Внезапно, прислушавшись, он остановился и тут же, тихий, как облачко тумана, скользнул с тропинки. Он прижался к стволу дерева, стоявшего в глубокой тени, и слился с его корой.
Ночь затаилась.
Дирк выжидал.
Издалека, сначала еле слышно, затем все явственнее раздался конский топот.
Лавина звуков обрушилась на тихий лес. Мимо пронеслись суровые всадники в железных шлемах и в кольчугах. Посреди кавалькады Дирк увидел лорда в лиловом камзоле, в напудренном парике, развевающемся на ветру.
Всадники пронеслись, и звон металла поглотила тишина ночного леса.
Плохо, что у Дирка не было ружья. Или хотя бы арбалета. Дворянину не положено носить оружия, если он не на военной службе.
Дирк выждал, пока топот копыт окончательно затихнет. Отошел от дерева, но на тропинку решил не выходить.
Скорее всего радар местного лорда обнаружил приземление капсулы, но возможно, лорд торопился в гости или на свидание с дочерью простолюдина. Нет. Вернее всего, охотятся за ним. Лорд и его солдаты ничего не нашли на поляне и стали прочесывать подлесок. Они побоялись забираться слишком глубоко в лес. Там могли встретиться опасные животные, большей частью — двуногие да зубастые, у которых была дурная привычка оставить где-нибудь в ветвях стальной крюк, который так неприятно вонзается в шею невнимательного всадника.
Не стоило Дирку выходить на тропу. Он двинулся через лесок, довольный собой. Как замечательно быть живым…
Через два часа Дирк вышел из леса и остановился на опушке в тени дуба.
Перед ним расстилалась равнина, которая убегала вдаль к скалистым горам.
Над равниной плыл туман. В небе поблескивали звезды. До восхода луны оставалось не больше часу. Этого времени не хватило бы, чтобы дойти до ближайшей деревни. Нужно было поискать укрытие в скалах.
Дирк начал взбираться по склону, и тут на него напал великан.
Вниз с горы на Дирка мчалось, рыча и размахивая руками, триста фунтов человечины в образе мускулистого бродяги.
Дирк отступил и выставил вперед свою дубинку. На мгновение его охватил малодушный страх. Но он быстро вспомнил, как из него готовили искусного убийцу, расставил ноги пошире и направил дубинку прямо в солнечное сплетение гиганта.
Великан затормозил.
— Рррр-р-р! — зарычал он и стал размахивать руками над головой.
Дирку неожиданно стало смешно.
— Рроррр? — еще раз осторожно рыкнул гигант. — Б’ишься? Б’ишься меня?
— Уж извините. Не боюсь. — Дирк покачал головой, потом резко топнул ногой и завопил: — Бу-у-у!
Великан вздрогнул, отпрыгнул назад и стал внимательно рассматривать Дирка. А Дирк начал рассматривать гиганта. Тот был семи футов высотой и фута два с половиной в плечах. Его сильное обнаженное тело прикрывала лишь набедренная повязка. Кожа была измазана серой грязью, волосы, свисающие до плеч, тоже были грязные и сальные. Над крупными, широко поставленными глазами нависал выпуклый лоб. Нос когда-то давно был сломан. Тонкие губы огромного рта слегка подрагивали. Похоже, великан испугался Дирка.
Дирк решил усилить впечатление и, снова подняв палку, заорал:
— Хвала Господу нашему и Святому Георгу!
Великан подпрыгнул и бросился бежать.
Размахивая дубинкой над головой, Дирк с криком погнался за ним. Неожиданно гигант метнулся в сторону и пропал из виду. Только камешки посыпались из-под его ног, поэтому было понятно, где он спрятался.
Великан, пытавшийся взобраться на скалу, испуганно оглянулся через плечо и увидел Дирка. И тут великан присел на корточки, закрыл голову руками и захныкал, как ребенок.
Дирк бросил дубинку на траву, подбоченился и наклонил голову. Во имя всех святых! Что же с ним делать?
Печальные глаза и изможденное лицо гиганта выражали мировую скорбь. Возможно, он был умственно неполноценным. По деревням бродило много помешанных. Правда, таких огромных Дирку встречать не доводилось. Куда чаще попадались карлики. Но обычно век этих несчастных был недолог. Лорды за этим внимательно следили. Душевные болезни и психические отклонения были здесь частым явлением, как следствие многовекового инбридинга.
Так что же с ним делать?
Дирк вздохнул и сдвинул шляпу на затылок… Откланяться и — вперед! Было бы слишком обременительно тащить его с собой. Ситуация не позволяла.
И все-таки какое-то сомнение не покидало Дирка.
Великан отважился украдкой глянуть наверх. Его, должно быть, успокоила нерешительность Дирка. Он поднял голову и медленно встал на колени.
Дирк кивнул ему, слегка улыбнувшись.
— Не бойся, парень. Я ничего плохого тебе не сделаю.
Рот великана растянулся в широченной улыбке. Он пополз вперед и коснулся одежды Дирка.
— Бедный Гар хочет есть!
Дирк присвистнул.
— Да ты умеешь говорить!
Гар кивнул и умоляюще сложил руки.
Дирк вздохнул. Порывшись в сумке, вытащил оттуда серебряную монетку.
— Возьми денежку и не пытайся больше нападать на путешественников. Ты меня понял?
По лицу Гара скользнула улыбка и тут же погасла.
— И прекрати рычать, — продолжал Дирк. — Меня этим не испугаешь.
Гар опустил глаза, как нашкодивший щенок.
Дирк подбросил монетку. Она покрутилась в воздухе и упала в пыль. Гар схватил монетку и зажал ее в кулаке.
Дирк улыбнулся и пошел искать место для ночлега. Его все-таки мучило чувство вины перед Гаром, но он ничем не мог помочь бедняге.
Взбираясь на скалу, Дирк услышал позади себя топот. В пятидесяти ярдах от него карабкался улыбающийся Гар.
Пришлось Дирку снова поднять дубинку и нахмурить брови.
Гар остановился, но продолжал улыбаться.
— Ты что меня преследуешь? — спросил Дирк.
— Славный человек! — с надеждой вымолвил Гар. — Добрый человек!
В голове Дирка загорелся красный свет: ОСТОРОЖНО! ПРИЛИПАЛА! С Дирком такое уже случалось. Однажды за ним увязался жеребенок. Он не отставал всю дорогу, пока Дирк не добрался до дома. Потом этот жеребенок вырос в лошадку, которая съедала больше половины зарплаты. А отношения с девушками! Нет, с этим надо покончить…
Гар перестал улыбаться.
— Не друг?
— Послушай, — устало сказал Дирк. — Ну не могу я брать на себя такую ответственность. Особенно теперь! Тебе нельзя идти за мной. Может быть, потом мы еще и встретимся, но сейчас — невозможно.
Лицо великана сморщилось, нижняя губа оттопырилась, и из глаз брызнули слезы.
Дирк насторожился. До сей поры все было понятно — нападение, страх, угрызения совести. Но слезы? Это — игра. Слезы должны были вызвать у Дирка жалость.
