— Вернёшься — скажу, обещаю. Дай мне руку!
Дан поднял руку медленно и тяжело, и Ирэн вцепилась в холодную ладонь.
Донн-донн-донн…
…Восковые кляксы на полу лесной избушки истаивали последним дымком. Девушка выгнулась и захрипела. Носом хлынула кровь. До мешка с лекарством уже не добраться, слишком поздно. Реальность ускользала, подёргиваясь мутной пеленой. «Куда же мы попадём?» — мысль вспыхнула и угасла. Кэссиди ничком повалилась на грудь аватара, слыша биение его сердца так близко. Тик-так, тик-так, тик-так…
…Время шло: Ирэн падала. Кажется, это длилось бесконечность, а, может, было кратким, как щелчок секундной стрелки. Внезапно темнота налилась багрянцем. Тяжко застонало в сердце планеты, зашевелились пласты камня, и твердь раздвинулась, принимая кэссиди в свои объятья. Брызнуло лавой под самые небеса. В багровом сумраке металлом отблеснула чешуя гигантских крыльев, вспыхнули янтарные глаза с вертикальным росчерком зрачк — пара, две, десяток…
— Владычицс-с-са-а…
* * *
Чёрная королева, сбитая белой, покатилась по шахматной доске.
— Это мат, Седьмая, — непривычно жёстко сказала Кружевница.
— Что ж, Вторая, признаться, такому исходу я рада. Но не забывай, что три фигуры принадлежат мне. Не пожелаешь ли сама выбрать имена?
* * *
… жители западного Ильмаррана в спешном порядке собирали вещи и бежали прочь, бросив дома, имущество и угодья. Дикие горы, спавшие три сотни лет, ходили ходуном…
Причина нарушить данную Повелительнице клятву появилась на следующей неделе. До этого детки ходили как в воду опущенные, искоса поглядывали на ассистента, перешёптывались за спиной, но откровенничать не торопились. А Вилль и не настаивал, боясь спугнуть благие побуждения, пока ещё недозрелые.
В среду Иборский отпросился из казарм на три часа за счёт грядущего увольнительного и пропал. Нашли его к вечеру, живого, хоть изрядно помятого. Нападавших он не разглядел: мешок на голову, и дедово воспитание не позволило звать на помощь. С самим главой семьи Вилль встретился в пригородном поместье Иборских, когда вместе с группой пришёл навестить пострадавшего, а заодно передать целебные гостинцы от сердобольной Алессы. Как оказалось, не зря: граф категорически запретил сыну и невестке обращаться к магам. «С колдунами якшаться — честь терять», — проворчал мужчина, выслушав отчёт об успехах внука. А разве графы Иборские могут хоть в чём-то не преуспевать? Нет, конечно! Вот Вилль и порадовал ветерана Алой Волны, а в благодарность удостоился чести испить с ним кофе с кодьяром.
Накануне выходных поредевшая компания активистов постучалась в кабинет. Вилль как раз корпел над новой методичкой для своего последователя, попутно ухмыляясь чудачествам Шантэля. Помимо куста и книг, л’лэрд притащил Триш сборник эльфийских преданий и баллад собственного перевода. Первоклассного, надо отметить.
— Вы теперь нас на переэкзаменовку отправите? — с порога рубанул с плеча Киряк.
— Зачем же? — Вилль отложил бесценный для потомков труд. — Подготовка у вас на уровне, нареканий почти нет. Что заслужите, то и получите.
— Вы считаете нас виноватыми кое в чём, — выступил вперёд Кукушонок, остальные промаршировали следом. Айрэн, напоследок почихав в коридор, предусмотрительно закрыл дверь.
— Мои подозрения не скажутся на ваших успехах, Вистас.
Парни недоверчиво переглянулись, и чернявый задира решился:
— Господин Винтерфелл, простите нас. Мы не думали, что наша шутка выйдет… боком, — он мотнул головой. Искренне, вроде, раскаялся.
— Прощаю, — кивнул Вилль. — Вы свободны.
Мальчик поднял решительный, ясный взгляд. Остальные как-то подобрались.
— Мы его видели.
— Кого?
— Убийцу.
Та-ак… Откинувшись на стуле, Вилль скрестил руки.
— А он вас?
— Нет… — Вистас оглянулся на друзей. — Кажется.
Врёте, ребята! Обратное вам кажется. Именно поэтому пришли за помощью только сейчас, когда одному из вас так не повезло.
— Описать его сможете?
Тут произошло что-то странное. Парни натужно закашлялись, и бойкий Вистас, сердито хмыкнув на подельников, вновь взял инициативу:
— Мы его едва разглядели. Мы шли в казарму по переходу, когда в окно увидели, как падает господин Венедикт. А этот… эта тварь вылетела следом и просто испарилась в воздухе до того, как вы появились.
— В смысле, он пролевитировал? — нахмурился Вилль. Бред какой-то. Известно: маги могут левитировать предметы, сами крепко стоя на земле или на том, что так или иначе соприкасается с землёй, в глубинах которой проходят жилы Альтеи. С расстоянием сила либра слабеет, и сами волшебники парят не выше сажени от поверхности, причём, определение «вылетел» не подходит к медлительному планированию.
— Именно, что вылетел! — выпалил Айрэн. — Как птица или…
— Аватар?
— У него были серые крылья, словно сотканные из тумана. И это был не маг и не аватар. Господина Венедикта убила нежить, — уверенно сказал Кукушонок.
— Что-то я не слышал о нежити, подрабатывающей грабежом…
— Говорил же, что не поверит! — бесцеремонно перебив старшего, махнул рукой Киряк.
— Значит, никто не поверит, — грустно подытожил Вейн. — Не говорите никому, пожалуйста. Мы сами его найдём.
Эти храбрые, но, увы, легкомысленные энтузиасты развернулись.
— Кру-гом! — Вилль прихлопнул по столешнице. — Как я могу молчать? Вы должны дать показания…
— Тогда всё. Нас разберут по домам, и он достанет нас поодиночке. Как Даза.
Вилль всмотрелся в бледные, решительные лица. Значит, решили, что друга избили в качестве предупреждения? Только, ребятки, нежить ультиматумов не ставит. Сразу убивает.
— Хорошо… Договоримся так. Я никому ничего не скажу, а вы ведёте себя…
— Тихо?
— Не перебивать. Ведёте себя обычно. Можете налить мне клея в чернила, как на позапрошлой неделе.
Детки смущённо потупились.
— Сокурсники знают?
— Нет, мы не хотим их втягивать.
— Вот это правильно! Ладно, свободны до понедельника.
Студиозусы стайкой пингвинят вывалили в коридор, от радости и облегчения едва не забыв попрощаться, однако Кукушонок на секунду замялся, будто сомневаясь в чём-то, и Вилль не ошибся, решив, что вечер откровений ещё не закончен. Заперев кабинет и кивнув сторожу, аватар прошёл мимо статуй грифонов, покрытых снегом, как шерстью, мимо траурного венка на том месте, где умер Венедикт. Университетский конюх, как всегда, дремал полулёжа, позволив Филину хрустеть в стойле неучтённым пайком. Заметив хозяина, не одобряющего обжорства, жеребец быстренько подтибрил с протянутой ладони последнюю галету.
