Ну, хоть так. А то бы болезненно колотило внизу живота от неудовлетворенного ярко вспыхнувшего вожделения…
Теперь меня заботил лишь поход в баньку.
Как только Акулина уяснила, что от ее великодушного предложения о «венце» я не собираюсь прыгать до потолка от обрушившегося на меня счастья — баньку топить обидчиво отказалась. Однако и выгонять меня взашей не торопилась.
Нагрев водицы, я ополоснулся в нетопленной баньке, чмокнул хозяйку в щеку на прощанье и, прихватив кусок хлеба со стола, был таков.
Деревенские девицы и всякие там сопутствующие «венцы» — прямо сейчас ну никак не входили в круг моих глобальных интересов.
Да и потом, наверное, тоже туда никаким боком они не сумеют втиснуться.
Если и решу свататься — так только к княжне!
Как говорится… Уже и не помню дословно, но там было что-то про королеву и миллион…
А королева у меня одна. Вернее, есть еще ее дубль…
Может, я и не прав. Может, я повел себя низко и подло. В смысле виноват перед Алиской. Предал ее, изменил ей.
Но где она, Алиска-то? Увижу ли ее снова?
Так и не изменял я своей лунной подружке. Дело-то не дошло. А Марфуша — не в счет. Мой мозг был напрочь затуманен алкоголем. Во всяком случае мне удобно было думать именно так…
Да и вообще причем тут я? Во всем виноваты низменные желания, пред которыми человек всегда слаб и чаще всего проигрывает им безоговорочно.
Да и почему же они низменные? Это ведь базовые инстинкты, навязанные природой! А подавлять их — значит, идти наперекор своему естеству.
Да любой бы на моем месте встретив смазливую девицу, подумал: почему бы и не приземлиться на часок-другой на столь влекущий «промежуточный аэродром»?..
Зря я так парился, через пару шагов эти мысли уже перестали донимать мой мозг.
Зато что-то внутри принялось бесконечно зудеть и настойчиво увлекать меня в столицу, а внутренний голос на все лады подпевал ему, подстегивая безудержное влечение.
Так я и без этого топал в Селенодол и прекрасно понимал — зачем. А вот такое дополнительное чувство мне сразу показалось подозрительным. Случалось уже подобное — когда вот также зудело и чесалось перед тем, как я с головой окунался во всяческие неприятности.
Что же это за хрень такая?
Гадливое чувство, но, зараза, сильное! Ни фига не переборешь, как не старайся.
Похоже на какое-то биологически запрограммированное стремление организма к самоуничтожению.
Мне оно никогда не нравилось, и я всегда старался от него отмахнуться, пытался всеми способами заглушить этот противный зудящий зов, но на мою беду сейчас мне было с ним по пути.
Разумеется, я насторожился и готовился даже к самым невообразимым злоключениям. Но о том, что поджидало меня в столице, я совсем не догадывался.
Хотя стоило бы всегда помнить о тех, кто желает тебе лютой мести.
Расплата за вину — пусть и неумышленную, пусть и косвенную — она рано или поздно любого настигнет в том или ином проявлении.
* * *
Что сбило меня с панталыку? Как меня угораздило припереться на постоялый двор? Я так и не докумекал. Не иначе как черт дернул! Чего я там, спрашивается, позабыл?
Знаю же, что Фомки тут нет. Так кого я хотел там встретить?
Видно, злой рок заманил меня сюда.
Вышло так, что это не я желал встречи с кем-то, а кое-кто поджидал там меня. Ну не прямо конкретно одного меня, а в том числе…
Как только зашел я на постоялый двор, так чуть ли не сразу несколько добрых молодцев с огроменными кулаками будто выросли вокруг.
На них была темно-синяя униформа и я, спешно перетряхнув свою память, допетрил — так это же стрельцы из Рухнувшего Неба!
Наверняка среди них есть и те, кого я расшвырял при побеге из их поместья. Желают повторить?
Да пожалуйста! Я к вашим услугам!
Они меня, видать, тоже признали, и не торопились приближаться.
Запомнили, гады!
Времени воссоздавать в памяти, чему меня там обучали на теоретических курсах по рукопашному бою, — ни секунды. Надо действовать!
А говорил ведь себе — вспомни на будущее какие-нибудь приличные приемчики! Вот и «будущее» настало, а я так и не почесался.
Опять придется драться спонтанно.
Правда, за занятиях у Прохора в Больших Яйцах я кое-какой опыт успел приобрести. Пусть и не техничный, но все-таки мордобойный.
«Бить сильно — можно, а летать — нельзя, — повторял я себе, словно мантру, приструнивая клокочущее нутро. — Свою летучесть надо хранить в тайне до последнего…»
Я атаковал.
Не то чтобы молниеносно (все же надо было сдерживать себя), но наносил удары руками и ногами быстро и довольно прицельно. Ага, носатый? На тебе в переносицу! Губастый? Получай грязной подошвой по губищам!
Брызги крови…
Выплевываемые зубы…
Сдавленные вскрики…
Протяжные стоны…
Понятно, что ребята выполняют приказ своего господина. Отметелить меня — их безоговорочная обязанность. И я на них зла не держал, потому и в пылу схватки я представлял, что сейчас превращаю в отбивную противную морду хмыря Акакия. Ведь из-за него у меня всё пошло наперекосяк…
Всё же и стрельцы не стояли столбами, я едва успевал уклоняться и уворачиваться от громадных кулачищ, летящих в меня со скоростью литерного поезда, несущегося без остановок.
Повезло! Так и не зацепили.
Однако зря я бросился в атаку, лучше бы без промедления сразу же ударился в бега, пока еще было не поздно.
Но не сообразил, расхорохорился и влип в гибельную неприятность.
Вскоре появились ребята в черном. Они по команде своего старшего одновременно вскинули руки и взяли меня в «прицелы» служебных колец.
Теперь всё. Мне уже никуда не деться.
— Их благородие, глава рода Мраарр, желают с тобой встретиться, — звонко выкрикнул старший магических бойцов. — А коли добровольно не пойдешь с нами, нам разрешено и просто твою оторванную башку доставить. Так что не дергайся — отбегался. Пора тебе ответить за наследника Мстислава. И дружков твоих скоро поймаем.
— Мы-то ему что сделали? — возмутился я. — С клюегорбов и спрашивайте! Мы обязаны были сообщить о тех тварюгах, вот и сообщили. Не надо было вашему барончику за ними гоняться. Охотничьих трофеев для похвальбы перед гостями захотелось? Вот и поплатился он за свою глупость.
А сам с досадой подумал: «Почему они именно на меня наткнулись? Повстречали бы сначала Пахома с его удалыми сотоварищами — агатцами… Там, глядишь, и инцидент полностью бы исчерпался… А лучше хоть капля той кроваво-красной силы от Родового Очага Даарр у меня осталась бы до этого момента, и тогда бы мы сейчас беседовали совершенно иначе… И почему этот дурацкий амулет не может нейтрализовать магию служивых? Ну почему он не ромбик?!»
Что же делать? Попытаться яростно защищаться? А если служивые применят необратимое заклинание или испепелят меня прямо на месте? Им ведь достаточно, чтобы моя башка целой осталась для отчетности перед бароном.
И поскольку сразу не додумался сбежать от них, то ничего не остается, как сдаться…
Один из стрельцов с разбитым носом, испуганно поглядывая на меня, робко предложил:
— Может, лучше его того… Тут прям… Он шибко опасный.
— За живого барон обещает награду побольше дать, — пояснил служивый. — Их благородие желает лично всех четверых прикончить. Медленно. С удовольствием. Сначала покалечит, как те твари Мстислава изувечили, а потом и…
— Так все-таки жив ваш барончик? — уточнил я, хмурясь, и соврал на всякий случай: — А вот моих друзей уже никого и не осталось. Все погибли. По-разному.
Раз поймали меня, то мне за всех и отдуваться.
Может, люди барона поверят моим словам и прекратят поиски остальных.
Кондратку им точно не сыскать…
Впрочем, к Пахому — разузнав, что к чему — мраарровцы и близко, поди, не сунутся.
А у Фомки — обширный круг новых знакомых-единомышленников. Умением богоотступники, конечно, удивить и напугать никого не смогут, но дать отпор числом вполне в состоянии. Да хотя бы укроют Фомку от недругов.
