– Глупости какие то! – фыркнул я, но в глубине души уже поселился червячок сомнения.
– Найди хоть один довод против, – предложил Кевин. Я помолчал и растерянно покачал головой.
– Мне кажется, Императоры хотели приручить как можно больше скользящих, – продолжал Кевин. – Им ведь давно не нравится, что мы посещаем миры, в которых нам не место. Но пройти портал смогли только мы семеро – скользящие без категорий. И теперь мы у них на крючке. Захотят – вызовут по делу, захотят – отнимут все способности. Захотят – убьют, пусть не сами, но с помощью других скользящих… Думаю, что при желании нас можно отследить и в нашем мире, и во всех возможных параллельностях.
– Исходя из твоей логики, не факт, что те скользящие, что не смогли пройти портал насквозь, не несут на себе этой отметки, – заметил я.
– Вот именно, – кивнул Кевин. – Нет, тут явно что-то не так.
Мы замолчали и снова уставились на реку. В свете предположений Кевина, наше положение могло оказаться незавидным. Возразить на его слова мне и правда было нечем. Предположения Кевина выглядели не большим безумством, чем все произошедшее с нами за последние дни.
– Есть кое что еще, – медленно произнес Кевин. – Ты сказал… И я тут подумал, что эта история с порталом может иметь еще кое-какую подоплеку. Роббер погиб на Сейвилле, Беата – на Авалоне. Думаю, что в Средиземье тоже должен кто-то умереть. И, скорее всего, ты.
– Почему я? – изумленно вскинул я брови вверх.
– Ты лучше нас всех знаешь этот мир, поскольку был тут раньше. Роббер умер, потому что надо было с кого-то начинать. Думаю, что на Сейвилле должны были погибнуть Роббер или Кристиан, как самые неопытные из нас. На Авалоне выбор пал на Беату – она бывала там раньше и могла сообразить, что к чему. Средиземье – твой мир. Думаю тебе надо здесь поберечься, а еще лучше – бежать без оглядки.
– Не понимаю, – потряс я головой.
– Артем, мы ходим по мирам, где кто-то из нас был раньше. Это уже третий мир по счету. Если тут зреет какой-либо заговор извне, ты, как скользящий бывавший в Средиземье прежде, можешь увидеть какие-то несуразности. А если увидишь, сможешь об этом рассказать. Может быть, уничтожение этих миров неслучайно? Может быть, Попрыгун – это оружие, а Императоры погибших миров чем-то насолили нашей инициативной группе? Мы же ничего не знаем, нас тыкают носом как слепых котят в миску с молоком. Кто знает, не захотел ли наш подлый друг Борегар под шумок избавиться от самых сильных, чтобы самому быть единственным скользящим без категорий? Вот и водит он нас по тем мирам, которые удобны ему.
– Борегар не бывал тут прежде, – решительно заявил я. – У тебя мания преследования началась. Ты уже сам себе противоречишь. То Борегар во всем виноват, то Императоры. То ты считаешь, что Попрыгун – оружие, то – что его вовсе не существует.
– Я всего лишь выдвигаю версии, – пожал могучими плечами Кевин. – И потом, я не говорил, что Борегар был тут раньше. Мог и не бывать, как и в других мирах. А мог и поприсутствовать. Помнишь, что говорил Лю Ци? Императоры всегда чувствуют, что в их мир проник посторонний, скользящий или Попрыгун, но не все сразу бегут выяснять, кто это. Лю Ци реагировал только на женщин, на мужчин не обращал внимания. Борегар мог сто раз побывать на Авалоне и уйти незамеченным. То же самое и со Средиземьем…
– Иди спать, Кевин, – невежливо прервал его я. – Твое время уже вышло, отдохни.
Кевин упрямо мотнул головой.
– Подумай об этом, – повторил он.
– Я подумаю, – с нажимом, согласился я. – А ты иди, поспи и разбуди Соню. Наша очередь караулить.
Кевин посмотрел на меня с сожалением, а потом, раздраженно махнув рукой, пошел к спящей Соне. Она подскочила на месте. Видимо, пробуждение было не слишком приятным, или Кевин не слишком церемонился. Однако Соня послушно встала и, поежившись, пошла в сторону ближайших кустов. Кевин, воспользовавшись тем, что подруга уступила ему нагретое место, улегся рядом с сопящим Кристианом. Я поворошил палкой остывающие угольки костра, бросил туда новую охапку хвороста и снова повернулся к воде. Соня, кутаясь в куртку, села рядом, прижавшись ко мне теплым боком. После разговора с Кевином, продолжать диалог с Соней мне не хотелось. Мне показалось, что она задремала, и я не хотел ее беспокоить. Черные волны мирно журчали, с неба подмигивала луна, шелестела листва, чирикали цикады.
– Не люблю я такие миры, – вдруг сказала Соня вполголоса. От неожиданности я вздрогнул, до того четко прозвучали ее слова, точно она и не дремала пару минут назад в своем спальнике.
– Почему? – глупо спросил я.
– Всегда казалось, что в них есть что-то фальшивое.
– По мне, так все Средиземья были вполне реальны, – пожал я плечами, с неохотой вспомнив, как Гимли запустил в меня секирой.
– Не знаю, не знаю, – задумчиво протянула Соня. – Средиземье когда-то придумал Толкиен, который, кстати, не был императором. А они потом стали подражать ему и создавать свои миры, подобные тому, что когда-то прочитали или увидели в кино. Была я как-то в одном из таких мирков, помнишь, ты водил меня туда? Мы даже встретили Фродо – словно сошедшего с афиши голливудского фильма, одно лицо. И все окрестности выглядели убогими декорациями…
– По большому счету все миры – заимствованы из разных источников, – вздохнул я. – Взять, к примеру, Авалон. Лю Ци – китаец, а мир был скорее европейский, с развитой субкультурой и четкими религиозными взглядами, причем там в ходу было христианство, а не только буддизм.
– Лю Ци не мешал своему миру развиваться, – возразила Соня. – Он там жил достаточно давно. Да, его мир был техногенным, даже где-то превосходящим наш, ведь мы опытов с метаморфами не проводим, но это уже частности. А есть Императоры, которые искусственно тормозят развитие цивилизации в их мирах. Зачем им самолеты и телевизоры. Им и так хорошо, наблюдать как крестьяне мотыжат землю каменными орудиями труда. Где-то еще железо не умеют делать, где-то маги пуляют друг в друга файерболами… Не люблю я таких мест, это все неправильно.
– Может, поэтому у тебя такой спрос на экскурсии в подобные миры? – усмехнулся я.
– Может быть, – с сожалением, кивнула Соня. – Людям не нужна реальность. Они ею накушались и дома. Им драконов подавай, гоблинов и меч-кладенец в руку.
Я не ответил. Что тут можно было сказать? Соня абсолютно права. Когда-то от этой реальности сбежал я сам, обнаружив в себе способности скользящего. Этот дар нельзя получить по наследству, нельзя купить или выменять. Скользящими, как героями, не рождаются, а становятся. Во всяком случае, я таким стал еще в детстве. И потом вся моя дальнейшая жизнь превратилась в сладкую муку – знать, что ты не похож на других и скрывать это.
