В ответ – новый вопль. Громче, громче, еще громче… Затем крик резко обрывается…
Я отдернула руку. Постояла, охваченная ужасом, безумно оглядываясь по сторонам. В комнате было очень тихо, казалось весь дом затаил дыхание. Я не могла двинуться с места. В ушах продолжал стоять ужасный крик.
Страх постепенно отпустил меня, я тяжело дышала, вспоминая, где нахожусь. В центре комнаты Локвуд склонился над половицей. Широко улыбнулся мне. Затем отодрал половицу и вытащил из-под нее пачку пожелтевших бумажных листов.
– Ну, что скажешь? – улыбнулся он. – Не соврал нам череп-то!
– Нет… – Я метнулась вперед, схватила Локвуда за руку. – Но и всей правды не сказал. Слушай! В этой комнате умер не Бикерстаф! Это был Уилберфорс. Бикерстаф заставил его посмотреть в костяное стекло здесь, прямо в этой комнате! Костяное стекло убило его, Локвуд. Это был Уилберфорс, вот кто умер в этом доме, и я думаю, что его дух до сих пор обитает здесь. Нам нужно убираться. Ничего не говори, просто пойдем.
Лицо Локвуда побледнело. Он поднялся. В этот момент рядом с нами появился Джордж. Его глаза сверкали:
– Вы нашли их? Бумаги? Что в них?
– Потом, – сказал Локвуд. – По-моему, я приказал тебе дежурить на лестнице.
– А, все в порядке. Внизу все тихо. О, рукопись, да еще с рисунками. Это поразительно…
– Убирайся! – крикнула я. Мои уши давило, разрывало на части. Казалось, сгустился даже падавший сквозь окно лунный свет.
– Да, – сказал Локвуд. – Пойдем.
Мы обернулись и увидели перед собой массивную фигуру Неда Шоу, стоявшего в дверном проеме. Он загородил собой выход. Если приделать к Неду Шоу с одной стороны петли, из него получилась бы отличная дверь.
– Джордж, – сказала я. – Как давно на самом деле ты ушел с лестницы?
– Я отошел всего на секундочку, посмотреть, что вы здесь делаете.
Маленькие глазки Шоу подозрительно сверлили нас.
– Что ты здесь нашел, Локвуд? – спросил он. – Что ты там держишь в руках?
– Еще не знаю, – честно ответил Локвуд. Он наклонился и спрятал бумаги в свой мешок.
– Дай их сюда, – сказал Шоу.
– Нет. Дай нам пройти, пожалуйста.
Нед Шоу хмыкнул и еще плотнее прислонился к косяку двери:
– Только после того, как увижу, что ты добыл.
– Здесь не место для споров, – сказала я. Температура падала, лунный свет клубился в комнате, словно его медленно перемешивали ложкой.
– Может быть, вам неизвестно, – начал Локвуд, – что эта комната…
– Я все вижу, – снова хмыкнул Шоу. – Посмертное свечение, миазмы усиливаются. Даже легкий призрачный туман… Да, здесь не стоит надолго задерживаться.
– В таком случае, – сощурил глаза Локвуд и начал вытаскивать свою рапиру, – будь любезен, немедленно выпусти нас отсюда.
Локвуд сделал шаг вперед. Шоу помедлил, затем, словно на хорошо смазанных петлях, о которых я уже упоминала, повернулся, давая нам пройти.
– Спасибо, – сказал Локвуд.
То ли тон Локвуда, которым он это произнес – вежливо, но в то же время с издевкой, – то ли мой взгляд, показавшийся Шоу слишком презрительным, то ли просто не выдержав давящей атмосферы, царящей в комнате, но Нед Шоу внезапно взорвался. Он выхватил свою рапиру и без остановки, одним движением, направил ее в спину Локвуду. Я знала этот прием – петля Комиямы. Этот выпад применяют против Спектров, Рейзов и Двойников. Но не против людей.
Я ахнула, и мой возглас, когда я увидела, что Шоу вытаскивает рапиру, успел предупредить Локвуда. Он начал поворачиваться. Кончик рапиры Неда Шоу скользнул под углом по куртке Локвуда, пропорол ткань и задел его левую руку. Локвуд вскрикнул и отскочил.
Задыхающийся, с покрасневшим лицом, Шоу как сумасшедший бык бросился за ним вдогонку. Достигнув середины лестничной клетки, Локвуд резко развернулся, отбил направленную на него рапиру и прорезал две параллельные линии на правом рукаве куртки Шоу. Разрезанный рукав куртки повис, а Шоу завопил от ярости.
Быстрые шаги на лестнице. Киппс. Он летел, перепрыгивая сразу через две ступеньки. За ним едва поспевали Кэт Годвин и маленький Бобби Вернон. С обнаженными рапирами в руках.
– Локвуд! – крикнул Киппс. – Что здесь происходит?
– Он первым начал! – крикнул в ответ Шоу, бешено отбиваясь от сыпавшихся на него ударов и отступая по лестничной клетке. – Он напал на меня! На помощь!
– Это ложь! – заорала я. Но Киппс уже бросился в атаку и начал заходить сбоку, где его не мог видеть Локвуд, – позиция подлая, хотя и эффективная. Вполне в стиле агентов «Фиттис». Тут уж меня саму переполнил гнев, который закипал во мне давно, с момента предательского нападения Шоу – а может, еще с той ночи на Уимблдонской пустоши. И я, подняв свою рапиру, ринулась вперед.
Прежде чем я успела добраться до Киппса, на моем пути выросла Кэт Годвин. Наши рапиры с громким звоном скрестились. Первый удар Годвин оказался таким сильным и неожиданным, что рапира едва не вылетела у меня из руки, но я все-таки сумела погасить выпад Кэт и удержать оружие. На секунду мы с Годвин врезались друг в друга. Я уловила лимонную вонь ее духов, успела заметить прилипшие к ее щегольской серой курточке крошки от чипсов. Мы отскочили в стороны, принялись кружить на месте. Из-под наших ног поднималась пыль, искрясь в лунном свете. Стало очень холодно. В ушах непрерывно звучал тревожный колокольчик.
Джордж тоже бросился выручать Локвуда, взяв на себя Киппса и Вернона. Локвуд тем временем отхватил часть второго рукава куртки Неда Шоу. Клочки ткани посыпались на залитый лунным светом пол.
Годвин торопливо отбросила упавшую ей на глаза прядь волос. Лицо у нее было таким неподвижным и бледным, что казалось сделанным из мрамора. Может быть, я и сама выглядела ничуть не лучше, не знаю. Рассудок призывал меня остановиться и успокоиться, но знали бы вы, как тяжело сдерживать свои эмоции в населенном призраками доме! Я была в ярости, да. Мы все были в ярости. Но я поражалась, до каких крайностей была способна довести нас царившая в доме атмосфера. Серией бешеных выпадов Джордж оттеснил Вернона, затем переключился на Киппса и точно рассчитанным ударом уколол его в бедро. Локвуд с ледяным спокойствием продолжал резать на клочки куртку Шоу – она уже превратилась в лохмотья. Годвин…
Следующую свою атаку Кэт Годвин провела вдвое стремительнее, чем предыдущую. С белым лицом, с выпученными глазами, она направила удар в мою правую руку и задела кончиком своей рапиры незащищенный участок кожи между костями запястья, прямо позади гарды. Острие прокололо мне кожу, я вскрикнула и схватилась за запястье. Между пальцами показались капельки крови.
