Он замолчал и окинул взглядом всех нас.
— Надо обговорить много, а то я чувствую, что ситуация не совсем та, какую я вижу.
— Василий, жди здесь, — сказал он водителю, наклонившись к приоткрытому окошку служебного мерседеса, и шагнул к дому Анны.
Мы, поскрипывая снегом, пошли следом. В дверях нас встретила Оксана, заявив, что чайник уже поставила. Быстро поскинув курточки и пуховики, мы расселись в зале, что на первом этаже. Все избегали смотреть в глаза друг другу.
Из коридора зашёл начальник, вытирая руки белым вафельным полотенцем, которое аккуратно свернул и положил на подлокотник кресла. Он немного постоял, потирая пальцами переносицу, а потом сел.
— Что за прикол с вампирами? — спросил он у Кузнецова.
Спросил он тихо, но от этого ровного спокойного голоса становилось ещё неуютнее, чем от крика.
— Что молчишь?
Николай привстал с дивана и, оглянувшись по сторонам, словно ища поддержки, заговорил.
— Было дело. Я наткнулся на вампирскую общину. Они как наркоши в притоне были. Грязные, обдолбанные, по квартире дохлые собаки и кошки валяются. Я не знал, что делать. Но там в ванной я нашёл ребёнка. Обычного ребёнка. Они его досуха выпили. Понимаете, ребёнка досуха. Я их всех перебил. Они хуже чем животные были. Это даже не паразиты, это зараза. Я их убил. А потом стал искать других. Ведь, если эти есть, то и другие могут быть. А власти молчат. Власти не замечают. Я их научился выслеживать по ауре в толпе. У меня на них какое-то чутьё появилось, как у собаки, натасканной на взрывчатку. Я их находил и убивал.
— Как ты их, вообще, нашёл? Ведь не случайно ты там оказался.
— Случайно. Дело после армейки было. Я тогда только дембельнулся. Мы с братом перебрали тогда, зашла речь о наркоманах. Он сказал, что тут притон есть. Решили шухер на упырей навести, кто ж знал, что это не в переносном смысле окажется.
— То есть, ты пьяный в стельку вломился в чужую квартиру напинать отбросам общества?
— Получается так.
— Как тебя в дружину тогда взяли, такого отморозка?
Начальник начинал накручивать себя.
— Мы как-то раз с братом вышли на одного упыря, но сложилось неудачно. Кровосос был не из диких. Он большим бизнесменом оказался. Его люди нас сильно избили и выкинули в лесу. Брат тогда не выжил. А меня совершенно случайно подобрал отец Никодим. Он даром обладал, чудотворным. Он меня исцелил и к вере привёл, а потом предложил в православную дружину идти, когда я о себе рассказал.
— С этим понятно. Ты на вампиров дальше охотился.
— Да. Я как раз в дружине у себя силы чародейские открыл. Решил, что это за дела мои правые.
— Сколько ты их убил?
— Не больше сотни.
— Сколько?! — с нажимом переспросил начальник, сверкнув глазами.
— Девяносто два.
— Я тебе запрещаю без моей на то команды устраивать охоту на кого бы то ни было. Ты меня понял… Перекрёсток?
— Да.
— Я не слышу.
— Так точно!
Начальник, часто дыша, и играя желваками на скулах, перевёл взгляд на Игорёву. Он начал крутить пальцами правой руки чернильную ручку, которую всегда таскал с собой.
— Ваша, мамзель, какая история? Чего я не знаю? А то мне кажется что вокруг заговор. Этого придурка сбагрили ко мне за неподчинение приказам, а эту настоятельно рекомендовала замминистра по здравоохранению…
Белкин замолчал на полуслове.
— Она что, тоже из вашей секты?
Анна тихонько кивнула, сжавшись в своём кресле, словно не у себя дома была, а в застенках гестапо.
— Она хоть человек?
Целительница пожала плечами.
— Она старшая жрица. Община берегинь очень сильна, но они не вредят. Берегини, ведь, на то и береги, чтоб беречь.
Полковник откинулся на спинку и шумно выпустил воздух, сложив губы трубочкой. Глаза его забегали по потолку.
— С какой целью тебя к нам направили? — наконец, выдал он вопрос, глядя, как на глазах Анны начали наворачиваться слёзы.
— Она сказала, что время тяжёлое, нужна помощь. Что это очень важно. Они не злые. Они добрые. Поверьте, пожалуйста. Они всего лишь хотят жить, — сдавленно проговорила целительница.
Начальник бросил на стоящий рядом столик авторучку и посмотрел на дочь.
— Ты ей веришь, Сашенька?
— Она не врёт, — ответила Белкина, — во всяком случае, сама верит в то, что говорит.
— А ты Соснов?
Я глянул на Анну.
— Да, — произнёс я и услышал тихое «спасибо».
Начальник стрельнул глазами на меня, а потом на девушку.
— Тебе стояла задача рассказывать о наших действиях?
— Я только немного говорила.
— Что именно, ворона, служащая богам?
— А это не я. Про оружие я никому не говорила, решила после стрельбы рассказать. Я только о вас самих, и всё.
— По крайней мере, понятно, почему берегини без колебаний решились на переговоры. Это плюс.
— Вы меня выгоните?
— Поздно выгонять. Мы уже по уши в дерьме. Этот урод ткнул нас туда по самые уши, показал, что мы ничто перед ними. Значит так, передашь жрице, что я знаю о ситуации и требую личную беседу со старшей берегиней.
Полковник нервно засмеялся.
— Не тех упырей ты, Кузнецов, долбил. Надо было тех, что у власти искать. Не поверю, чтоб такие умные сущности не пропихнули своего в верха. По крайней мере, понятно, почему все молчат об убитых тобой. Тем более надо завязать с охотой. А если так, то собрание будет лишь фарсом на публику. Всё давно решили. Всё перекроили. А может и нет.
Он замолчал и обратил свой взор на Ангелину.
— Я надеюсь, что у вас, барышня, секретов нет. Мне только не хватало сейчас ещё одного удара в спину.
Фотиди пожала плечами с равнодушным взглядом.
— Ты мне фифу не строй. Ты словами скажи, — снова вспылил начальник.
— В сектах не состою, человечеству зла не желаю, в богов не верую и не поклоняюсь, на иностранные организации не работаю, — отрапортовала магесса.
— Сашенька?
— Правду говорит.
— Хорошо. Значит, расклад такой. Выгонять никого не буду. С берегинями ссориться мы не станем, в конце концов, они законы не нарушают, но каждый свой доклад согласовываешь со мной.
Начальник встал с кресла и прошёлся по залу.
— Это какая-то хрень вырисовывается. Либо на нас весь свет клином сошёлся, либо я сплю, и это сон про шпионский детектив. Что, кстати, с булькающей тьмой?
— В погреб пересадили. О запасах консервов заботится, всё равно больше делать эта плакса ничего не сможет, а выгонять жалко, — взял я слово вместо Анны.
— Всех тебе жалко, — снова вспылил начальник. — Крысу жалко, призраков жалко, изменников жалко. А тебя кто-нибудь пожалеет? Хрен. Выдавят как пасту из тюбика и выкинут. Жалко ему. Меня никто не жалел, когда семья с ума сходила, когда дочь плевала вслед.
