Я поднялась на колени и схватила с земли выпавший полумеч и кинжал. Жабу на миг охватил зеленый тяжелый туман, сплошь пропахший сырой влагой, и через мгновение надо мной уже возвышалась колоссальных размеров злобная гадюка.
Она тихо зашипела. Ее зияющая красная пасть открылась, обнажая тонкие, но невероятно острые клыки, с которых на землю капал прозрачный яд. Стоило одной капле коснуться травы, как последняя с шипением обратилась в прах. Позитивный такой маленький кусок грязи у моих ног.
Зеленые глаза победно сверкнули. Я размахнулась клинком.
Лезвие полумеча со свистом разрезало воздух, оставляя после себя блестящую серебряную дугу, но острие катастрофические не поспевало за клыками живой потусторонней твари.
Запоздало вскрикнув, я подалась назад, но уже ощущала на своей коже смрадное дыхание рептилии и даже видела застрявшие меж ее зубов остатки мертвой плоти.
Кажется, я сейчас сдохну… Ну, хорошо хоть не сойду с ума, и то радует.
Ан нет!
Внезапно болотный бес остановился. Неповоротливая гадюка, задев своей массивной мордой мое плечо и оттолкнув меня в сторону на несколько метров, по инерции пролетела мимо и с грохотом врезалась в землю, продолжая бить острым кончиком хвостом саму себя как какой-то религиозный фанатик.
Сглотнув, я на дрожащих ногах поднялась из воды и подошла к трупу болотного беса. Из его черепа, козыряя ярко-красным оперением, выглядывала длинная черная стрела.
Одинокая фигура отделилась от пожухлого деревца в дюжине метров от меня и приветливо махнула мне рукой.
— Ты еще кто такой? — выдохнула я, не желая делиться добычей.
Путник в ответ стянул с головы капюшон.
— Йен просил передать, — она улыбнулась, — нихрена ты ничему не научилась, девчонка!
ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ. НОЧНОЙ ОХОТНИК
«- Йен, а я всегда мечтала стать птицей.
— Это еще почему?
— Ну, они такие свободные. У них есть крылья. Они летят, куда хотят, и никто их не держит. Наверное, об этом можно только мечтать…
— Не глупи. Птицы — тупые создания, а совсем не свободные. Даже если бы они были такими, то все равно не познали бы своего счастья. А знаешь почему?
— Дай угадаю: потому что они тупые?
— Вот именно!»
— Итак, ребятки, мы с вами сыграем сейчас в одну интересную игру. Какую? Ну, назовем ее «вопрос-ответ». Я задаю вопросы, а вы, соответственно выдаете мне ответ, ясно? Вот и хорошо. У каждого из вас ровно десять попыток…
— П-почему десять?
Я пересчитал пальцы на руках и скромно улыбнулся.
— М-да. И кто первый? Может быть, ты? — я поставил стул табурет напротив привязанного к креслу дипломата и отложил серп в сторону. — Я считаю, просто отличная кандидатура. Итак, вопрос первый: что ты знаешь о таких, как я?
Его лицо скорчилось. Могу поспорить, он бы ощерился как злобный пес, если бы я заранее не повыбивал ему все зубы. А без них это сделать, как вы знаете, несколько проблематично.
— То же, что и ты, — прохрипел он. — Вы паршивые вонючие ублюдки!
— Неправильный ответ. Вы проиграли, сэр!
Я подождал, пока он прекратит кричать после отличного такого соло безымянным пальцем, и задал второй вопрос:
— Где Морис?
— П-посмотри у себя в заднице, — уже менее уверенно заявило мое «чудо».
— И снова команда тупых идиотов остается далеко позади, — последовал второй прекрасный такой громкий хруст (на этот раз жертвой моей извращенной фантазии стал мизинец).
— А-а-а!
— Да тише ты, тише, мужик, ты чего? Я же тебя не насилую. Так, играемся помаленьку.
Я вздохнул. Посмотрел в окно, за которым на сумеречном небе роились тучи, и пару секунд подождал, пока тот перестанет дрожать, а затем вновь вернулся к своему интересненькому дельцу.
— Нельзя же быть настолько тупым, мой друг. Так ведь и всю игру можно запороть, а на кону как-никак твое здоровье. Хочешь и дальше бегать на четырех лапах по лугу и спокойно кушать травку? — я похлопал его по густой курчавой шевелюре. — А после нашего весьма тесного знакомства кушать ты сможешь только травку, уж будь уверен.
Я сломал ему третий палец.
— За что-о-о-о?!
— Мотивация! Тем более, как оказалось, вопросов у меня к вам не так уж и много, однако ж не оставлять дело недоделанным, так ведь?
Я поднял глаза к потолку, вспоминая, что там у нас дальше по списку.
— Вопрос третий: ты знаешь, кто такая Ева Хансен?
В ответ дипломат испуганно замотал головой. Моя улыбка стала еще шире. Нет, ну это ж надо!.. Да, блин, да, я сломал ему еще два пальца, заканчивая с правой рукой.
Старичок протяжно взвыл. Сначала его тело тряслось как в лихорадке, а потом, немного успокоившись, он взглянул на свою изувеченную конечность и тихо заплакал, сдерживая очередные крики. Как банально, как банально. Всегда одно и то же…
— Я же ответил!
— А я не поверил. Штрафное очко как-никак. Следующая тема — сверхъестественное! Возрадуйтесь же, друзья, потому что на этот вопрос вы просто обязаны знать ответ, а значит, один-таки палец наш дорогой друг-политик сохранит. Итак, толстячок, тут годком ранее пробудилась некая дама с невероятно скверным характером и стала потихоньку уничтожать города один за другим, а чтобы никто не заметил, лепила из трупов оживленцев и наводила своими загребущими костлявыми ручонками морок. Ты знаешь, какой город последним пал от магии этой истерички?
Дипломат отвечать не торопился, поэтому я довольно оскалился и положил руку на его запястье.
— Тарантурские Амбары! — тут же в страхе выпалил он.
Я нахмурился. Значит, Литис — только этот злачный городок в моей памяти кликали Тарантурскими Амбарами. А название-то какое дурацкое, просто ужас!
— По нашим сведениям она до сих пор там, — сглотнув, добавил старичок, исходя потом и потрясая всеми своими восемью подбородками. — Она остановилась. Что-то заставило ее остановиться.
Вот как. А с каждой секундой это неприбыльное для моего кошелька дело становится все интереснее и интереснее. Всегда так: или поразвлечься, или деньжат скопить, среднего в нашей работе порой просто не дано.
— Я даже знаю, что, — задумчиво пробормотал я под нос. — Ладно, политик, чтоб тебя Холхост побрал, задам тебе последний вопрос, а потом — свободен.
— Отвечу. Что есть мочи правду скажу, только отпусти, — тут же взмолился он, но послушно притих, стоило мне только шикнуть.
— Ваши там никакими пророчествами вдруг не заинтересовались?
— Нет. А что?
Гляди-ка, даже сейчас пытается что-то вынюхать. Ну-ну.
