«Лучше Линдисса с Леддаром вообще ничего не говорили. Когда знаешь, что именно потерял – действительно хочется повеситься… – с тоской подумал Конан. – Хотя… Может, еще не все потеряно?..»
Серый лотос. Два простых слова объясняли многое. Даже слишком многое. Внешне ничем не примечательный цветочек произрастал на огромных болотах, затерянных где-то в далеких полуночных провинциях Кхитая. Раз в год, в пору его цветения, специально отобранные и обученные рабы собирали созревшие семена, которые затем измельчались, превращаясь в горсточки невесомой серой пыли. За одну-единственную подобную горсточку в Заморе или Туране можно было получить не меньше сотни полновесных золотых монет, и то – если особо не торговаться. Дальше на закат цена неуклонно возрастала, достигая двух, трех, а порой и пяти сотен…
Конечно, это была отрава. Причем, по мнению знатоков, такая, что знаменитый пурпурный лотос с Великих болот Стигии не выдерживал с ней никакого сравнения. Не говоря уже о дешевеньком желтом лотосе Турана. Одна неумело употребленная крупинка кхитайского порошка могла навсегда свести человека с ума, а могла подарить невероятный мир с любыми осуществленными мечтами. К сожалению, великолепная страна грез существовала исключительно в воображении употребившего заветную крохотную пылинку, и, что самое досадное, с каждым разом таких пылинок было необходимо все больше и больше. А конец всегда был одинаков…
Серое зелье требовалось всем – колдунам Стигии и Шема, скучающим пресыщенным богачам Кофа и Офира, просвещенным мудрецам Аквилонии, жаждущим познать жизнь во всех ее проявлениях, дворцовым интриганам Немедии… Однако, по большей части, то немногое, что удавалось с огромными трудами доставить из Кхитая через Вилайет, оседало в Туранских прибрежных городах, и лишь малая толика проникала через Кезанкию дальше, в страны заката.
«Караван с лотосом… Как много там может оказаться порошка? Впрочем, неважно. Мы бы получили за него столько, сколько захотели… Нет, об этом лучше не думать… Что еще можно сделать?» – Конан лихорадочно перебирал оставшиеся возможности. Каравану потребуется еще пять или шесть дней, чтобы добраться до Аренджуна… Попытаться разыскать Карелу? Да где ж ее найти теперь? Вытрясти из этой бестолково хлопающей глазами рыжей овцы все возможные сведения, придумать какую-нибудь правдоподобную байку, догнать караван и заморочить голову охранникам? Не поверят, ведь наверняка запомнили, кто командовал засевшими в ущелье разбойниками… Вдобавок, купеческая охрана может и не знать, где спрятан товар и вообще не подозревать, какое сокровище везет караван. Помчаться к Даммаросу и убедить его задержать торговцев? Понадобится веская причина, да и вряд ли задерганный и замороченный военный градоправитель согласится выполнить просьбу и без того надоевшего ему хуже горькой редьки наемника… Уговорить Мораддина вспомнить приобретенное у кхитайского учителя и в гвардии умение да рискнуть напасть на караван вдвоем? Если подкрасться ночью и действовать как можно тише… Да, еще есть Ринга! Уж она наверняка согласится помочь! Что ей стоит усыпить или насмерть перепугать стражу? Пусть не всех, но хоть часть, остальных они с Мораддином возьмут на себя… Линдисса безусловно права: такой шанс дается всего лишь раз и упускать его – все равно что добровольно признать себя величайшим олухом на свете.
«Когда возьмем караван – надо будет непременно поделиться с нашей вдовой. Все-таки она рассказала о необычном товаре. Десятую, нет, пятнадцатую часть…» – решил киммериец и уже собирался изложить терпеливо ожидающему дальнейшего развития событий компаньону свой потрясающий план, когда наткнулся на прямой взгляд потомка гномов. Взгляд, не предвещавший ничего хорошего.
– Даже не думай об этом, – очень холодно и спокойно произнес Мораддин. – Я не собираюсь участвовать в распространении подобной мерзости… и тебе не позволю.
– Да ты хоть представляешь, сколько это может стоить? – взвыл варвар. – Да на эти деньги ты сможешь купить должность начальника гвардии у любого короля или князя! Снова поступишь на службу, станешь уважаемым человеком!..
– Представляю, – бесстрастно ответил бывший гвардеец. – А ты представляешь, сколько людей погибнет, употребляя эту гадость? Или сколько колдунов порадуется, заполучив ее? Знаешь, дорогой мой варвар, вернуться в армию и получить хороший чин я предпочел бы менее отвратительным способом! Ты хочешь стать таким – же как ублюдки из Шадизара и торговать смертью за золото?
– Да какая тебе разница?! – в полный голос заорал Конан, понимая, что переубедить упористого сына настоящего подгорного гнома – задача почти невыполнимая. Чтоб ему подавиться своей честностью и сдохнуть в муках! Почему злобный маг из гномского предания не довел столь замечательно начатое дело до конца и не истребил бородатое племя карликов под корень? От гномов все беды в мире! Сначала упустили магический горшок и возможность хорошо подзаработать на нем, а теперь прямо из рук вырывают такое сокровище, которое можно заполучить только раз в жизни! Недаром знающие люди говорят: гномы тупые, ленивые, упрямые и только оружием махать горазды! А подумать о благополучии ближнего – это нет… Что стоит Мораддину захотеть немного заработать самому и позволить сделать это своему другу?!
Испуганная Линдисса выбралась из-за стола и потихоньку перебралась поближе к ненадежной, но все же хоть какой-то защите в лице Леддара. Парочка несостоявшихся мошенников явно не понимала, что происходит и почему жуткий варвар считается с мнением какого-то тихого коротышки?
– Может, для тебя и никакой, но для меня разница существует. И, могу тебя заверить, очень большая разница, – к разразившейся грозе Мораддин отнесся в высшей степени равнодушно. Проще говоря, он пропустил вопли варвара мимо ушей.
– Но если тебе самому не нужно золото, почему ты не даешь мне… – со всей возможной убежденностью начал киммериец, решив испробовать иной способ убеждения. Криком от Мораддина ничего не добиться, а вот если разумно и обоснованно втолковать свою мысль, то, глядишь, и выйдет толк.
– Потому что ни один честный человек – а я все же полагаю тебя именно таким! – не воспользуется деньгами, полученными столь низменным путем, – отчеканил Мораддин, не дав варвару договорить, и уже мягче добавил: – Послушай, это отнюдь не последнее золото в твоей жизни. Раздобудешь еще… не таким поганым способом. Нужно будет – пойдешь кого-нибудь ограбишь, ремесло разбойника гораздо безобиднее, чем торговля серым лотосом! Опыт у тебя большой.
– Поганым! – вполголоса повторил Конан, тоскливо поднимая глаза к потолку. Ясно, переупрямить туранца, накрепко вбившего себе в голову идиотские понятия о достоинстве, чести и прочей ерунде, не удастся. Может, попробовать скрутить его?..
