— Ты так и не рассказал мне, какую худшую вещь сделал в жизни, — выдавила она.
Мускул дёрнулся под глазом вампира.
— Зачем тебе нужна такая информация? Какой возможной цели это может послужить? — спросил он с откровенным недоумением в голосе.
— Просто хочу узнать тебя лучше. Вот и всё.
Тёплый порыв напоённого морскими ароматами ветра пронёсся над ними и разметал волосы мужчины вокруг его лица. При виде этой картины рот Делайлы увлажнился. Лайел был без рубашки и в изорванных штанах, поэтому каждый упругий изгиб его рельефных мышц, перевитых сухожилиями, был открыт глазу. Девушка не могла не восхищаться вампиром. «И этот могучий мужчина был в моих объятьях», — мечтательно думала она.
У Лайела вообще не было шрамов на теле. Делайла всегда думала, что не могла бы возжелать мужчину без шрамов — ведь они доказывали, что он никогда не уклонялся от битв. Они служили залогом того, что он стал бы сражаться и за неё. Ворик был покрыт шрамами с ног до головы. Но амазонка хотела Лайела намного больше, чем когда-либо хотела дракона — и Ворик, в конце концов, не сражался за неё вообще. Кожа вампира была подобна обтянутой бархатом стали, гладкая и здоровая. И она была истинным искушением для Делайлы.
— Ты когда-нибудь убивал женщину? — спросила она, склонив голову.
— О, да, — он даже не колебался с ответом. — Марину, бывшую королеву демонов. Я держал её в руках и убивал так же, как чуть было не убил тебя. Я выпил её жизнь до последней капли. И никогда об этом не сожалел.
— Полагаю, она как-то тебя обидела, — предположила Делайла.
«Были ли они любовниками?» — подумала амазонка, сжав кулаки. Это, казалось бы, небольшое движение всё равно нарушило её равновесие, и она опять закачалась.
Лайел тут же выбросил ногу вперёд, и не дал девушке опрокинуться. Он проделал это в мгновение ока — движение вперёд, и молниеносно назад — так, что никто ничего не заметил, однако, это спасло амазонку.
Сердце Делайлы зашлось гулким, отрывистым стуком от испытанного чувства благодарности и смущения.
— Спасибо, — пробормотала она.
— Я тебя предупреждал. Будь внимательна. В следующий раз я, возможно, позволю тебе упасть.
— Мой бравый герой.
Делайла вдруг почувствовала на себе жгучий взгляд и обернулась. Брэнд и Нола смотрели перед собой. Вампир Зейн всё так же не сводил глаз с Нолы, но Тагарт… Проклятье! Он пристально смотрел прямо на неё.
— Тебе лучше прекратить помогать мне, — проворчала она Лайелу. — Спасая меня, ты добьёшься лишь того, что тебя убьют.
— По крайней мере, ты не отрицаешь, что нуждаешься в помощи. И до того, как ты начнёшь мне говорить, что держи я свои клыки при себе, тебе не пригодилась бы моя помощь, я говорю, что знаю это сам. Ты сильная и умелая, когда твои вены полны.
Лайел соизволил признать её воинские способности? Это едва не повергло Делайлу в шок. Одна из причин, по которой амазонки были вынуждены так часто утверждать свою силу, заключалась в том, что мужчины, с которыми они сражались, слишком часто лгали, объявляя себя победителями в битвах с воительницами, тогда как на самом деле всё было совсем наоборот. Просто они были не в силах смириться с унижением от того, что поражение им нанесли обычные женщины.
— Иногда, рядом с тобой я чувствую себя слабой, — тихо призналась Делайла, понизив голос, чтобы никто кроме него не услышал, — и это далеко не из-за потери крови. Я хочу, чтобы ты сделал со мной такие вещи… эти желания, я так их стыжусь, и всё же, когда я с тобой, кажется, что всё это не имеет значения. Я просто безумно хочу этого, и точка.
Лайел нервно сглотнул.
— Ты не должна стыдиться.
— Почему же?
— Потому что мне было… приятно воплотить в жизнь некоторые из твоих нужд. Потому что это нормально позволять другому о себе заботиться.
— А ты? Я имею в виду, ты позволил бы заботиться о себе?
«Как я хочу быть той, кому бы ты это позволил».
Амазонка так отчаянно желала его заполучить. В свою постель, в свою жизнь. Нет, не просто в постель. Делайла хотела бы, чтобы он был в её жизни, в чём призналась себе, наконец. Они могли быть врагами, и вампир, вероятно, возненавидит женщину, заставившую его позабыть о своей драгоценной жене, пусть даже на мгновенье, но… Если он хоть разок посмотрит на неё с нежностью, это с лихвой окупит все невзгоды.
— Я… нет. Если бы я не был женат…
Однако, по его мнению, он был женат. И будет всегда. И, как бы ни было больно от осознания сказанного, он никогда ещё не был с ней более откровенен. Делайле не оставалось ничего, кроме как мужаться. Казалось, она глупела всё больше и больше с каждым проходящим днём.
— Почему ты убил Марину? — спросила девушка, чтобы сменить тему.
— Она дышала тем же воздухом, что и я, — ответил он и ухмыльнулся.
Сердце амазонки пропустило удар при виде этой полуулыбки.
— И? — подтолкнула она, когда вампир не развил сказанное.
— Это… оскорбляло меня.
Делайла не удержалась от ответной ухмылки.
— Королева демонов мне никогда не нравилась. Она была лживой воровкой, — сказала амазонка.
— Испытываешь отвращение ко лжи?
— Конечно.
Ведь доверие было священно среди сестёр, а ложь сводила его на нет.
— Я лжец, — заявил ей Лайел.
Делайла некоторое время молча обдумывала его слова. Лжецы обычно не были склонны признавать свои грехи. А значит, он лишь хотел добиться отвращения к себе. Почему?
— Ты уже это говорил.
Её голос никогда ещё, кажется, не звучал так неуверенно. Так… по-женски?
— И ты мне не поверила. Однако же, посмотри, что с тобой произошло, — взгляд вампира скользнул на её всё ещё не зажившую шею. — Я сказал, что буду держаться от тебя подальше, а сам потом украл твою кровь.
Возможно, так он пытался удержать её на расстоянии. Возможно, амазонка оказалась слишком большим искушением, разрушающим его внутреннее спокойствие. Возможно, Лайел надеялся, что она начнёт к нему ужасно относиться, и тогда, впоследствии он сможет её возненавидеть.
— Мне нравится всё, что срывается с твоего языка, — сказала она мягко и хрипло.
Лайел задержал дыхание, раздумывая над подтекстом этих слов.
А ей захотелось рассмеяться — «боги, что я делаю?» — но вместо этого она добавила:
— Можешь без опасений говорить мне всё, что тебе вздумается.
Откуда-то донёсся всплеск воды, а значит, опять кто-то упал, но Делайла даже не обернулась посмотреть кто. Она не сводила глаз с вампира.
— Скажи…, - начала она, но вдруг нахмурилась и уставилась на свои ступни.
Пень, казалось, усох и уменьшился в диаметре. Проклятье, он и впрямь уменьшился. Пальцы и пятки амазонки теперь свисали по краям. Она чуть сдвинулась, пытаясь отыскать новую точку опоры.
