Теперь ты будешь болеть душой и телом, как болел я столько времени от твоего ехидства". Она наконец-таки вырывается и убегает от меня. Снова в теле…
Меня не видели. После того как художник осведомил о чем-то Остапа Моисеевича, тот громко вопросил:
— Где?!
— Где-то здесь! — насупившись, точно прислушиваясь, определил художник. И мне стало немного не по себе висеть в углу зрительного зала: возможно, что говорили обо мне, ведь не исключено, что этот художник обладает астрально-энергетическим «нюхом»! "Может, покинуть зал?.." — подумал я, но уж больно важно мне было разведать, чем сегодня будут заниматься мои недоброжелатели, и тогда мне намного легче будет совладать с ними на земном плане!..
— Купсик! — прикрикнул на провинившегося следователя Дьявол.
— Га-го! — откликнулся тот.
— Лети в сорок пятую! — приказал Магистр.
— За Людочкой?! — обрадовался Купсик.
— За ней, Купсик, за ней! И быстро! — властно распорядился Дьявол и чуть спокойнее добавил. — Важно не опоздать…
— Пока все хорошо, — огласил художник, снова будто принюхиваясь к чему-то. Купсик, обрадованный, крикнул: "Адью!.." — и опять обернулся черной вороной и куда-то стремительно, все так же, через оконное стекло, улетел… А все астральщики в зрительном зале — замерли в ожидании. Где-то через минуту ворона спланировала обратно через стекло в окне, на то же кресло в центре зрительного зала. В клюве у нее трепетало что-то серебристо-бесформенное.
И вот птица снова приняла астральный облик следователя Васильева, и в руках, теперь уже у следователя, вместо прежней серебристой бесформенности трепетало дымчатое облачко.
— Принес? — спросил негромко художник у следователя.
— Га-го! — подтвердил тот.
Магистр подошел к Купсику, отставил свою правую руку влево и раскрыл ее ладонь широко по направлению к потолку зала, а правую руку свою он выставил вперед и направил тоже раскрытой ладонью на дымчатое облачко. Теперь облачко стало быстро расти в объеме и вскоре приняло форму красивой девушки.
— Опять вы! — воскликнула она и пугливо осмотрелась по сторонам!
— Людочка! — обрадовался Купсик и принялся ласкаться у ее ног на четвереньках, будто кобель.
— О, как же я тебя ненавижу, гадина!.. — печально проговорила девушка. Зоя Карловна, до сих пор отрешенно молчавшая по причине того, что ходила по пятам за Дьяволом, вдруг неожиданно для всех выкрикнула:
— А-а, ха-ха-ха! — и отскочила от хвоста черта.
***
…Удивительно, но теперь я больше не пользуюсь для выхода в Астрал символом Шамбалы!..
Часть седьмая. ЛЕТАРГИЯ
Удар
Прошло время. Отшумели майские грозы, все вокруг было приготовлено к лету, зелень отглянцована обильными дождями, а люди уже примеряли летние вещи…
Давно я не видел тех старух: Толстушку и Щепку, что всегда раздражали меня. Но однажды я сидел хорошим солнечным вечером в своем дворе, из подъезда медленно вышла и прошла поодаль от меня Толстуха. Какая-то женщина, стоявшая на балконе, окликнула ее по имени и поинтересовалась у нее, почему ее так долго не было видно, на что Толстуха ответила то, в чем я еще сомневался! Она пожаловалась той женщине на балконе, что уже, дескать, очень долго и сильно болеет, и даже лежала в больнице…
А на меня Толстуха удивительно и как-то робко посмотрела, совсем едва мелькнули ее пугливые глаза. Толстуха постаралась быстренько скрыться с моих глаз за поворотом нашего дома! Во мне, как это и не грешно было восторгаться чужой болезнью, но вскипели силы уверенности в себе… "Астрал — сработал!" подумал я. Если раньше я предполагал, что все мои полеты и прочее — это всего лишь — проказы моего воображения, то теперь я в действительности уверился в истинности существования астрального мира и своих возможностей в нем!.. Я уже хорошо мог работать в новом для меня существовании, владеть своим астральным телом. Пора шаловливого ученичества, астрального детства и юности: стремительных порывов к женщинам и прочих желаний, — прошла…
Теперь появилась созерцательная хладнокровность, отрешенная воля, рассудительность и доброта…
Мне все время не терпелось встретиться в Астрале с кем-нибудь из моих старых знакомых недоброжелателей, которые, как я чувствовал и как меня предупреждала Екатерина, готовили мне что-то неприятное. Да, в Астрале я уже был хладнокровен, по крайней мере мне так казалось, но вот в реальном, если конечно так можно выразиться, мире, я еще грешил неустойчивостью настроения. Но, оказывается, я ошибался в том, что можно здесь, на физическом плане земли — быть неустойчивым, а в Астрале совершенным. И вскоре мне довелось в этом убедиться воочию, на собственной шкуре! Моя неустойчивость в теле земли сказалась и в Астрале, и в самый неподходящий момент!.. Однажды мне удалось подслушать разговор Зои Карловны и Остапа Моисеевича, который, оказывается, не только начальник отделения милиции, но еще и читатель нашей библиотеки! Они разговаривали во все том же складском помещении об очередном, как я понял, астральном развлечении и намечалось оно — в зрительном зале нашего кинотеатра сегодня вечером после последнего сеанса. В условленный час я тайно, чтобы никто не заметил, скрылся у себя в рабочем кабинете и потихонечку заперся там на ключ. Я сидел за рабочим столом и время от времени посматривал на кабинетные электронные часы. Последний сеанс уже закончился, зрители вышли, площадь опустела…
В помещениях кинотеатра, будто вспыленная за день, оседала тишина…
Все замерло…
Теперь я развалился поудобнее в кресле, так, чтобы, когда я оставлю сидеть мое земное тело здесь, в кабинете, оно не упало бы на пол. На электронных часах, которые стояли передо мной на столе, сменялись зелененькие цифры секундного столбика. Все было как перед стартом, и ответственным стартом!..
Ровно в двенадцать я привычно сосредоточился, переключился в объем своего земного тела, окружающий мир угас, будто его и не было никогда. А дальше все произошло автоматом: я вышел из тела…
Некоторое время висел возле стола, очень близко приблизившись к своему земному телу и рассматривая его. "Постарел!.. — размышлял я. — Седые волосы…
Прибавилось их!.. И морщинки на лбу…
Трудолюбиво движется мое тело к своем совершенству, чтобы в один прекрасный день раствориться в земле…
Однако! — я обратился к электронным часам, — пора!.." Навылет я проплыл стену кабинета и оказался в большом фойе. И тут я решил обезопаситься, и на всякий случай осознал свое астральное тело невидимым. Нельзя было рисковать и появляться воочию в зрительном зале, ибо весьма непредсказуемые последствия могли меня ожидать там!.. От Остапа Моисеевича и его подручных, подчиненных по Астралу, можно было ожидать всего: они, по сравнению со мной, имели и долгий опыт жизни в Астральном мире! И потому даже за свою невидимость я не смел поручиться полностью, как за стопроцентную благонадежность. Ведь вдруг у энергетического чутья моих недоброжелателей, а попросту говоря — врагов, появится возможность не подвести своих хозяев?! В любой момент мое невидимое астральное тело могло быть высвечено за счет чего-нибудь такого, чего я еще и не знал по неопытности, и тогда неведомо что ожидало меня!.. Я вылетел в зрительный зал, но здесь еще никого не было…
