— Мне известно об этом, ваше высочество, — с поклоном изрек дан-Мозан. Судя по выражению его лица, он полагал, что это печальное обстоятельство изменить невозможно. — Но я не думаю, что у вас есть причины для тревоги. Автарк Сулепис может спустить на воду несколько сотен боевых кораблей, снабженных самыми мощными орудиями. Но захватить Иеросоль ему не удастся! Город поистине неприступен.
— Почему вы так в этом уверены?
Бриони хотелось бы разделить уверенность купца. Сама мысль о том, что она будет скрываться здесь, болтать с женщинами в хадаре, в то время как на Иеросоль обрушится удар вражеской армии, была для нее невыносима. Конечно, она могла убежать отсюда и отправиться на юг, но это было бы чистой воды безумием, которое никоим образом не облегчило бы участь ее отца.
— Ни одна из твердынь на двух континентах не сравнится с морскими крепостями Иеросоля! — воскликнул дан-Мозан. — К тому же у Иеросоля есть собственная флотилия, по мощи не уступающая флотилии автарка.
— Тем не менее за последние две тысячи лет завоевателям не раз удавалось покорить этот город, — подал голос Шасо, который до сих пор хранил молчание. — Правда, одержать победу им помогали изменники. Но автарк Сулепис привык действовать не только силой, но и хитростью. Помните, как он захватил Талено и Улос?
Эффир дан-Мозан махнул рукой, словно отгонял муху.
— Разумеется, я помню о том, что войска автарка вошли в Талено и Улос благодаря измене. Не сомневаюсь, Лудис Дракава, лорд-протектор Иеросоля, тоже об этом помнит. Будем надеяться, он примет все меры, чтобы в корне пресечь происки предателей. К тому же на примере Талено и Улоса всякий имел возможность понять, какие печальные последствия влечет за собой триумф автарка. Жители Улоса, решившие передать свой город под его власть, поддались на ложные посулы и поплатились за это. Не будем забывать и о том, что Лудис и его сторонники — чужаки в Иеросоле. Чтобы удержать город в своих руках, требуется единодушие. Полагаю, никто из помощников лорда-протектора не горит желанием занять его место, особенно сейчас, когда столкновение с автарком неотвратимо.
— Но среди представителей старой знати, утративших свое положение из-за Лудиса Дракавы, наверняка найдутся те, кто мечтает вернуть себе власть, — возразил Шасо. — Быть может, они рассчитывают сделать это с помощью автарка.
Купец вновь махнул рукой.
— Боюсь, разговор о политике изрядно наскучил принцессе Бриони, — заявил он. — Она ждет от нас разъяснений, а мы погружаемся в спор. — Эффир устремил на Бриони проницательный взгляд. — Поверьте, ваше высочество, я знаю, о чем говорю. Оракулы учат нас избегать слова «никогда», поэтому я скажу так: в ближайшие годы автарк не захватит Иеросоль. За это время отец ваш успеет вернуться домой.
Шасо пробормотал что-то, но воздержался от возражений вслух.
— Какие еще новости вы получили? — спросила принцесса. — Есть ли какие-нибудь слухи относительно моего брата? И о том, что происходит в Южном Пределе?
— Увы, наши собеседники не сообщили нам ничего нового. Есть лишь одно известие, достойное упоминания. В замке Южного Предела появился новый кастелян. Его имя Тирнан Хавмор.
Шасо тихонько выругался, а Бриони пожала плечами — это имя поначалу показалось ей незнакомым.
— Погодите, ведь это же управляющий Броуна, — пробормотала она несколько мгновений спустя и почувствовала, как ее захлестывает душная волна ярости. — Если Авин Броун назначает своего управляющего кастеляном замка, это означает лишь одно… Значит, он процветает при новых правителях. Но как такое могло случиться?
Бриони не верилось, что лорд-констебль, старый друг и ближайший советник ее отца, стал приспешником узурпаторов, обманом захвативших престол. Но если Броун — предатель, зачем он сообщил ей и Баррику о сношениях между автарком и двором Саммерфильда?
— У меня голова идет кругом, — прошептала окончательно сбитая с толку принцесса. — Все так неожиданно…
— Напротив, этого можно было ожидать, — процедил Шасо. Вид у него был такой свирепый, словно он собирался вплавь добраться до Южного Предела и свернуть кое-кому шею. — Тирнан Хавмор — человек известный. Его алчность и расчетливость не знают границ. И если предательство сулит ему выгоду, он ее не упустит.
Сообщив принцессе новости, Шасо и Эффир удалились в дом, а Бриони осталась во дворе. Она медленно бродила по дорожкам, размышляя об услышанном. То, что Хавмор назначен кастеляном, а Беркан Худ, верный вассал Толли, стал лордом-констеблем, неудивительно. Это лишь свидетельства укрепления власти врага Бриони. Об Аниссе, молодой мачехе Бриони, и ее новорожденном сыне никто ничего не знал. Да, мать и ребенок были живы и появлялись на людях, но это не слишком успокоило принцессу.
«Хендону Толли не нужен законный наследник трона, — с горечью думала она. — Настоящий наследник может умереть в одночасье, и никто не узнает о его смерти, если Анисса выдаст за своего другого ребенка. Пока она будет хранить эту тайну, никто ее не разоблачит. Хендон Толли и его братья провозгласят себя защитниками малолетнего наследника и тем самым узаконят свое правление».
Было очень странно думать о том, что этот ребенок — если его не подменили — приходится Бриони братом.
«Возможно, малыш похож на отца. — При этой мысли у принцессы защемило сердце. — А может быть, на Кендрика или Баррика. Для меня этого вполне достаточно, чтобы любить и защищать его».
Бриони не сразу осознала, что дала еще одно обещание себе самой и богам. Но в следующее мгновение она решила повторить клятву вслух.
— Услышь меня, всемогущая Зория, — прошептала она одними губами. — Если этот ребенок — настоящий сын моего отца, я клянусь вырвать его из рук братьев Толли и их приспешников. Он принадлежит к семейству Эддонов, как и я. Я не допущу, чтобы наши враги использовали его в своих целях.
Бриони так сосредоточилась на этих мыслях, что не заметила — во дворе она уже была не одна. Какой-то человек, пользуясь сгустившимися сумерками, внимательно наблюдал за ней. Внезапно он приблизился к принцессе.
— О чем вы думаете, госпожа? — донесся до Бриони голос Талибо, племянника хозяина дома.
Она подняла голову и увидела, что Талибо смочил и тщательно причесал свои непослушные вьющиеся волосы. Его длинное белоснежное одеяние почти светилось в темноте.
Принцессой овладел приступ раздражения, который она безуспешно пыталась подавить. Неужели этот нахал не понимает, что она хочет предаться размышлениям в одиночестве?
— Думаю о печальной участи своей семьи, — процедила Бриони сквозь зубы.
