А самое главное, выспавшейся и наотдыхавшейся до немогу…
— Ладно, Принцесса, — зевнув, озвучила Женька кое-какое отражение своих мыслей. — Сами орки вторглись, сами пусть теперь и расхлёбывают кашу.
Валявшаяся на соседней подушке подруга для начала столь же душераздирающе и даже с протяжным рыком зевнула. Она не поняла весьма специфического юмора, по каковой причине откровенно забеспокоилась. И пришлось борющейся со сном и собственной ленью Женьке рассказать тот анекдот, когда на тёщу одного молодого человека в зоопарке напал лев.
— Сам напал, сам пусть и отбивается? — Принцесса хохотала как подорванная. — Если это не про мою или твою маменьку, то я уж и не знаю!
Женька улыбнулась. Какая это, оказалось, прелесть — спать на с вечера затребованном раскапризничавшейся принцессой шёлковом белье! Ведь натуральный шёлк оказался ничуть не холодным и не таким скользким, как синтетическая вискозная подделка на родине. Бог ты мой! Это же такая прелесть — гладит и ластится к коже, словно ладонь… чтоб тебе кисло стало, Тимка! Эх, в какой бы дали сейчас ни оказался и не казался прежде родной мир, но тамошней и тогдашней Женьке стоило посочувствовать.
— Так что, ваше высочество — встаём и организуем что-нибудь выдающееся? — в голосе Принцессы отчётливо угадывалась надежда. Сообразила, стервочка, что есть у леди Джейн по поводу будущего кое-какие идеи…
Рывком перевернувшись, Женька прижала Принцессу к подушке и с этакой задушевной проникновенностью заглянула в эти в панике заметавшиеся зелёные глаза.
— На свете есть только одна Принцесса — и это ты. Равно как есть два по этому поводу мнения: одно моё, а второе неправильное, — ласково, почти любовно проворковала она, ничуть не подумав отпускать из-под своей власти смятенную душу жертвы…
С вечера в бедовые головушки обеих вдоволь откушавших сладенького белого винца девиц шастнула одна и та же мыслишка. В самом деле, это одиночество уже достало до крайности — а темперамент у Воина и Принцессы оказался ещё тот! И непременно бы вызвали кое-кого из большого мира да произошло бы сладкое средь широкой постели в горячих и смятых шелках, если бы в тот момент, когда перед зеркалом уже непременно следовало перейти к решительным действиям, Женька с бешено колотящимся сердцем вдруг не опомнилась.
— Слушай, подруга, а утром нам не стыдно будет смотреться в зеркало?
Всего лишь чуть, на миг и волосок дрогнул откровенно зовущий взгляд Принцессы, а потом постепенно прояснился. Зовущие ладони её соскользнули с прозрачной глади, не забыв напоследок дёрнуть напарницу за ушки.
— Растёшь, леди Джейн…
Вот и сейчас, прижатая к постели Принцесса кое-как приподнялась и шаловливо чмокнула Женьку в нос.
— Рассказывай, что удумала. Ни в жизнь не поверю, будто ты проста, как подобает обычному Воину.
Чуть смущённая Женькина улыбка всё же поведала обеим, что таковой образ мыслей Принцессы ей таки нравится. Но… но!
— Лёгкий завтрак, а потом вываливаемся в ставку братца. Охотничий домик, говоришь? Славная нам скоро предстоит охота, — при этом она так сладко и многозначительно облизнулась, что обе подозрительно часто дышащие девицы расхохотались.
— Слезь с меня, — пискнула полузадушенная Принцесса и кое-как отдышалась.
Сказано — сделано. Разминка-пробежка и дюжина разгромленных мест в замке то так, не в счёт. Тем более, что сразу после настоятельно рекомендованного коварной Женькой ледяного луша (мы ведь торопимся, Принцесса?) они обе вломились в до сих пор поражавшую размерами трапезную. Наскоро побросав в себя некую пародию на маменькин салатик и несколько ломтей хлеба (ну не удавались грубоватому орку изыски европейской кухни), девицы вывалились в полутёмный коридор. И вот так, обе в чёрт знает чём и со здоровенными бокалами апельсинового сока в лапках, объявились в давешнем и ничуть не сгоревшем тренировочном зале перед тем самым зеркалом.
— Что, прямо так и прыгаем? — скромно и в то же время с каким-то достоинством поинтересовалась Принцесса, разглядывая в зеркале этих смазливых бестий на фоне широкого проёма в цветущий под солнцем яблоневый сад.
Умеет же… в ответ Женька мрачно процедила, что пусть только кто-нибудь не то что скажет, а хотя бы подумает, что они ему не нравятся — живо о том пожалеет.
— Руку давай! И представь себе тот домик…
То не гром среди ясного неба прогремел, и даже не снег на головы посыпался — в большую, увешанную по стенам оружием и трофеями залу невесть откуда свалились две девицы в более чем скупой одежде и с бокалами в руках. Мало того, что обе босиком спрыгнули прямо на расстеленную по столу здоровенную и исчёрканную пометками карту королевства, так ещё и по наитию прихватившая здоровенное яблоко Женька с эффектным в воцарившейся немой тишине хрустом впилась в него зубами.
— Привет, не ждали? — Принцесса этак невозмутимо помахала ручкой. — А мы нарисовались — и не сотрёте!
Отпрянувшие и шарахнувшиеся во все стороны неробкого десятка мужчины в цивильных камзолах и военных мундирах потрясённо молчали, и изо всех сил пытались не выдать своего смущения. Ну да, ещё бы — при виде такой красоты в почти неглиже… Женька босиком прошлась по карте и пальцем ноги поковыряла почти упёршуюся в столичный Иммельхорн жирную коричневую стрелку орочьего прорыва.
— Как допустили?!! - рявкнула она таким грозным тоном, что ничуть не удивилась бы, если б кто-нибудь с перепугу оконфузился. А сама Принцесса в это время с таким многозначительным видом хмурилась над залившей восток и север королевства тьмой, что мужчинкам стоило бы и посочувствовать.
Стоило признать, Маршал опомнился первым. Да Женька и не признала бы иного, уж брательник ни тугодумием, ни родовой спесью отягощён не был. Великолепнй парняга в ало-золотом одеянии шагнул вперёд и бухнулся на колени. При этом он так моляще протянул вперёд руки, так горестно возопил:
— Не вели казнить, вели слово молвить! — что стоявшая чуть сбоку морковная Сью с круглыми от изумления глазами только сейчас захлопнула разинутый рот и скупо улыбнулась.
Ну слава богу, хоть кто-то сообразительный попался…
— Все вон, кроме членов обеих королевских семей, — не приемлющим возражений тоном объявила Принцесса и только сейчас исполненным холодного величия жестом показала Маршалу: встать с колен.
Но когда метавшийся в обеих дверях вихрь сюртуков и мундиров исчез снаружи, и следом безо всякого волшебства сами собою закрылись беззвучно створки, Женька с визгом прыгнула в объятия брата. Ясное дело, получила своё сполна. Приветствий, охов-чмоков, за ухо — и даже по попе пару раз чуть не прилетело. А всё же, один раз она уловила на себе этакий чуть завидющий взгляд Принцессы… терпи, подруга — вот такая она, жизнь.
