Выждав с полминуты, Чейн тоже направился к воротам.
Стражи здесь в эту ночь было многовато. Кроме четверых кольчужных драгун в коротких форменных плащах, в карауле стояли еще двое вооруженных людей штатского вида, скорее всего — местные констебли.
— И куда же это вы, господин мой, собрались в столь неурочный час? — осведомился один из стражников.
Чейн остался холодно-вежлив, но окинул нахала медленным оценивающим взглядом, отчего тот невольно поежился.
— Я навещал жилище моих слуг и припозднился, — ответил он. — До утра уже недалеко, а потому я решил погулять, покуда не откроются местные трактиры. Все равно отправляться спать уже бессмысленно.
Стражник бегло оглядел Чейна, глянул на улицу за его спиной и кивнул.
— Как пожелаете, господин мой, — сказал он, отступая в сторону. — Вы только в закоулки не забредайте, держитесь там, где светло.
Чейн пошел дальше, почти прижимаясь к стенам домов, то и дело ныряя в проулок, чтобы ненароком не нагнать свою дичь. За пределами города выслеживать в темноте эльфа оказалось даже легче — дома здесь стояли все реже, между ними мелькали небольшие поля и рощицы. Эльф шел крадучись и в конце концов свернул с дороги в лес. Чейн последовал за ним, бесшумно продвигаясь от дерева к дереву и терпеливо повторяя маршрут эльфа.
Лес становился все гуще. Чейн крался вперед, пригибаясь к земле, стараясь по широкой дуге справа обходить тропу, по которой шел эльф. Проползая под нижними ветвями деревьев, он одной рукой тщательно расчищал перед собой землю, чтобы не хрустнуть нечаянно попавшей под ногу сухой веткой.
Эльф остановился перед огромной старой елью, высоко вздымавшейся в ночное небо. Нижние, редкие ветви ели расходились широко, обнажая могучий ствол. Эльф порылся в недрах своего плаща и вынул загадочный предмет. Продолговатый, заостренный на концах, он был величиной с ладонь, светло-желтый, и его гладкая поверхность тускло мерцала.
Приложив предмет к стволу ели, эльф прижал его ладонью и принялся шептать себе под нос. Затем он заговорил громче — и вдруг хлынул сбивчивый поток слов на эльфийском языке.
Чейн навострил уши. Казалось, что эльф разговаривает с деревом… но нет, его отсутствующий взгляд устремлен был в темноту леса.
Эльф разговаривал через дерево — с невидимым собеседником.
Чейн немного знал эльфийский язык — за минувшие годы ему изредка попадались рукописи на этом наречии, однако слышать эльфийскую речь ему доводилось крайне редко. Он старательно вслушивался, жалея, что не обладает врожденной склонностью Винн к языкам.»
— Битхасий фуиле летеах аг'ус аг меанна, гъе са-пайасий Анмаглахк кольхтасеах!
Чейн путался в словах, пытаясь распознать знакомые корни. Часть одного слова, «лете», означало «половина» в мужском роде, но половина чего? Наверное, «полукровка». «Аг меанна» означает «не один из нас».
Однако больше всего Чейна занимало выразительно подчеркнутое слово «Анмаглахк» — похоже, то ли имя, то ли титул. Может, так зовут собеседника эльфа? Несколько фраз Чейн пропустил, но потом снова сосредоточился.
— Триалъхина лхос аг ме. Уркхарассей ту аонек. Все, что пришло в голову Чейну, — «не отступать от плана (или цели?)» и подчеркнуто произнесенное «прислать еще», но что именно прислать?
— Леанаве фаодеах аг а битеана ахк бит со куисхна. Вортхасей со труэ!
Поток слов внезапно оборвался, и эльф упрятал под плащ гладкий предмет. Потом развернулся и той же дорогой двинулся назад. Последнее, что смог разобрать Чейн, — речь шла о чьей-то матери и о том, чтобы отнять жизнь «предателя».
Похоже, этот полуэльф таит в себе даже больше, чем опасается Торет.
Ночное небо уже начало сереть, когда Чейн выбрался из леса и побежал к городу, перейдя на шаг лишь в виду городских ворот. Вместо того чтобы возвращаться через Лачужную улицу, он свернул к порту и добрался до третьеразрядной торговой улицы, где в это время уже можно было встретить наемные экипажи. Чейн не мог вернуться в особняк с пустыми руками.
Торопливость всегда опасна, но времени скрупулезно выбирать жертву у него не было. Пробираясь переулками, он жадно высматривал в сумраке малейшее движение, слух его ловил любые звуки, стараясь вычленить из них человеческое дыхание. За какой-то таверной он обнаружил пьяного матроса — тот мирно спал, свернувшись калачиком под самой стеной здания. Чейн направился прямиком к спящему и нанес ему сильный удар по скуле, чтобы тот уж наверняка проснулся не скоро.
Одной рукой поддерживая матроса, он призывно замахал наемному экипажу.
— Приятель перепил, — пояснил он кучеру. — Надо бы доставить его домой.
Он назвал адрес в двух кварталах от особняка. Уж лучше пройти остаток пути пешком, чем рисковать, что кучер заметит, куда он направляется. Когда колеса экипажа наконец загрохотали по мостовой, Чейн все повторял в мыслях одно и то же слово.
Анмаглахк.
Светало, а Магьер и Лисил все сидели на кровати рядом с мирно спящим Мальцом. Разговор их от прошлого незаметно перешел к настоящему, к темам, менее болезненным для обоих, например, о том, каким образом отыскать аристократа в перчатках, который привиделся Магьер. Несмотря на все, что произошло этой ночью, откровения Лисила нисколько не ужаснули Магьер. Лисил так искренне раскаивался в своем прошлом, выказывал такое явное отвращение к нему, что Магьер очень хотелось его утешить, но она не знала как. Одна фраза Лисила до сих пор так и звучала у нее в ушах: «Потом я повстречал тебя, и мы снова начали убивать». Когда-то Магьер редко доводилось испытывать чувство вины, но в последние месяцы она столько раз чувствовала себя виноватой, что хватило бы на целую жизнь. Быть может, именно это и связывало ее с Лисилом, хотя Магьер и предпочла бы, чтобы их ничто не связывало.
— Как его шишка? — спросила она, глядя на Мальца.
— Получше, — ответил Лисил. — Он всегда быстро поправляется.
Приподняв холодный компресс, он осмотрел голову пса.
— Выспится как следует, позавтракает — и все как рукой снимет. Да, кстати… — Лисил вынул из-за пазухи лоскут лилового шелка. — Этот клочок не поможет найти твоего аристократа, но с его помощью, быть может, мы отыщем нашу беглую вампиршу. Если между ними есть какая-то связь — тем лучше.
Глядя на лоскут, Магьер на миг снова ощутила прилив гнева, но сдержалась, понимая, что не права.
— Ты и вправду не знал, что эта шлюха — вампирша? — спросила она, стараясь не выдать голосом своей злости.
