Третий зеленый метнулся к оружию, запутался в спущенных штанах и тут же умер, получив нож в сердце.
Все заняло менее трех секунд. Тела зеленых еще продолжали подергиваться в последних судорогах, когда Сильмара нашла кнопку разблокировки дверей и нажала ее, усевшись к кресло оператора. У нее мелко тряслись руки — она работала на пределе возможностей.
Многолетние тренировки, но самое главное — мутация, из-за которой кожа приобрела угольно-черный цвет, а организм получил усиление скорости и силы, — вот что помогло ей выжить. Да еще хитрость. Ни один мужчина не догадается, что оружие можно спрятать ТУДА. Кроме, может быть, охранников тюрем. Но работорговцы привыкли работать с рабами, необученными, ошеломленными произошедшими переменами. Так что вряд ли они подвергли бы Сильмару такой тщательной проверке. Хотя риск этого и был. Но если бы и проверили, и нашли нож, все равно она бы победила. Сильмара была в этом уверена. Она знала свои возможности. Конечно, она не Слава, но кое-что может.
В операторскую вбежали бойцы Сильмары во главе с Наташей. Она прижала подругу к груди и долго не могла оторваться. Когда отпустила, Антуг из-за спины подал Сильмаре ее комбинезон, и женщина медленно оделась, глядя, как уводят несчастных пленников, оцепеневших от ужаса. Они шли, как роботы, — то ли были под воздействием наркотических средств, то ли находились в шоковом состоянии. А может, и то, и другое. Теперь нужно было думать, куда девать бывших рабов. А их на «Мезгрине» около двадцати тысяч. И на Землю не отправишь, и куда-то переместить трудно — оба мозга корабля уничтожены, а через шлем можно управлять кораблем с большой натяжкой. Звездолет может идти только на планетарных двигателях, и то не на полной мощности. Многие системы заблокированы, и требовалось время, чтобы сломать защиту.
Было решено идти к Марсу — зависнуть у него на орбите и ремонтировать «Мезгрин». Рабы могли жить на нем достаточно долгое время — несколько месяцев. Система обеспечения допускала содержание такого количества людей — без особого комфорта, но позволяла. Питье, нехитрую еду — питательные брикеты — все это она выдавала. Нечистоты поглощались полом, который перерабатывал их в еду. Замкнутый цикл. То есть срок содержания можно было продлить еще на несколько месяцев. Ну а за это время они решат, что делать с освобожденными людьми.
Основную массу их составляли подростки, но были и люди постарше, их держали в отдельном загоне, разделив по половым признакам. Следовало как-то объяснить этим людям ситуацию и заставить их выполнять указания освободителей. Задача предстояла нелегкая.
С каждым десятком метров становилось темнее. Слава включил фонарь; как и в прошлый раз, тьма съела его луч, растворила в серых тенях. Гена, погружаясь все глубже, уверенно шел к тоннелю, перекрытому металлической плитой, до половины ушедшей в ил. Сейчас все и решится — смогут они попасть к управляющему комплексу или нет.
Слава опять изменил свое тело человека на тело амфибии, и сейчас свежие струи озерной воды омывали его жабры. Гена двигался толчками, продавливаясь сквозь воду мощными ударами хвоста.
«Ген, ты уверен, что пролезешь сквозь тоннель? Ведь за эти тысячелетия ты несколько… ммм… увеличился в размерах».
«Уверен. В этот тоннель свободно мог влететь небольшой звездолет. Так что проблемы не будет. Кроме…»
«Что? Тяжесть? Сможешь ли передвигаться на лапах?»
«Раньше бы смог. Сейчас… не уверен. Посмотрим. В крайнем случае придется вызвать гравипогрузчик. Будет проблема — будем ее решать. Нам еще нужно войти внутрь, а там посмотрим».
Через пять минут они опустились на самое дно, к входу под остров. Красная «кнопка» вызывающе светилась под лучом фонаря, и Слава с волнением смотрел, как Гена подплывает к ней и становится рядом.
«Слушай меня. Ты должен коснуться красного квадрата и псионически передать на него фразу „Ниода гурс анотад орк“. Слава Вселенной, я не забыл кода! Пробуй, ну!»
Слава подплыл, положил руку на квадрат и передал, обращаясь к неведомому слушателю: «Ниода гурс анотад орк». Некоторое время ничего не происходило. И вдруг на отвесной скале зажглись яркие, слепящие в подводной тьме панели. Потом большой кусок скалы утонул в стене, открыв арочный вход, из которого шел желтоватый приятный свет.
Вход и вправду был громадным, в него мог свободно влететь «Соргам». Видимо, это и было что-то вроде шлюза, принимающего корабли. Вода после открытия шлюза не пошла внутрь: силовое поле, такое же, что уберегало шлюзы кораблей от утечки воздуха в безвоздушное пространство, удерживало ее.
Слава подплыл к невидимой преграде, протянул руку, и — оп! — она свободно проникла сквозь барьер, не испытав никакого напряжения. Тогда Слава спустился пониже, чтобы падать с не слишком уж большой высоты, и, подплыв к барьеру, решительно бросил тело на штурм преграды. После чего грохнулся на пол с двухметровой высоты так, что из него чуть не вышибло дух. Гравитация в коридоре была выше стандартной процентов на тридцать, не меньше. А может, ему так показалось, потому что на планете она была ниже в сравнении с земной.
«Нет. Я после такого подвига сразу сдохну!» — передал Гена и, спустившись до самого дна, поднял тучи ила.
Ввалился он в тоннель грязный, как свинья, выбравшаяся из лужи Миргорода. С него стекали потоки грязи, тут же впитываемые системой обеспечения станции.
Славу это порадовало: раз система обеспечения функционирует, то есть надежда, что и остальные узлы действуют как надо.
«Ты как, можешь передвигаться? — спросил Слава, глядя, как гигантская туша на подламывающихся ногах с трудом ковыляет по коридору. — Как самочувствие?»
«Как у тухлого трупа! — с выражением ответствовал Гена и, не выдержав, упал на пол, нервно стуча по нему кончиком хвоста. — Когда-то я бегал тут бегом, а теперь не могу сдвинуться. Обидно».
Слава прицелился и направил на Гену широкий гравилуч. Инопланетянин тут же вскочил на ноги, облегченно вздохнув, и пошел дальше, волоча за собой длинный хвост.
«Спасибо. Вот теперь хорошо! Ты сколько времени можешь меня поддерживать? На двадцать минут хватит?»
«Не знаю, — признался Слава. — Может, и хватит. Но вообще лучше бы поторопиться. Ты очень тяжел для меня. Очень. Такой вес я еще никогда не держал. Могу не выдержать. Что ты там говорил про гравиплощадку? Не стоит ли ее вызвать?»
«Да. Я тупой болван. Вот что значит плохо работающая голова с лакунами в памяти. Сейчас».
Через пять минут перед ними оказалась большая площадка, способная унести целый звездный корабль, а не то что престарелого инопланетянина. Он забрался на платформу, улегся и с облегчением вздохнул:
