Он все тщательно продумал и старался придерживаться намеченного плана, за исключением одного отступления: на этот раз мечник обошелся без своего коронного удара в сердце. Четкость и аккуратность сами укажут на Сент-Вира. Кроме того, Ричард не хотел, чтобы люди обвиняли его в надругательстве над трупом.
Сент-Вир отпер окно в кабинете и выбрался так же, как и вошел, — через сад. Ни один мечник не может допустить, чтобы его шантажировали.
* * *
Алек спал, раскинувшись, как обычно, поперек кровати, выпростав из-под одеяла одну руку с полусогнутыми пальцами. След от кандалов на запястье в серебристом сиянии звезд казался черным. Ричард собирался сначала помыться, но Алек зашевелился и сонным голосом спросил:
— Ну чего ты?
— Я вернулся.
Алек повернулся на бок и внимательно посмотрел на друга:
— Ты снова кого-то убил. Надо было меня предупредить.
— Сначала мне следовало убедиться, что он дома.
— Давай, рассказывай. — Алек протянул к нему длинные белые руки. Ричард повалился на кровать, позволив другу заключить себя в объятия. Сент-Вир совершенно не чувствовал усталости. — Как от тебя странно пахнет, — промолвил Алек. — Это кровь?
— Наверно.
Алек, словно кот, пробующий добычу на зуб, дотронулся кончиком языка до уха Ричарда.
— Ну и кого ты убил на этот раз?
— Лорда Горна.
Ричард не знал, как друг воспримет эту новость, и с удивлением почувствовал, как тело Алека выгнулось, а сам он резко со злобой выдохнул.
— Тогда никто ни о чем не узнает, — едва сдерживаясь, произнес Алек. — Расскажи поподробней. Он кричал? — По вздрагивающей вене на шее было видно, как у Алека часто бьется пульс.
— Хотел. Но не мог.
Алек глубоко вздохнул и притянул к себе голову Ричарда так, чтобы он шептал ему прямо на ухо. По лицу мечника скользнули дышащие теплом волосы друга.
— Он умолял, — молвил Ричард, желая доставить Алеку удовольствие, — предлагал деньги.
— Ты представь, он меня лишь ударил, а ты его убил. — Алек рассмеялся.
— Сначала я заставил его страдать. — Ричард увидел, как друг откинул голову, и на его шее проступили жилы. — Я лишил его ладоней, потом рук, затем ног. — Алек с шипением выдохнул сквозь сжатые зубы. — Он тебя больше не тронет.
— Ты заставил его страдать…
Ричард поцеловал любовника в губы и почувствовал, как его обхватывают нежные и вместе с этим крепкие руки Алека.
— Расскажи. — Губы Алека скользнули по его лицу. — Расскажи мне об этом…
* * *
Проснулись они только после полудня. Накинув на себя рубаху и натянув штаны, Алек отправился вниз, чтобы попросить у Марии в долг хлеба. В одной руке он нес ворох окровавленной одежды. День выдался солнечным, почти таким же теплым, как предыдущий. Марию он отыскал во дворе. Подоткнув юбки, женщина уже вовсю занималась стиркой. Алек протянул ей свою ношу.
— Сожги это, — бросила прачка.
— Ты что, рехнулась? — поинтересовался Алек. — Ты представляешь, какая будет вонь?
— Меня это не касается. — Мария так и не взяла одежду.
— Ты выглядишь просто ужасно, — иронично заметил Алек. — Что случилось? Всю ночь спать не давали?
Женщина усмехнулась, но почти тотчас стала серьезной.
— Они заявились утром. Видать, вы спали как убитые, если ничего не слышали. Я попыталась их успокоить и не пустить наверх…
— Надо аккуратнее подбирать себе знакомых. Что на завтрак? — Он склонился над котлом с кипящим бельем и принюхался.
— Не суй сюда свое тряпье, — автоматически произнесла она. — Кровь ни за что не отойдет в горячей воде.
— Знаю, знаю.
— Знаешь, — проворчала Мария. Ей нравился Алек. Он любил ее дразнить. С ним она часто смеялась. Однако сейчас уже было не до шуток. — Тебе известно, что он натворил?
— Известно, и что с того? — пожал плечами Алек. — Теперь вся одежда в крови перемазана. Постирай, а о деньгах не беспокойся — мы заплатим.
— Чем? Или ты хочешь получить награду за его голову?
— На мгновение длинное лицо Алека окаменело. Наконец, он вздернул подбородок и с дерзким видом выгнул брови:
— Значит, за его голову уже назначена награда? И сколько?
— Не знаю. Я только сплетни слышала.
— Откуда стало известно, что он действовал по собственной воле?
— Да здесь это все знают, — презрительно ответила Мария. — Там, — она кивнула в сторону Всхолмья, — об этом тоже догадаются, пусть и не сразу. Никакой дуэли не было. Поговаривают, что тот нобиль принял смерть от меча, а не от кинжала.
— Вот оно что, — с беспечным видом кивнул Алек, — похоже, пока здесь не уляжется шум, нам лучше уехать из города. Это плохо, в деревне такая скукотища, но что нам остается делать? Видать, придется завести пчел.
— Думаю… — с сомнением произнесла Мария, но вдруг просияла. — Все спасаются бегством, когда в воздухе начинает пахнуть жареным. Он-то чем хуже? Комнаты я за вами придержу, можешь не волноваться.
* * *
Ричард давно уже смирился с тем, что Алек взял за манеру резать хлеб его боевым кинжалом. В свою очередь Алек заявлял, что с этим ножом у него получаются самые хорошие ломти для тостов, и наотрез отказывался отступать.
— Жаль, что ты меня не предупредил, — посетовал Алек, трудясь над караваем, полученным от Марии. — Если бы я знал, что нам придется уехать из города, я бы попросил сапожника поставить мне новые каблуки.
— Если ты собрался резать на тосты и сыр, гляди, куда смотрит острие.
— Какая разница, это все равно далеко не самый лучший нож из твоей коллекции. Ты, кстати, так и не ответил на мой вопрос.
— Я и не заметил, что ты меня о чем-то спрашивал.
— Родной мой, — вздохнув, терпеливо произнес Алек, — в честь твоего отъезда уже украшают флагами улицы, а у тебя еще вещи не собраны.
— Я никуда не еду.
Алек, неловко перехватив кинжал, который использовал вместо лопаточки, чтобы подрумянить хлеб, обжегся, выругался и недовольно произнес:
— Ясненько. Между прочим, Горна уже нашли.
— Неужели? Это хорошо. Дай-ка мне сыр.
— Это плохой сыр. Гнилье сплошное. Вкусом как подметка. В деревне сыр гораздо вкуснее.
— Я не хочу никуда уезжать. Мне скоро надо будет выполнить одно задание.
— Ты мог бы стать разбойником с большой дороги. Это здорово и весело.
— Это не здорово и не весело. Лежишь в траве и мокнешь.
— Горна нашли, — предпринял еще одну попытку Алек, — и те, кто его обнаружил, очень недовольны.
— Я и не ожидал, что они станут прыгать от радости, — улыбнулся Ричард. — Мне придется на некоторое время здесь остаться.
