А я уж если ступил на край пропасти, то так тому и быть. Правда, досадно. Ведь совсем недавно и мощная магия в моих руках была, и жил я себе превосходно…
А теперь у меня ничего нет.
Хотя вру. Сверхспособности-то имеются. И я надеюсь с их помощью улизнуть, как только подвернется подходящий момент.
Но сейчас лучше бы мне иметь служебное кольцо…
Плечи опустил, голову понурил — показал всем своим видом, что не намерен сопротивляться.
Пусть везут в Рухнувшее Небо. Дорога дальняя… Да как только выедем из столицы я тотчас сбегу!
Вот же гады! Будто мысли мои налету считывают. Не веревками связали, а магические кандалы мне на руки и ноги навесили. С ними не ускачешь. Это всё равно как крепкий поводок, да хуже — словно на цепь посадили.
Не сорваться…
Еще и не на самоходную телегу закинули, а в карету запихнули.
Дорожный побег отменяется. Вообще без вариантов…
Безвыходное положение невольника, в которое я угодил, и озадачило меня и разозлило одновременно. Таким макаром они меня точно к барону привезут, а оттуда мне живым уже никак не выбраться.
Так дело не пойдет!
Как только карета, поскрипывая, выкатилась за ворота постоялого двора на городскую дорогу, я согнул колени, резко подскочил и пятками врезал одному из сопровождающих точно в физиономию — к моей радости, он моментально отключился. Второй, не ожидавший от меня такой прыти, растерялся и удивленно захлопал глазами. Всё решали секунды — если он успеет произнести заклинание, то мои усилия напрасны.
Кое-как изловчившись, я всё-таки успел обхватить его скованными руками и сдавить ему шею…
Вырубился на время и этот.
Шансы на то, что мой план выгорит, были ничтожными. Но хочешь жить — цепляешься за любую маломальскую возможность. Я поспешно высунул голову в открытое окно кареты и заорал благим матом от нахлынувшего отчаяния.
И о чудо! Гляди-ка, получилось!
Мой дикий вопль услышали и не оставили без внимания.
Проезжающая мимо карета резко затормозила, затем круто развернулась и, поравнявшись с нашей самоходной колонной, остановилась.
Тут же замерла на месте и вся колонна.
Служивые и стрельцы семейства Мраарр выбирались из карет, соскакивали с телег и недоуменно осматривали транспортные средства, заглядывали под днища и пинали колеса, пытаясь понять причину столь необъяснимой остановки.
Дверца кареты, притормозившей напротив, распахнулась, и из нее выбрался человек в дорогой одежде, явно кто-то из благородных, и…
Хвала Вселенной!
У него на поясе болталась позолоченная шпага!
Да! Да! Да!
Это был тот самый граф Таарр — союзник князя Эдуарда и несостоявшийся жених княжны Аделаиды.
Теперь-то стало понятно — это он своей фамильной магией остановил весь транспорт мраарровцев, чтобы разобраться в странной ситуации.
Старший служивых подбежал к нему и с подобострастием доложил по существу. Пусть бравый аристократ и не из рода, которому они служат, но правила приличия никто не отменял. Да и нарываться лишний раз на неприятности люди барона очевидно не хотели.
Кто знает, может, этот вельможа будет с их господином в союзнических отношениях в начинающейся глобальной войне, постепенно охватывающей всю империю.
Граф шагнул ближе к карете, из которой всё еще торчала моя унылая физиономия, и пригляделся.
— Я его знаю. Это человек князя Даарр, — заявил вельможа и уточнил: — Какие у вас к нему претензии?
Служивый барона во всех подробностях расписал мою вину. Не забыл рассказать и о тяжелом состоянии здоровья наследника Рухнувшего Неба, к которому привело скудоумие нашей четверки, а именно потому, что никто из нас не удосужился сообщить о реальной численности стада клюегорбов.
Я бы, конечно, поспорил и нашел бы подходящие оправдания, но мне слова никто не давал.
Да и граф, когда выяснил, что я замешан в причинении физического ущерба молодому аристократу, поглядывал на меня теперь уже только с прохладцей.
«Вот и всё, — подумал я сокрушенно. — Не дождаться мне от этого щеголя помощи».
Наверное, так решили и люди барона, спешно запрыгивая на телеги и влезая в кареты.
Однако граф Таарр со мной еще не закончил.
— Постойте! — внезапно рявкнул он. — Куда вы собрались? — и добавил с важным видом: — Я выслушал обвинения. И поскольку оспаривать его вину не имеет смысла, необходимо передать преступника в судебную инстанцию незамедлительно. Я не позволю самосуда! Направляйтесь к дворцовой площади — к зданию правосудия.
— Но там ведь сейчас вряд ли кто-то есть? — с сомнением возроптал старший служивых.
— Есть я! — горделиво воскликнул граф. — А я по-прежнему являюсь членом Имперской судебной палаты и меня одного вполне достаточно, чтобы вершить правосудие!
Теперь я был убежден, что граф вытащит меня из этой смертельной заварухи. Облегченно вздохнул и удобнее уселся на сиденье. Мои сопровождающие начали потихоньку приходить в себя, и я решил вести себя показательно смирно, чтобы не провоцировать их. Ну и чтобы предостеречь их от необдуманных действий предупредил:
— Мы направляемся не к вашему барону, а в Имперский суд. Так что лучше сидите тихо.
Глава 33
«Сейчас прикатим в Имперский суд, а там граф избавится от моих преследователей — и вот она свобода! И никаких Рухнувших Небес! Да будь они прокляты!» — успокаивая себя, предположил я, тщательно стараясь не выпускать на лицо даже легкого отблеска внутренней радости.
Мне стало немного стыдно перед графом. Я ведь его своеобразно подставил, да еще и унизил перед семейством Даарр. Хотя только он сам так считает. Что князю Эдуарду, что многочисленным его родственникам, как я понял, совершенно наплевать, в каком виде предстает перед ними граф: со шпагой или без оной. Всё дело в личных заморочках графа. Всё дело — в его голове.
И вот этот аристократ, получается, спасает меня от верной гибели.
Но я не со зла с ним так поступил. Как уж вышло…
Я Аделаиду выручал.
А на гипотетической чаше моих весов княжна всегда перевесит кого угодно и что угодно в этом мире. Даже всю империю целиком. Она ведь сосуд для Алиски. Да и сама княжна тоже ничего…
Правда, лица у них — один в один, и всё остальное наверняка тоже. А вот характеры — как полюсы у магнита: Алиска притягивается, а Адель — постоянно отпихивает…
Приехали.
Я увидел в окно, как граф со своими людьми отправился внутрь здания правосудия. Служивые выволокли меня из кареты и, протащив несколько метров, решили облегчить себе задачу — сняли магические кандалы с моих ног.
Теперь уже своим ходом я нетерпеливо взбежал по многочисленным ступенькам высокого крыльца и остановился у массивных дубовых дверей — сопровождающие едва поспевали за мной.
Вместе мы вошли в огромный пустынный вестибюль. Меня так и раздирало проорать что-нибудь озорное, да так, чтобы мой веселый вопль подхватило приунывшее от вечной тишины громогласное эхо и разметало его по потолкам и самым дальним углам мертвого здания: где несчетное количество раз ломались человеческие судьбы; где прежде старались говорить лишь шепотом, страшась неосторожным звуком разбудить обретающегося здесь духа «грозного правосудия» и тем самым навлечь на себя его праведный гнев.
Но орать я не стал. Потом проорусь, когда всё благополучно закончится.
Мы проследовали в Зал вынесения решений — так гласила позолоченная табличка на дверях. Аристократ уже успел облачиться в черную мантию и занял место главного судьи, насколько я понял.
Мои конвоиры оробели, окунувшись в столь угнетающе-тягостную атмосферу «ваяния правосудия», напряженно довели меня до скамьи подсудимых и тихо встали по бокам.
— Призываю обвинение! — повелел граф мрачным голосом.
Двое из людей барона, вошедшие в зал следом за нами, с заметным волнением по очереди проскальзывали к трибуне и теперь уже в официальной обстановке рассказывали о злодеяниях, совершенных исключительно умышленно, причем группой лиц, да и к тому же по антиимперскому сговору, что отягощает вину как меня, так и моих приятелей, и непременно предполагает самое жесточайшее наказание.
