Я старался ни о чем не думать. Медитировать. Но в моей голове не осталось пустоты. Ни одного уголка, куда можно было бы спрятаться.
Оставалось лишь разговаривать с самим собой и мечтать о будущем. Менее ужасном, чем то, которое мне предстояло.
Я представлял, что засыпаю поддеревом и просыпаюсь в одной постели с Дианой, свернувшейся калачиком рядом со мной.
Представлял, что гуляю по магазину и вижу, как мама и братья очищают пространство, распределяя все вещи по отделам и выстраивая ровные ряды стеллажей так, что тупиков и развилок больше нет.
Представлял, что у меня другие братья, которые понимают меня не хуже Уина.
Представлял, что засыпаю и просыпаюсь в мае, еще до того, как все произошло, возвращаю матери украденные деньги и больше нет никаких заклинаний юной гекамистки, никакой последней ночи на пляже и никаких похорон.
Во время этого чудесного путешествия во времени я будто бы настаивал, чтобы Ари взяла Диану на наши посиделки. И как будто я был не таким, как раньше, не страдал ерундой, давал Диане шанс и в итоге все были счастливы.
Да, правильно.
В остальное время я смотрел и ждал.
На четвертую ночь, в пятницу, едва я устроился, зазвонил мой сотовый телефон. Я прислонился головой к небольшой ямке в стволе и ответил.
— Что?
— Маркос, ты где?
— Не дома.
Он вздохнул. На заднем фоне я слышал звонки мобильных телефонов и звуки голосов. Видимо, брат звонил с работы.
— Кэл пропал.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что мы не можем его найти, придурок.
— Возможно, он вернется домой утром.
— Никто не видел его со вчерашнего вечера. Он даже не открыл магазин. Мама сходит с ума.
Я несколько раз ударился головой о ствол: бум, бум, бум.
— И что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Помоги Деву в поисках. Он проверяет пляж. Я присоединюсь к тебе через час.
— Займись этим сам. Ты ведь коп, — ответил я, прекрасно понимая, как отвратительно это звучит, но мне не хотелось покидать пост.
— Прошу прощения, — совершенно бесстыдным голосом прервал меня Брайан. — Я тебя от чего-то отрываю? Возможно, ты проводишь открытую операцию на сердце? Если так, я перезвоню позже.
— Хватит, Брайан…
— Мама сказала, что ты отсутствовал всю ночь, а когда вернулся, не разговаривал с ней. И никто ничего тебе не сказал, хотя, может, и следовало бы. В этом нет ничего клевого, Маркос. Пришло время вырасти. Стать членом семьи. Нельзя оставаться дитятей, когда тебе стукнуло восемнадцать. В этом нет ничего умилительного.
Я так сильно ударился о ствол, что даже вздрогнул.
— Мне семнадцать.
— Просто сделай это, Маркос. Пересмотри свое отношение и помоги найти брата. А потом можешь возвращаться к своим глупостям.
Я посмотрел на Дианино окно. В комнате горел свет. Если бы она выглянула из-за занавесок, я бы не ушел. Если бы я увидел ее тень на стене, я бы не ушел. Если бы занавески сдвинулись хоть на дюйм, я бы не ушел.
— Маркос? Ты там?
Я смотрел на окно, всем сердцем желая, чтобы что-нибудь произошло. Надеясь на это.
Но занавески не двигались, и я так и не увидел ее лица.
— Хорошо, — сказал я и повесил трубку.
Уходя, я старался не смотреть на окно, но совладать с воображением был не в силах. Краем глаза я будто бы заметил, как колыхнулась занавеска. Конечно, когда я остановился в конце подъездной дорожки и оглянулся, там никого не оказалось.
В пятницу мои нервы не выдержали, и вечером я попыталась дозвониться до Ари или Дианы. Ари говорила со мной всего пару секунд, а Диана и вовсе не взяла трубку. Я посылала ей сообщение за сообщением, но она ни разу не ответила.
Эй, это Кей. Просто позвони… да. Давай поговорим.
Диана, это Кей. Я думала о тебе. Перезвони мне.
Нам не обязательно видеться. Можешь не разговаривать со мной. Просто напиши, что с тобой все в порядке.
Опять я. Позвони.
Позвони мне.
Когда получишь это сообщение, позвони мне.
Ари мне тоже не особенно помогла. Из трубки донесся протяжный вздох.
— Я не хочу с тобой разговаривать, Кей.
— Но Диана…
— Возможно, она тоже не хочет с тобой разговаривать.
— Она должна. Каждые три дня. Что, если она пыталась уехать из города и с ней что-нибудь случилось? Что, если у нее травма и она не может со мной увидеться?
— Больше похоже, что она тебя презирает, — сказала Ари. — Возможно, тебе стоит уважать ее выбор.
— Ты не понимаешь — у нее нет выбора.
На другом конце трубки повисла долгая пауза. Я слышала, как это прозвучало. Отвратительно. Но от этого мои слова не переставали быть правдой.
— Ты говорила с ней? — спросила я.
Повисла еще одна тяжелая пауза.
— Нет. Все пошло… довольно неожиданно. Если ты не заметила.
— То есть ты не знаешь, — почти закричала я. — Ты не знаешь, в порядке она или нет! Ты не в курсе, и тебе все равно, что с ней случится!
В голосе Ари появился лед:
— Это неправда.
— Так позвони ей сама. Пожалуйста! Она игнорирует меня, но должна ответить тебе…
— Я тебе не девочка на побегушках.
— Но я только хочу убедиться, что с ней все в порядке! Ари? Алло? Ты там?
Она повесила трубку.
Мина вошла в тот момент, когда я говорила с Ари, и остановилась послушать. Мы застыли посреди темной кухни возле гранитной столешницы. Мама с папой ушли обедать в ресторан, оставив нам четыре двадцатки, которые с тех пор так и лежали нетронутыми. Предполагалось, что мы закажем себе еду на дом. Типичный родительский перегиб.
— Что? — спросила я.
— Ничего.
— Если собираешься орать на меня, ори. Не стоит изображать статую правосудия.
— Возможно, тебе следует оставить их в покое.
Я отмахнулась от нее:
— Не могу.
— Кажется, Диана не желает с тобой разговаривать.
— Она должна со мной говорить.
— Возможно, ей это тяжело. Мне и самой не особенно хочется с тобой общаться, а я твоя сестра.
— Так не общайся! — выпалила я. — Прекрати притворяться, что тебе не все равно, и оставь меня в покое.
— Мне не все равно, — сказала она.
— Ну да, конечно.
— Не могу поверить, что ты использовала против них заклинание. О чем ты думала, Кей?
Несмотря на то, что произошло, и тот факт, что мне было наплевать на ее мнение, в сердце все же что-то екнуло.
— Это не так уж сильно отличается от заклинания красоты. Просто теперь мне не придется оставаться одной.
— Ты пользовалась заклинанием красоты?
