— Шор, ты чего взбеленился? — растерянно пролепетал Саргус, оглядываясь на Звереныша, будто надеясь найти в нем поддержку — Все мы любим Императора! Никто не хочет его оскорбить!
— Хочешь, тварь! Хочешь! Вы чужаки! Вам наш Император поперек горла, гниды! Я порву вас за него, гниды северные!
— Заткни хайло, тварь! — Звереныша затрясло от ненависти и он до боли сжал пальцы в кулаки — Еще одно слово, и я…
— Что?! Что "ты" — гнида?! — Шорос вскочил с места и развернувшись, пружинисто подошел к Адрусу — Думаешь, завалил Дегера, значит Создателя за яйца держись? Подстилка настоятелева! Как ты его удовлетворяешь, расскажи! Как вы ЭТО делаете — он такой толстый, что видать ты и член‑то у него полчаса найти не можешь, да?! Или находишь?
Звереныш взвился с места и тут же заблокировал удар Шороса, направленный в горло. Ответная атака отражена — Шорос попытался взять его на захват, но тут же взвился вверх, выброшенный, как из катапульты. Звереныш использовал энергию нападения противника и запустил противника в воздух так, как учил Мангус.
Шорос приземлился на ноги, на стол, не сбив ни одной кружки или кувшина, и оттуда попытался достать Адруса ударом в висок, но… тут же с грохотом завалился на спину.
Веселье прекратил помощник Мангуса, ворвавшийся в комнату и мгновенно отвесивший удары направо и налево:
— Твари! Ни на минуту оставить нельзя, идиоты! Никакой дисциплины! Если останетесь живы — десять плетей каждому! Без лечения!
— Что происходит? — Мангус вошел следом за помощником, глаза его метали молнии, в руке плеть — Кто начал?
— Шорос! Шорос начал! — торопливо пояснил Саргус, глядя на черную, извивающуюся как змея плеть в руках мастера смерти — Его не трогали, но он набросился на Адруса! Адрус не виноват, он только защищался!
— Обоим по десять плетей — отрезал Мангус — Нашли время и место! Ничего, скоро из вас выбьют всю дурь. Может и с жизнью. Сели, заткнулись! А пока — вот вам, сверх обещанного, подарок, так сказать!
Плеть взвилась — раз, два, три…спину ожгло болью, но Звереныш сдержался — рано! Рано! Еще рано! Наступит день, когда ты будешь валяться дохлый, и эта плеть будет торчать у тебя в глотке! Или в заднице!
— Сидеть и ждать! — приказал мастер, подходя к двери — Порядок! Молчание! Глупые твари…
* * *
В комнате все было слышно — так, будто бойцы стояли рядом и говорили над ухом. Император всегда удивлялся — с какой искусством нужно было строить комнаты, чтобы неведомыми ходами звук передавался сюда без каких‑либо потерь в громкости! Ощущение было такое, что звук даже усиливался, проходя неведомыми дорогами в толще камня стены — видимо через отверстия под потолком, коих было великое множество. Казалось, что стену над стеклом изгрызли крысы, проделав в ней свои ходы.
А может здесь поработала магия? Все может быть. Ходили легенды, что нынешняя магия жалкие остатки великой магии древних, погибших в бесконечных войнах за власть над миром. Вырождается магия, потому так мало осталось сильных магов, способных к великому колдовству.
Мастер Смерти сказал свою речь, подмастерья вышли, оставив в комнате высокого, русоволосого парня с обветренным на солнце лицом. На его лице отражались все эмоции, которые испытывал парень — волнение, отголоски страха, нетерпение, предвкушение, будто это было развлечение, а он — не убийца, заботливо выращенный жестокими учителями, а ребенок, собирающийся поиграть со взрослыми дядьками в их веселую игру.
Почти детское лицо, голубые глаза, пухлые губы — глуповатый, простой парень из деревни, который не видел ничего, кроме грядок пататов — раб, воспитанный на плантации добрыми хозяевами, или один из тех ублюдков, что родились от связи свободной и постельного раба.
Скоро в Империи не останется чистокровных зануссцев! Их место займут полукровки! — с усмешкой подумалось Императору, но тут же он замер, забыв о своих размышлениях — началось!
Дверь в комнату открылась, в нее, один за другим вошли пятеро. Это были трое мужчин и две женщины — мужчины от тридцати до сорока лет, женщины довольно молодые, двадцать с небольшим, может даже моложе — возраст скрадывался плохим состоянием — изможденные, со спутанными, грязными волосами, в засаленных, местами разорванных платьях. Но даже в таком состоянии было видно — когда‑то эти люди были вполне ухожены, платья из недешевой ткани, да и лица не как у крестьян, не поднимающих глаз от грядки. Скорее всего купеческие дочери. Что их толкнуло на бунт? Зачем надо было убивать императорского служащего? Только Создателю известно. Да самому покойному, давно съеденному червями.
Все пятеро держали в руках мечи, кинжалы — женщины тоже, хотя и не вполне уверенно. Руки мужчин не дрожали и было видно, что они умеют управляться с клинками — купеческая жизнь не такая сладкая, как можно подумать непосвященному человеку — грабители, пираты, пьяные, или безумные солдафоны — купец всегда должен быть готов к неожиданностям, ведь они могут стоит не только денег, но и самой жизни.
Женщины купеческого сословия не отставали от мужчин — в их семьях все с малолетства владели оружием. Если мужчины отправились за товаром, кто остается в лавке? Кто защитит дом? Не рабы же…
Первым шел высокий мужчина с изможденным лицом и крепкими, клешнястыми руками, перевитыми синими, крупными жилами. Он слегка прихрамывал — то ли после пыток на следствии, то ли из‑за полученного когда‑то ранения. Однако двигался мужчина уверенно, ловко, внимательно наблюдая за парнем, стоявшим посреди комнаты в независимой позе. Убийца стоял, чуть отставив правую ногу вперед и заложив большие пальцы рук за пояс, будто находился не на арене, а где‑то на околице деревни, поджидая запоздавшую подружку.
— Обходим его со всех сторон! Будьте осторожны! Этот парень не так прост, как кажется! скомандовал высокий — Бейте наверняка и не попадите по своим! Милая, будь осторожна, пожалуйста!
Одна из девушек, та, что повыше, с разодранным на боку платьем из которого высовывалась вся в расчесах, но довольно красивая нога, коротко кивнула, показывая, что поняла команду. Император усмехнулся — похоже или жена, или любовница. Тем интереснее! За свою подругу мужчина будет драться до последнего!
— Красивая! — выдохнула принцесса, склонившись вперед, к плечу отца. Император оглянулся — дочь порозовела, глаза ее сияли, она, как и ее отец любила кровавые зрелища.
Усмехнулся — хорошо! Развлечется, забудет своего золотоволосого подонка, соблазнившего особу королевской крови! Поделом подонку! Вначале ему вырезали член, потом язык, потом нос, уши, пальцы… Когда остругали, как пень — отрезали голову, предварительно выколов глаза. Все, как повелел разъяренный монарх. В доказательство — принесли эти отрезанные части, как подарок любимому Императору. А когда посмотрел — выкинули их помойку. Крысам. Один из мастеров смерти, незаметный, тихий человек, похожий на всех убийц, которые служили Венценосным. Мастер своего дела!
