старца. Следом шел Цнам. Наспех склонившись перед Хроаном, оба повернулись к Тифону.
Хроан выпрямился. Его лицо окаменело, выражая спокойную волю.
— Достань рисунок Срединной, — бросил он Итлиску.
Тот метнулся к стенной нише, развернул на столе длинный лист кожи. Еще несколько вздохов назад, пораженный вестью о восстании на Канале, Хроан, казалось, впал в отчаянье. Теперь он владел собой, и Тифон уже не решался возражать ему.
— В одном я вижу заступничество богов, — медленно проговорил Подпирающий. — Наше счастье, что ветер с юго-востока задержал в Срединной войско, готовое плыть в Анжиер. А теперь, воители, подойдите сюда и скажите, какова, по-вашему, может быть сила бунтовщиков и как они собираются действовать. Начнем с Италда.
— Ты что, с мамонта свалился? — приветствовала будущая жрица Канала пыльного растрепанного Акеана.
— Севз… идет на Атлу! — выдохнул Акеан. — Канал взбунтовался!
«Вот оно!» — Майя прикрыла глаза, вызывая в памяти те едва уловимые знаки, которые давно не давали ей покоя. Сейчас казалось странным: как можно было не угадать их значения? Она почувствовала отчаяние, желание разбить голову о полированные камни стены. Потом злоба перекинулась на Сев-за: живучий Бык! Надо было ему вломиться, когда до исполнения заветных замыслов оставалось меньше двух лун!
— Рассказывай! — Майя обернула к кормчему точенное из прохладного камня лицо.
Акеан, путаясь, пересказал вести с севера.
— Пойми, кормчий Хиома узнал Севза, — причитал он, — как нам теперь оправдаться с этой проклятой головой?
— Никак! — Майя достала чистый лист кожи. — Повинимся во всем. Помолчи! — хмуря брови, жрица покусывала тростинку. Потом быстро нарисовала три строчки знаков и протянула лист Акеану: — Ставь свое имя рядом с моим.
По мере чтения глаза Акеана стекленели, а рот открывался.
— Нет! — крикнул он, отбросив лист, словно змею. — Добровольно принять смерть! Ни за что!
— Болван! — Майя ткнула палочку в дрожащие пальцы кормчего. — Разве Севз не показал, как выгодно сколько-то времени побыть мертвым?!
ГЛАВА 10. БИТВА ПРИ ВУЛКАНЕ
Повстанцы двигались на юг, отмечая путь горящими селами и городами. Невиданных размеров войско, вернее разноплеменная орда, вооруженная необычным, но грозным оружием — лопатами, кирками, топорами — широко растеклась по Западной равнине, от моря до Главного хребта. На ее пути вспыхивали дома, рабы кидались на хозяев. Кое-где возникали очаги сопротивления, но быстро захлебывались в волнах гнева. На место одного погибшего раба вставало десять освобожденных. Атланты прятались и бежали, смятение охватило Срединную.
Вожди с войсками, приплывшими с востока и во много раз выросшими за счет принятых воинов, шли по дороге. На ходу формировались отряды, назначались командиры и вестники для передачи приказов.
Севза не радовала легкость побед. Чутье говорило, что враг собирает силы для удара. Где и когда он нанесет его? Севз слал во все стороны дозорных, подолгу сидел с Бронтом над рисунком Срединной, стараясь угадать планы врага.
— Будет вам колдовать! — кричал Айд, блестя зубами и белками глаз. — У Даметры лучше получается.
Шестьдесят тысяч воинов Италда на двухстах кораблях уплыли на север. Войска, которые должны были вести Тифон и Цнам, спешно стягивались к Атле. В ожидании выступления Тифон пировал и развлекался, возмещая предстоящие походные тяготы. Иногда после доброй чаши или особенно острого зрелища он протягивал руку — похлопать по бедру Майю, или делал жест, который Ахеан понял бы без слов. И тут же досадливо морщился.
Вместо них во дворец был доставлен лист с тремя строчками: «Приносящая жертвы Майя и кормчий при Наследнике Акеан с раскаянием доносят: когда Божественный у Анжиера бунтарей сокрушил, мы, гнусного Севза настигнуть не сумев, чужую голову за Севзову выдали. Нет нам прощения. В стыде и горести у алтаря Ушшар-усыпительницы добровольную смерть принимаем. Рисовано в Атле в год с Приплы-тия 1264-й, луны Перемежающихся ветров на седьмой день».
Показывая сыну лист, Хроан не попрекнул его злосчастной головой. Передоверив судьбу страны полководцам, он замкнулся и предался молитвам. Тифон чувствовал жалость к отцу.
— Не отчаивайся! — сказал он, повинуясь порыву. — Я подавлю бунт, и ты закончишь Подвиг. Ведь осталось немного?
— Всего половина луны, — вздохнул Хроан.
— Ну вот! Возглавишь дело сам. А я останусь держать Небо.
На двенадцатую ночь, перевалив хребет, войско бунтовщиков остановилось на плоском, поросшем кустами возвышении между двумя реками. После обычного препирательства с вождями Бронт добился, чтобы стоянку окружили дозорами. Тысячи огней рассыпались по равнийе: отряды у костров готовили пищу, затачивали острия, беседуя о мести и возвращении домой. С одного края доносилось тонкоголосое пение либов, на другом били коттские барабаны. На севере хмедленно опадали языки пламени — догорали два разрушенных днем селения. И словно ночи еще не хватало огней, на юге изредка приподнималось багровое зарево и доносился рокочущий вздох: шевелился в полусне вулкан Джиер.
Перед полночью к дозорам приблизились двое атлантов — мужчина и женщина. Под наставленными копьями они громко кричали: «Севз! Севз!»
— Эге-ге! Старые друзья! — Молниеносный долго хохотал, глядя на съежившиеся фигуры Майи и Акеана.
— О! Красная змея! — Гехра вспрыгнула со шкуры возле Севза и выдернула из-за пояса нож.
— Погоди! — остановил ее муж. — Позабавимся.
— Верно! — поддержал Айд. — Пусть споют, станцуют. А потом Даметра погадает о победе на их потрохах.
— Только не давай им есть с нами, — сказала памятливая Хамма.
— Кто такие? — Промеат недоуменно переводил взгляд с понурых атлантов на развеселившихся вождей.
— О-о! Ты не знаешь! Эта была мне женой, а потом перепрыгнула на ложе к моему братцу. А этот удрал от нас под Анжиером и погубил бунт городских рабов.
Акеан забормотал оправдания, но Майя ткнула его локтем.
— Ну что ж, птички! — Севз откинулся на меховые подушки. — Рассказывайте, откуда прилетели, что принесли на крылышках?
— Твою победу! — сказала жрица. Теперь хохотали все.
— Разве узнать замысел врага не значит победить?
— Погодите! — Промеат шикнул на веселых вождей. — Ты вправду что-то знаешь, женщина?
— Италд придумал, как раздавить ваше войско.
— А кто нас убедит, что ты не лжешь? — спросила Хамма.
— Предаст! Опять предаст! — крикнула Гехра.
— Мы в ваших руках, — сказала Майя, — если солжем, казните нас.
