— Но если ты не можешь остаться, как же может остаться Медаллия? Она ведь тоже с другой планеты, верно?
— Верно, — согласился Магнус. — Но у нее для этого есть очень веская причина. Она выходит замуж за местного жителя. — Он усмехнулся. — Медаллия никогда не простит меня за то, что я просветил Джанни на ее счет, но на самом деле она сама виновата.
Она перестаралась, и я не мог не узнать о ее присутствии в его разуме, а нарочно я, конечно, не подслушивал. — Он вышел из-под душа и переоделся в современную одежду из легкой и мягкой ткани.
— Но ваших с Джанни спутников ты все-таки сам обрабатывал, признайся, — заметил Геркаймер.
— Верно. И пироджийскому войску отвагу и мужество также внушал я, и не только за счет призывов, которые произносил вслух, — кивнул Магнус.
Он взял в баре-автомате высокий стакан с холодным напитком и впервые за несколько месяцев уселся в мягкое, удобное кресло.
— Ты бы мог остаться, если бы пожелал, Магнус.
Но Магнус только головой покачал.
— Без такой причины, какая появилась у Медаллии, — нет, Геркаймер. Я пока не нашел места, где мне захотелось бы обосноваться на всю жизнь.
— Ну и куда же мы направимся на этот раз? — поинтересовался компьютер.
— Покажи мне перечень заброшенных колоний, где народ страдает от притеснения властей, — отозвался Магнус.
Перечень незамедлительно появился на настенном экране. Магнус, откинувшись на спинку кресла, пробежал его глазами, раздумывая, на какую планету отправиться, чтобы найти там, быть может, любовь и дом, а быть может — внезапную, благословенную смерть.
Волшебник в Бедламе
(Пер. с англ. К.A. Сошинской)
Деревенское гостеприимство
— Мы оба — младшие сыновья. — Дирк кивком указал на Гара. — У нашего лорда не нашлось для нас места. Волей-неволей приходится искать службу на стороне. Мы решили, что в городе короля нас примут в королевское войско.
— Сэр, прошу прощения, — неожиданно сказал сержант, — а разве не было сказано, что странствующие дворяне подстрекают простолюдинов к бунту?
Дирк решил изобразить праведный гнев.
— Сэр! Мы — воистину дворяне! Мы верны королю!
— Господа, придется вам отправиться с нами. — Сквайр обернулся к сержанту и кивком указал на Дирка и Гара.
Сержант тронул с места коня и поднял заряженный арбалет…
Взревели двигатели, и грузовой корабль неуклюже выбрался из стартовой камеры. Он завис на несколько мгновений, пытаясь удержать равновесие, и ринулся в небо, рыча, как дикий зверь.
Покинув атмосферу, корабль вышел на орбиту.
Пилот у пульта управления ударил по рычагу и перевел корабль в автоматический режим.
— Так надежнее. Немного покрутимся на пуповине, а через полчаса отправимся обратно в матку.
Капитан Доминьи поморщился.
— Слыхал я, бывало, двусмысленные метафоры. Как бы вам, лейтенант, это не аукнулось.
— Сэр, вы слишком строги, — изобразил притворное изумление штурман. — А я уж был готов восславить его образный, красочный язык.
Штурман был черноволосым, худощавым и очень походил на пилота. Близнецами их назвать было нельзя, но братьями — вполне, хотя никакие близкие родственные связи их не объединяли.
— Можно было выразить ту же мысль гораздо пристойнее, — не сдавался Доминьи. — Мне бы не хотелось, чтобы понятие «корабль-матка» употреблялось столь буквально. — Он отстегнул ремень безопасности, встал и потянулся. — Ну, ладно. К делу. Будьте любезны, пригласите сюда Зерно Мятежа.
Пилот подмигнул и нажал клавишу на пульте.
— А я думал, мы покончили с метафорами… Лейтенанта Дюлейна в отсек управления, пожалуйста.
Капитан ехидно усмехнулся и, согнув руку, другой рукой стал массировать бицепс размером с ананас. Капитан был широкоплечим, мускулистым, у него были маленькие, зоркие глаза, лоснящееся лицо и волосы с проседью.
Штурман задумчиво насупил брови.
— Капитан, полагаю, что ваше определение не совсем точное. Нет нужды сеять на Меланже зерна мятежа. Судя по тому, что говорили лорды Порт и Кор, мятеж уже готов расцвести пышным цветом.
Капитан сердито зыркнул на штурмана.
— Чартс, я наивно предполагал, что совещание было тайным.
— Нет, сэр, — усмехнулся пилот. — Оно перестало быть тайным в тот момент, когда вы приказали Дирку подслушивать при помощи жучка, установленного в комнате переговоров. Соответственно и я поддался искушению.
— Уж против чего вы устоите, так только не против искушения, — проворчал капитан и снова уселся в кресло.
Сдвинулась крышка входного люка, и в отсек вошел молодой человек в жилете, штанах до колен, белых чулках и в башмаках с пряжками. Он был так похож с пилотом и штурманом, будто их произвела на свет одна мать. Но тот, кто решил бы, что это так и есть, ошибся бы: все дело было в их далеких общих предках.
Капитан, взглянув на вошедшего, выразительно вздернул брови:
— Дирк! Ты все слышал?
Дирк изысканно поклонился.
— Ваше желание — закон для меня, мой капитан.
— Лейтенант, будьте так добры, включите вентилятор, — попросил капитан. — Что-то душновато тут у нас.
— Разве здесь душно! Вот там… — Дирк потянулся и стал разминать костяшки пальцев. — Все вышло немножко не так, как мы рассчитывали? В том смысле, что лорд Кор явился с лордом Портом?
— Ага, от тебя это не укрылось, — обрадованно проговорил Доминьи.
— Мне показалось немного странным, что лорд Кор продвинулся с тех пор, как я батрачил в его поместье. Лорд тайный советник его величества и все такое прочее… Но чтобы он снизошел до беседы с капитаном торгового корабля? Ничего себе!
— Ах ты мой понятливый… — Капитан покачал головой. — Ну и как ты это расцениваешь?
Дирк сел на пол, обхватив руками колени.
— Если навскидку, я сказал бы, что пахнет жареным. Наши лазутчики сообщают, что мятеж просто-таки носится в воздухе. Правда, они помалкивают насчет воздуха в непосредственной близости от престола.
— Не исключено, что воздух возле престола чист. Хотя о чем можно судить наверняка, когда имеешь дело с царственными особами. Кто знает, что с его величеством? Ведь его никто не видел со дня коронации.
— Да, да. И, как мне помнится, вид у него был весьма затравленный. Бедняжка. — Дирк почесал за ухом. — Да и кто бы выглядел иначе при лорде Коре в должности регента? Но как бы то ни было, насчет мятежа ходят упорные слухи — настолько упорные, что наверняка они дошли и до лорда Кора. Вот потому он и явился — не запылился. Решил окончательно удостовериться в том, что мы не высадимся и не окажем помощь мятежникам, если дела пойдут из рук вон плохо.
