Меж тем слуги Баддары, двигаясь бесшумно, ставили на стол блюда с фруктами, хлебом, сыром и соленым мясом. Принесли они и несколько кувшинов с вином, и для мужчин, и для женщины. Но наливали им из разных кувшинов, и когда Бриони хлебнула из своего бокала, она убедилась, что для женщин вино изрядно разбавлено водой. Тем не менее вино, прогулка и визит в чужой дом вызвали у спутниц принцессы необычайный подъем духа. По своему обыкновению, говорили они негромко, но, судя по постоянному хихиканью, шуткам не было конца. Особенно веселились Фану и ее молодые подруги.
Слуги подносили все новые яства. К Эффиру дан-Мозану подошли несколько мужчин, уроженцев Ксанда и Эона, и завязали с ним почтительную беседу. Некоторые из этих людей на вид были простыми моряками, другие, облаченные в богатые одеяния, походили на купцов и банкиров. Шасо ни с кем из них ни словом не обмолвился и старался держаться как можно незаметнее, но Бриони заметила, что он внимательно прислушивается к разговору. Любопытно, как дан-Мозан представил Шасо всем своим знакомым, спрашивала она себя. Может, он сказал, что это его родственник? Или купец, прибывший из дальних краев? Еще больше принцессу занимало, о чем говорят эти люди. Было ужасно досадно сидеть в окружении щебечущих о пустяках женщин, когда мужчины обсуждают судьбы королевств.
В отличие от Шасо, племянник дан-Мозана не прислушивался к застольным разговорам. Его интерес был направлен совсем в другую сторону — в сторону Бриони. Талибо так откровенно пожирал девушку взглядом, что это выводило ее из себя. Поначалу она избегала встречаться с ним глазами и с подчеркнуто безучастным видом поглядывала по сторонам. Но Талибо продолжал смотреть на нее, и в конце концов Бриони решила, что его настойчивость граничит с непозволительной дерзостью.
«Этот мальчишка слишком много себе позволяет, — возмутилась принцесса. — Наверняка он настолько же глуп, насколько хорош собой! Как он смеет на меня пялиться? Как смеет вынуждать меня отводить глаза?»
Бриони неожиданно вспомнила, как Хендон Толли на виду у всего двора подверг ее унижению, и сердце ее сжалось от застарелой обиды.
Принцесса решила не давать Талибо спуску и, когда он снова устремил на нее взор, вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Она сверлила его взглядом, пока Талибо не потупился. На щеках юноши вспыхнул румянец — как надеялась Бриони, знак смущения и даже стыда.
«Вот так-то, юный наглец».
Бриони доказала дерзкому мальчишке, что умеет постоять за себя, однако досада ее не прошла. Она принцесса, отпрыск королевского семейства Эддон, а люди вокруг нее, похоже, напрочь об этом забыли! Почему она должна прятаться и изменять свою наружность, как злоумышленница! Почему должна благодарить тех, кто ей помог, — ведь они всего лишь выполняют свой долг! Не она, а члены семейства Толли совершили преступление, незаконно захватив власть и водворившись в замке Южного Предела. И каждый, кто не оказывает им сопротивления, является сообщником преступников. Все эти купцы виноваты перед ней, Бриони Эддон!
Горячая волна ярости залила Бриони, ее щеки полыхали огнем. Стараясь успокоиться, она нагнулась над своим бокалом.
«Хватит попусту злиться, лучше отдай должное угощению», — сказала она себе.
Яства на этом столе отличались изысканным вкусом, многие блюда были совершенно новыми для принцессы.
Бриони сделала глубокий вдох и подняла голову. Но стоило ей встретить взгляд Талибо, по-прежнему устремленный на нее, как ярость вспыхнула с новой силой. Выражение физиономии несносного юнца показалось ей еще более дерзким, чем прежде.
«Будь проклят этот мальчишка, — мысленно воскликнула Бриони, поднимая бокал и заслоняясь от настойчивых глаз. — И все мужчины, старые и молодые. А прежде всего, да будут прокляты Хендон Толли и его братья. Будь проклят день и час, когда они появились на свет!»
После трапезы и долгой прогулки к дому Бриони присоединилась к Шасо и Эффиру. Она подошла к ним во внутреннем дворе, где день назад осваивала приемы кинжального боя. При воспоминании о кинжалах Йисти, спрятанных под подушку, принцесса почувствовала себя виноватой: ведь она не послушалась Шасо, приказавшего ей всегда носить оружие с собой. Оставалось надеяться, что старый воин не спросит о кинжалах.
«Разве в этом несуразном платье можно спрятать оружие, — думала Бриони. — Пояса нет, а рукава такие длинные, что любого сделают неуклюжим».
Шасо стоял у айвы и рассматривал ее так внимательно, словно разведение плодовых деревьев было его главным занятием. Эффир дан-Мозан при виде принцессы поднялся с кресла, приветствуя ее.
— Спасибо, что вы удостоили нас своего общества, принцесса Бриони, — молвил он. — Сегодня мы услышали немало интересного. Мы предполагали, что вы тоже захотите узнать, о чем сообщили нам сведущие люди.
— Вы правы, Эффир. Именно за этим я пришла сюда, — кивнула Бриони и перевела взгляд на Шасо.
Тот стоял поодаль с таким кислым видом, словно хлебнул уксуса. Похоже, он отнюдь не считал, что полученные сведения необходимо сообщать Бриони.
— Прежде всего, в Ландерс-Порт прибыли несколько шпионов из Южного Предела. Они рыскали по улицам, пытались что-нибудь выведать, однако не узнали ничего интересного и пару дней назад перебрались в другой город. Полагаю, теперь вы можете вздохнуть с облегчением.
— Да, это приятное известие.
Сегодняшняя прогулка убедила Бриони в том, что оказаться мишенью любопытных взглядов чрезвычайно неприятно — по крайней мере, когда человек не желает быть узнанным. Но она понимала также, что не может вечно скрываться в доме купца.
— Все купцы и мореплаватели, недавно побывавшие в южных краях, подтверждают, что автарк действительно снаряжает военную флотилию, причем чрезвычайно поспешно, — продолжал дан-Мозан. — Несомненно, целью готовящегося морского похода является Иеросоль. Все прочие народы Ксанда уже покорились власти автарка. Лишь жители горных краев по-прежнему сохраняют независимость. Но в горах мало толку от кораблей.
— Иеросоль… — выдохнула Бриони. — Там томится в заточении мой отец.
— Мне известно об этом, ваше высочество, — с поклоном изрек дан-Мозан. Судя по выражению его лица, он полагал, что это печальное обстоятельство изменить невозможно. — Но я не думаю, что у вас есть причины для тревоги. Автарк Сулепис может спустить на воду несколько сотен боевых кораблей, снабженных самыми мощными орудиями. Но захватить Иеросоль ему не удастся! Город поистине неприступен.
— Почему вы так в этом уверены?
Бриони хотелось бы разделить уверенность купца. Сама мысль о том, что она будет скрываться здесь, болтать с женщинами в хадаре, в то время как на Иеросоль обрушится удар вражеской армии, была для нее невыносима. Конечно, она могла убежать отсюда и отправиться на юг, но это было бы чистой воды безумием, которое никоим образом не облегчило бы участь ее отца.
