Последнее слово заставило вздрогнуть и отряхнуть с сознания сонную паутину рассказа. Про желания я уже кое-что знаю. Причем такое, что лучше бы не знать вовсе.
– Оно поддалось. Мироздание. Так легко, что стоило заподозрить ловушку, но успех слепит глаза надежнее, чем солнечный свет… Прореха, которую удалось создать, сомкнулась мгновенно. Путь назад был отрезан, оставалось двигаться лишь вперед, через пустоту, тьму которой не могли рассеять даже звезды, вспыхивающие то здесь, то там.
Темнота, пронизанная искрами? Я видел что-то похожее, когда умирал. Вернее, считал, что умираю. Она вовсе не казалась страшной, вот только горсть огоньков, заметавшаяся тогда перед моими глазами, боялась лететь туда. И я протянул им руку.
– А потом все вдруг закончилось. Тьма отступила перед светом. Светом нового мира… – Бритоголовый смешно сморщил нос, подставляя лицо солнечным лучам. – Он был очень похожим на тот, родной. Разница стала заметна только много позже, когда кудесник захотел сотворить чудо, а чуда не получилось. Но он сказал себе, что решит и эту задачу, а пока остался там, где пересек границу миров, в надежде что кто-то пойдет следом: их ведь надо было встретить.
Я мог бы сказать незнакомцу, что понимаю, о чем идет речь. Первый пришелец из земель, наполненных магией. Сколько ему должно быть сейчас лет? И сколько человеческих тел он успел сменить за это время?
– Они пришли. Нескоро, но все же пришли. Только первая встреча закончилась ничем. Крохотный сгусток сознания. Синяя звездочка, зажегшаяся над тем местом, где на твердую землю ступил неугомонный искатель… Одно лишь сознание, без плоти, смогло пробиться через утолщившуюся ткань мироздания, а голый разум не мог существовать в этом мире долго без защиты. Без должной оболочки.
Постойте-ка. «Ступил на твердую землю»? Что же получается, первый из демонов пришел сюда в своем природном обличье? Целиком?
– Он искал нужное тело долго. И старался не думать о том, сколько искр вспыхнуло и погасло, пока продолжались поиски. Наконец нашлась юная девушка, родители которой согласились ее уступить за скромную плату, потому что их дочь была слишком глупа даже для того, чтобы рожать кому-то детей: ее сознание дремало, и все должно было получиться. Синяя искра растворилась в человеческой плоти. Но открывшиеся глаза принадлежали все той же несчастной глупышке…
У которой не было ни единого желания, способного быть исполненным. Либо их было слишком много, и демон намертво запутался в силках чужой воли.
– Следовало все начать сначала. И он начал. Девушка оставалась при нем. А поскольку о ней требовалось заботиться, пришлось построить дом, обзавестись помощниками, хозяйством… В доме прислуживали молодые супруги, только-только поженившиеся, мечтавшие о ребенке и любящие друг друга больше жизни. Но счастливы они были недолго. Нелепая случайность убила женщину. Мужчина… горевал. Так нечасто бывает, что вдовец не ищет утешения в объятиях другой, но перед глазами этого стояло только одно женское лицо. Нет, он не искал смерти нарочно. Просто угасал день за днем. И глупышка, которая видела, что происходит, но ничего не понимала, однажды спросила, почему он так печален. Потому что несчастлив без своей возлюбленной, ответил тот. Что могла сделать девушка, пусть и недалекая, но с добрым и щедрым сердцем? Искренне пожелать несчастному вернуть свою потерю. Пожелать вслух, при свидетеле, который быстро понял, что к чему, недаром был сообразительным с детства.
Рассказ звучал так буднично, что я и не предполагал, чем он закончится. А когда услышал, подумал: как все просто. И как чудесно.
– Искра сознания разгорелась. Та, чужая, пришедшая издалека. Задуманный план удался. Правда, это был только первый шаг на пути надежд и разочарований. На все еще не оконченном пути. Но с той развилки взяла начало еще одна дорога. Тот несчастный вдовец, помните? Он все-таки обрел свою возлюбленную.
Я должен был сам сообразить, каким образом, ведь все необходимое для размышлений у меня имелось. Но предпочел вопросительно взглянуть на собеседника.
– Желание исполнилось в точности, как и было положено. Беда лишь в том, что глупышка не умела думать, и то, что она представила в своем воображении, было ужасным. Хотя и прекрасным тоже. Мужское и женское в одном теле. Единое, не подавляющее друг друга, а существующее в мире и согласии.
Первый прибоженный? Должно быть. Вот только…
– То были дикие времена. Наивные и невинные. Все, что отличалось от привычного хода вещей, объявлялось чудом либо уничтожалось. А иногда и то и другое вместе. Вдовцу еще повезло: его измененную плоть начали почитать. Нет, сразу божеством не объявили. Позднее, много позднее, когда стали замечать, что в нем уживаются две разные сущности, каждая со своим нравом. А времена, повторяю, были дикие… Что обычно подносят богу? Самое лучшее, дабы не гневался, а источал благословение. И пробуют сохранить его кровь в потомках. Их было много, девственниц, взошедших на ложе Двуединого. Но ни в одном ребенке не нашлось и следа божественного. В первом поколении. Во втором. В третьем. Только четвертое и пятое породили людей объединенного пола, и вера, почти угасшая, начала возрождаться.
Что ж, дальнейшее понятно и так. Кроме одной детали, пожалуй.
– Их ведь должно было стать много?
– Кого?
– Прибоженных.
– Должно было, – согласился бритоголовый.
– Так почему не стало? Разве у них не может быть детей?
– Могут. И бывают. Правда, при определенных условиях, о соблюдении которых… Вернее, о несоблюдении которых тщательно заботятся.
– Каких условиях?
Незнакомец посмотрел на меня искоса, но с заметным любопытством.
– А вот теперь вам стало интересно, – довольно заключил он.
Конечно, интересно. Если прибоженные могут размножаться, почему им не дают этого сделать? Потому что считают их особенность уродством? Но тогда бы не почитали двуполых так свято. И главное, кто не дает? На подобное способен только кто-то вроде Дарохранителя: отдать жестокий приказ и быть уверенным в его исполнении. Но зачем?
– Он не был богом, тот вдовец, – продолжил бритоголовый.
– Потому что его желание исполнил кто-то другой?
– Потому что это было его желание. Его. Понимаете? Богом оказалась глупышка, искренне посочувствовавшая горю.
Та, что несла в себе демона? Та, что должна была умереть после исполнения желания… Но должна ли была? Она ведь хотела чего-то не для себя.
– Настоящее чудо то, которое творится для других. А вдовец… Он всего лишь нес его свет в своем теле.
– Свет чуда?
– Да. Теплый, яркий свет. Свет, который до сих пор теплится в телах его многочисленных потомков. Но иногда его накапливается слишком много, – добавил незнакомец, делая упор на последнее слово.
