— Тебя так тот ставил.
— А бьют и по спине, и по заднице.
— Это уж как им захочется.
— Или как Гархем скажет.
— Сам он только по морде тебе смажет если что.
— Смажет, сказанул тоже! Раз даст, вся морда опухлая.
— А смотри, ладонь-то у него мягкая…
— Потому и зубы у тебя на месте. А вот зальный наш бьёт, кровью потом плюёшься.
Получив столь ценную информацию, Гаор понял, насколько ему повезло в первый день. А тут ещё Старший, проходя мимо, бросил.
— Чуньки сними, привязаться могут.
Гаор бросился в спальню.
В пустой спальне голый Махотка упоённо барахтался на своей койке с затащенной им, наконец, и столь же упоённо теперь повизгивающей голой девчонкой. Появление Гаора застало их врасплох.
— Приспичило тебе, Рыжий?! — плачущим голосом заорал Махотка.
— Приспичило тебе, — ответил Гаор, проходя к своей койке и быстро разуваясь, — а мне по хрену.
Девчонка сначала весьма убедительно завизжала, будто от страха, а потом спросила из-за спины севшего на койке Махотки.
— Рыжий, а тебе чо, совсем не интересно?
— А я и не такое видел, — ответил Гаор, уже выходя из спальни.
Видеть он, и правда, всякое видел, и не Махотке его чем-то удивить или смутить, но сейчас его гораздо больше интересовала выдача фишек, сигарет и, как оказалось, "по мягкому" и "горячих".
Как сама собой у закрытой двери надзирательской толпа рабов густела, уплотнялась, сбиваясь по бригадам и командам.
— С Плешаком становись, — сказал Гаору Старший, озабоченно оглядывая толпу. — Махотка где? Опять с девкой барахтается?
В ответ хохотнули.
— Ему она заместо сигарет и будет.
— Пропустишь свою выдачу, — объяснил Гаору Плешак, — ни хрена уж не получишь.
— А могут и "горячих" влепить, — сказал стоявший за ними со своей тройкой Булан.
— Да уж, — засмеялись в толпе, — с этим задержек не бывает.
— А "горячих" за что? — спросил Гаор.
— А что на выдачу не пришёл, — ответили ему.
— Милостью хозяйской, значит, пренебрегаешь.
Плешак вздохнул.
— И чего тянут?
— "Горячие" пересчитывают, — заржали в ответ.
— Это чтоб на всех хватило? — не выдержал и спросил "придурочным" голосом Гаор.
Шутку оценили дружным ржанием, а кто-то от полноты чувств влепил Гаору пятернёй по плечу. Его чуть не перекосило от боли, но он сдержался.
Наконец щёлкнул замок на двери надзирательской, и сразу наступила тишина. Все замерли в напряжении. И появление из мужской спальни наспех одетого Махотки, а за ним девчонки никаких комментариев не вызвало. Не до того. Напрягся и Гаор.
Вызывали по бригадам. Зальные, дворовые… Вызванные входили, и дверь за ними закрывалась. Иногда из-за неё доносились звуки ударов и даже крики, но чаще было тихо. Выходили, сжимая в кулаках полученные фишки и сигареты, некоторые застёгивали на ходу рубашки и штаны, и сразу, не задерживаясь, уходили в спальни.
— Складским приготовиться.
Это уже им.
Первый склад… второй… третий… четвертый… Стоя рядом с Плешаком, Гаор всё ближе и ближе подвигался к двери, тщетно пытаясь предугадать, что он там получит: фишки, сигареты, или…? Спина-то с задницей не зажили ещё. Сволочь эта как его подставила.
— Пятый, заходи.
Вслед за Плешаком Гаор вошёл в надзирательскую. Густой "казарменный" запах, столы, у стены две солдатские койки, два шкафа, один стол выдвинут, и за ним сидит надзиратель, на столе коробки… с фишками?… списки, рядом стоит открытая большая коробка с сигаретами. Ещё один надзиратель с дубинкой, и у стола со списками сидит Гархем.
— Пятый склад, — бодро гаркает Плешак, вытягиваясь в почти правильной стойке.
— Плешак, — удовлетворённо кивает Гархем, — вычетов, замечаний и нарушений не было. Выдавайте. Красная и две белых.
Надзиратель достаёт из коробки на полу пачку сигарет, а из маленьких на столе одну красную и две белые фишки. И увидев их, Гаор чуть не ахнул в голос. Он же видел такие. Это игровые фишки из казино! Надо же… Но додумать не успевает.
— Спасибо, господин управляющий, спасибо, господин надзиратель, — благодарит Плешак, осторожно забирая со стола надзирателя сигареты и фишки, и отступает на шаг, освобождая место.
Стиснув зубы от предчувствия, Гаор вышел вперёд.
Гархем помолчал, разглядывая его, будто не сразу узнавая.
— Рыжий? — наконец спросил он.
— Да, господин управляющий.
— Так, помню, вычетов не было, замечаний… не предъявлено. "По мягкому" получал, Рыжий?
— Да, господин управляющий.
— Когда и сколько?
— В первый день, господин управляющий, пять, — он запнулся, не зная, как сказать: раз или штук. Иди знай, как надо.
Но сошло.
— Это был вступительный взнос, Рыжий, — улыбнулся Гархем.
Надзиратели дружно заржали.
— А "горячих" получал?
— Да, господин управляющий.
— Сколько?
— Двадцать пять, господин управляющий.
— Надо же, — удивился Гархем, — всего неделя и уже по полной. И за что же столько? А, помню. Ночью в спальне шумел, плохие сны видел. Это тебя так лечили или учили? — и, не дожидаясь его ответа, — ну давай мы посмотрим, как тебя вылечили. Раздевайся, Рыжий.
Непослушными от сдерживаемой дрожи пальцами Гаор расстегнул рубашку. Неужели опять?! Теперь он понял, почему так странно, торцом вперёд развёрнут стол, на углу которого сидит второй надзиратель, поигрывая дубинкой. Это для "мягких" и "горячих" приготовлено.
— Всё снимай, Рыжий, — ворвался в сознание голос Гарзема.
Значит, "горячие". Сволочи, сейчас-то за что?
Гаор разделся догола и выпрямился перед ними. Второй надзиратель присвистнул, надзиратель за столом удивлённо покрутил головой, Гархем приподнял брови.
— Повернись, — сказал Гархем.
Гаор молча выполнил приказание. Если на груди и животе у него были отдельные, хоть и большие синяки, тёмно-багровые, но уже начинавшие желтеть по краям, то спина и ягодицы были одним сплошным, даже не багровым, а чёрным синяком.
— Однако… — пробормотал второй надзиратель, — сколько же тебе отвесили, Рыжий? С двадцати пяти так не бывает.
— Сначала без счёта, господин надзиратель. — равнодушно ответил Гаор.
Ему вдруг стало всё равно. Изобьют — так изобьют. Убьют… тоже по хрену.
— А считал сколько раз? — спросил Гархем.
— Два раза сбивался, господин управляющий.
— И начинал сначала?
— Да, господин управляющий.
— Я не понял, — вдруг сказал надзиратель за столом, — так кто считал?
— Я, господин надзиратель, — ответил Гаор.
Прямо перед ним на стене металлический шкафчик, выкрашенный зелёной краской. В таких обычно держат оружие. Надзирательская смена — три человека, шкаф… как раз на три автомата. Если он не заперт… один шаг, дверцу на себя… Рожки должны быть там же… заряженные, если надзиратели несут службу исправно. Открыть шкаф… взять автомат… рожок… вставить… пистолетов у надзирателей не видно, подбежать и дубинкой по голове не успеют… и с разворота от бедра очередью… нет, нельзя, Плешак не успеет упасть, даже не сообразит… тогда…
