Глеб открыл рот от изумления. Он ожидал чего угодно, только не этого.
– Дьявол Стогнум! – пискнул рыжий зверек, поднялся на лапки и хотел юркнуть в траву, но Глеб ловко поймал зверька, сжал его в кулаке и поднес к глазам.
Несколько секунд зверек и человек смотрели друг другу в глаза. Казалось абсурдным, что в крохотной звериной мордочке может быть столько свирепости и злобы.
Глеб усмехнулся и назидательно проговорил:
– Запомни, Рах, так бывает с каждым, кто жаждет мирового господства.
– Жалкий человечек! – тонко прохрипел зверек. – Ты не смеешь…
Глеб сунул зверька в глубокий карман охотничьей куртки и затянул тесьму. Затем подошел к мальчику, положил ему пальцы на шею и попытался нащупать пульс. Рах не обманул – мальчишка действительно был жив.
Поправив мальчику голову, Глеб выпрямился и прошагал к Евдокии. Грудь проповедницы мерно и ровно вздымалась. Красивое лицо было спокойным и расслабленным.
Молодой ходок Ставр тоже спал и даже слегка похрапывал во сне. Брови его хмурились, а тело слегка подергивалось – парень и во сне с кем-то сражался.
Первоход вздохнул и отошел от своих спящих спутников подальше. Теперь ему предстояло сделать самое главное. Глеб сунул руку за пазуху и достал небольшой темный камушек. Оглядел сумеречный, неприветливый лес, затем вскинул камушек над головой и крикнул так громко, как только мог:
– Арио! Калоста! Тахеоп! Жрецы святилища Нуаран! К вам обращаюсь я! Я хочу вернуть вам камень власти! Если вы слышите меня – придите и заберите его!
Глеб замолчал и прислушался. Ничего не произошло. Однако тишина показалась ему слишком густой и зловещей.
– Арио! Калоста! Тахеоп! – снова крикнул Глеб. – Жрецы Нуарана, я жду вас!
По лесу пробежал ледяной порыв ветра. И вдруг воздух перед Глебом стал сгущаться. Одна, две, три, четыре, пять… Не меньше двух десятков темных фигур появились в воздухе и зашагали к Глебу, едва касаясь ногами травы, словно плыли в синем, сумеречном воздухе.
– Ай да охотник… – пробормотал Глеб, пристально глядя на приближающиеся фигуры. – Не обманул.
Жрецы остановились в нескольких шагах от Глеба. Одеты они были в длинные черные плащи, а лица их скрывали капюшоны. Холодный ветер развевал широкие полы плащей, придавая жрецам потусторонний и зловещий вид.
Глеб облизнул пересохшие губы, протянул руку и показал жрецам камень.
– Я отдам вам его, – сказал он. – Но вы должны пообещать мне, что перед тем, как запечатаете бездну, бросите туда одну вещь.
Жрецы молчали, ожидая продолжения. Глеб нагнулся к сумке, вынул серебристый контейнер и показал его жрецам.
– Вот эта вещь! Она дьявольски опасна! Так же, как то зло, которое замуровано под черной плитой! Если оставить ее здесь, миру придет конец!
Несколько секунд жрецы молчали, затем их черные капюшоны слегка дрогнули, и жуткий хор голосов громко произнес:
– МЫ СДЕЛАЕМ, КАК ТЫ ПРОСИШЬ, ХОДОК!
Глеб облизнул губы и кивнул.
– Отлично. Но у меня есть еще одна просьба. Этот мальчик… – Глеб кивнул на спящего Ростиха. – …Он погибнет вдали от этой вещи. Что, если вы возьмете его с собой? Он очень смышленый, и ему некуда деваться. Он может стать одним из вас.
Несколько секунд прошло в тишине, после чего стройный, потусторонний хор произнес:
– МЫ ВОЗЬМЕМ МАЛЬЧИКА! ОН СТАНЕТ ОДНИМ ИЗ НАС!
– Отлично, – выдохнул Глеб.
Он протянул ближайшему жрецу камень и контейнер. Тот выпростал из широких складок плаща руку, взял контейнер и камень. Ладонь не́людя была раза в два больше, чем ладонь Глеба, – широкая, белая, как молоко, и вся перевитая синими прожилками.
Еще один жрец подошел к спящему мальчику и осторожно поднял его на руки. Затем все двадцать жрецов медленно повернулись и двинулись в сторону леса. Высокие, грузные фигуры, закутанные в черные плащи, поплыли по траве, постепенно растворяясь в воздухе.
Когда от них не осталось и следа, Глеб вздохнул и опустился на траву. Поглядывая на своих спящих спутников, он достал из сумки берестяную коробку с бутовыми самокрутками, вытряхнул одну и сунул в рот. Затем достал зажигалку и выщелкнул язычок пламени.
Ветер лениво гнал по сумеречному темному небу светлые облачка. Глеб затянулся самокруткой, выдохнул дым и устало пробормотал:
– Приятно покурить после хорошо сделанной работы.
– Тпру-у! – сказал Глеб и остановил лошадку.
Он передал поводья матушке Евдокии и спрыгнул с телеги. Лес вокруг был светлый и дружелюбный, совсем не такой, как в Гиблом месте. В густой шевелюре ближайшей березы щебетали птицы. По тяжелым ветвям сосны прыгала огнехвостая белка.
– Может, доедешь с нами до города? – спросила Евдокия.
Первоход покачал головой:
– Нет. Здесь наши дороги расходятся.
Проповедница вздохнула и спросила уже в который раз за последние двое суток:
– Ты уверен, что жрецы Нуарана не сделают с мальчиком ничего плохого?
– Уверен, – ответил Глеб. – Эти парни не любят шутить.
– Но благое ли дело они делают?
– Благое, матушка. Они защищают мир от адской чумы.
Евдокия вздохнула и грустно произнесла:
– Я буду тосковать по нему.
– Будешь, – согласился Глеб. – Но теперь тебе есть, о ком заботиться.
Евдокия улыбнулась и пригладила ладонью растрепанные волосы воеводы Видбора. Ратник лежал в телеге и был укрыт рогожей. Он приоткрыл тяжелые веки, скосил глаза на Глеба и пробормотал:
– Я рад, что ты жив, Первоход.
– А я рад, что мы нашли тебя и вовремя приняли меры, – усмехнулся Глеб. – Не окажись поблизости родника с мертвой водой, тебе бы не выкарабкаться, старина.
Видбор выпростал из-под рогожи широкую ладонь и протянул Глебу. Глеб крепко пожал ее.
– Как твоя рана, Первоход? – спросила Евдокия, ласково поглаживая воеводу по волосам.
– Почти не тревожит, – ответил Глеб. – Мертвая вода сделала свое дело.
– Пожалуй, я тоже высажусь здесь, – сказал Ставр и легко спрыгнул с телеги. – Наведаюсь к родичам в Топлево. Соскучился по вкусной еде.
Глеб взглянул на Евдокию и сказал:
– Вам пора ехать.
– Да поможет вам бог, ходоки.
– Удачи и вам.
Евдокия отвернулась, взялась за поводья и тронула лошадку с места.
Ставр и Глеб остались стоять не перепутье.
– Куда ты теперь? – спросил Ставр, когда телега скрылась за поворотом.
Глеб улыбнулся:
– Вернусь в свой дом на берегу Эльсинского озера и продолжу выращивать овощи. Ты, наверно, не знаешь, но я отличный огородник.
– А как же Гиблое место?
– Гиблое место? – Глеб обернулся и взглянул на деревья, оставшиеся за спиной. – Честно говоря, я сыт им по горло.
В кармане замшевой крутки Глеба заворочался зверек.
