— Один задушен, а другому перерезали горло, господин барон.
— Какие‑нибудь вещи убийц найдены?
— Нет, они никогда ничего не оставляют.
— А посторонние следы? Надо внимательно здесь все осмотреть. Возможно найдем отпечатки чьих‑то ног, которые не сойдутся с отпечатками обуви наемников. Только осторожно, чтобы самим не натоптать.
Он посмотрел на меня с недоумением, не понимая, чем нам могут помочь какие‑то следы, но спорить не посмел. Некоторое время мы с ним и еще одним охранником осматривали все участки с мягкой землей. Наконец, поиски увенчались успехом: на заднем дворе на краю одной из грядок Клары мы нашли отпечаток узкой подошвы. Нога самой Клары была гораздо меньше, а подошвы погибших стражников — шире.
— Никому здесь пока не ходить! — предупредил я. — Будем ждать дознавателя. Вы не знали погибших?
— Знал, господин барон, один из них раньше служил в страже, а второй был его другом.
— У них остались семьи?
— Они редко создают семьи при такой профессии. У Гора, по–моему, где‑то осталось мать, а о Гурде, извините, вообще не знаю.
— Скажите своему начальству, чтобы узнали. Они погибли у меня на службе, и я должен позаботиться об их близких.
— Сделаю, господин барон, — парень бросил на меня уважительный взгляд, при виде которого у меня мелькнула мысль, что он не так уж и плох, как можно судить по лицу.
На улице уже совсем стемнело, когда к нашей калитке подъехал экипаж, из которого выбрался дознаватель и еще один мужчина средних лет с крупным псом на поводке. Я ждал их вместе с Маркусом у крыльца рядом с телом.
— Здравствуйте, господа! — обратился к нам человек с собакой. — Я чиновник магистрата Мал Халк, а это мой пес по кличке Нэш. Что мы должны сделать?
— Надо пройти за дом. Там мы нашли отпечаток ноги убийцы. Надо заставить пса взять след. Возможно, он приведет нас в их логово.
— Попробую, — неуверенно сказал хозяин пса, когда мы подошли к отпечатку. — Нюхай, Нэш, нюхай!
Пес обнюхал грядку и в недоумении уставился на хозяина, явно не понимая, что от него требуется.
— Попробуйте поработать с ним, Маркус, — попросил я мага. Надо передать ему, что необходимо найти человека, которому принадлежит отпечаток ноги и заставить стать на след.
Некоторое время у Маркуса ничего не получалось, затем пес, казалось, понял. Он опустил к земле нос, сделал несколько кругов по двору, таская за собой своего проводника, а потом устремился опять на задний двор, где остановился у высокого забора и начал громко лаять.
— Будем ломать забор? — спросил подошедший Смел.
— Скорее всего, они проникли на наш двор из соседнего, — предположил я. — Давайте пройдем с псом по параллельной улице, возможно, он там возьмет след.
Так и получилось. Едва мы прошли шагов двадцать, как пес учуял след и быстро повел нас вдоль улицы, никуда не сворачивая. Мы с Маркусом в темноте ориентировались неплохо, а вот Смел и хозяин пса бежали почти вслепую. Больше я никому за нами следовать не разрешил. И так шума было достаточно. Пробежав минут десять по прямой, мы свернули один раз, потом другой и остановились у большого одноэтажного дома. Пес подбежал к калитке, попробовал открыть ее лапой и, когда не получилось, вознамерился залаять.
— Заткните ему пасть! — прошептал я. — И вообще, касается всех: чтобы не было никакого шума! Смел, сколько у вас стражников владеет ускорением из тех, которые околачиваются у нашего дома?
— Трое.
— Тащите их сюда. И пусть захватят побольше факелов. Вы поняли, где мы сейчас находимся?
— Да, я знаю этот дом. Хозяин умер, наследников нет, а его уже год, как выставили на продажу.
— Вот и приведете сюда своих ребят. Только сами не суйтесь, ради бога! И пса отсюда заберите. Он свое дело сделал, а если вдруг поднимет лай, может нам все испортить. Жаль, что нет Лонара, одному мне будет трудновато.
— Почему одному? — удивился Маркус, извлекая меч. — Я еще не разучился махать этой штукой, а в темноте вижу получше тебя.
— Тогда подождем стражников и начнем.
— Умнее было бы вообще дождаться утра и подтянуть сюда больше стражи. По светлому времени им тогда и ускорение не поможет.
— Ты прав, но я хотел бы взять хоть одного из них живым, а в твоем варианте их, скорее всего, просто изрубят на куски.
— Не слишком ли ты самоуверен?
— Маркус, я просто не могу дождаться утра! Я весь сгорю изнутри!
Послышался негромкий шум шагов и бряцанье оружия.
— Так, всем слушать меня! — сказал Маркус. — Сейчас мы все, кроме Смела, который убежит отсюда без оглядки, зайдем во двор. Там вы рассредоточиваетесь и приготавливаетесь зажечь факелы. В дом идем я и Ген. Как только услышите шум драки, зажигаете факелы и куда‑нибудь втыкаете, чтобы освободить руки. Дальше рубите всех, кто выбежит из дома, кроме нас, конечно. Всем все ясно? Тогда начинаем.
Он подошел к калитке, легко подтянулся, перегнулся через забор и мечом открыл едва звякнувший засов. Один за другим мы вошли во двор вслед за Маркусом, заперев за собой калитку. Стражники заняли свои места, а мы с магом пошли к дому. Входная дверь ожидаемо оказалась запертой. Все окна фасада были прикрыты местным аналогом ставней и заперты изнутри. Наши ставни представляли собой две створки, сдвигаемые вместе, а местные состояли из одного, сбитого из досок щита, повешенного над окном. Утром такой ставень поднимали и упирали в стену длинным железным штырем, а на ночь наоборот опускали, а штырь пропускали через отверстие в стене и запирали изнутри. Оставив стражников со стороны фасада, мы прокрались на задний двор, но и здесь и дверь, и все окна были закрыты.
— Тебе надо забраться под навес над дверью, — шепотом сказал мне маг, — и висеть там с мечом наготове. Как только откроется дверь, руби любого, кто покажется, и не давай закрыть дверь. Забудь о том, что ты хотел кого‑то захватить живым, это постараюсь сделать я. А ты постарайся просто выжить и отвлечь на себя часть их внимания. А если кого‑нибудь зацепишь, будет совсем хорошо.
Недоумевая, как Маркус заставит местных ниндзя открыть дверь, я забрался под навес, ухватившись одной рукой за стойку, а второй извлек меч и, чтобы легче было держаться, уперся им в стойку навеса. Маг спрятался за крыльцом, откуда тотчас раздался жалобный кошачий вопль, от которого я чуть не свалился вниз. Вопль повторился, полный вселенской тоски. Потом там будто заплакал ребенок. Под конец плач перешел в жуткий многоголосый визг, не оставляющий сомнений в том, что под крыльцом сцепились как минимум два матерых кошака.
Не знаю почему, но у нас в военном городке кошки были редкостью, зато у стариков в Азове в каждом дворе этих друзей человека было немерено. По вечерам, а иногда и ночью, они время от времени устраивали концерты подобные тому, какой я сейчас мог слышать в исполнении Маркуса. Наши враги обладали железными нервами и терпели это целых пять минут или чуть больше. Я уже начал уставать так висеть, когда клацнула задвижка, и в приоткрывшейся двери появилась рука с кувшином, полным водой. Взмах руки, и струя воды летит за крыльцо. Взмах моего меча, и отрубленная кисть руки вместе с кувшином падает на крыльцо. Я мягко спрыгнул вниз и нанес колющий удар в проем двери, попав во что‑то мягкое. Отчаянный крик полный боли и страха тут же оборвался. Я рывком выдернул меч на себя и отскочил от падающего тела, которое своим весом открыло дверь нараспашку. Мокрый Маркус сделал еще только первый шаг на крыльцо, а я уже изо всех сил рубился с новым противником. Мы оба дрались, ускорившись до предела, и в скорости были примерно одинаковы, но у моего врага была пара мечей, которыми он прекрасно владел, а у меня не было ни щита, ни кинжала, и приходилось отбивать оба его клинка одним своим. Я не всегда успевал и уже заработал пару не очень серьезных, но болезненных, ранений. Противнику удалось оттеснить меня от двери, но захлопнуть ее он не успел: вмешался Маркус. Меня отнесло в сторону, а оказавшийся на моем месте маг первым же ударом выбил у убийцы из руки один из клинков, а вторым смахнул ему голову, отскочив от ударившей из разреза струи крови. Тело завалилось назад и с глухим стуком упало в коридор. Некоторое время было тихо, затем хлопнула дверь парадного крыльца и там, где мы оставили стражников, раздались крики и звон клинков.
