряжения она разбиралась досконально.
