Глава семнадцатая
После ухода Патча я сменила пляжную одежду на тёмные джинсы и футболку, и застегнула на молнию чёрную ветровку Разорбилс, которую выиграла на прошлогодней рождественской вечеринке электронного журнала. Несмотря на то, что при мысли об этом мой желудок тревожно свернулся, я должна обыскать квартиру Патча, и сделать это нужно сегодня — пока ещё не слишком поздно.
Было глупо говорить Патчу, что я знаю о Чёрной Руке. Это вырвалось в момент агрессивной грубости. Я испортила эффект неожиданности. Сомневаюсь, что он увидел во мне реальную угрозу — скорее всего, он посчитал моё обещание отправить его в ад сомнительно забавным — но я знала, что он явно очень старался держаться в тени. Основываясь на том, что мне было известно о всезнающих, вечно-наблюдающих Архангелах, не так уж просто скрыть от них причастность Патча к смерти моего отца. Я не могла отправить его в Ад, а вот Архангелы могли. Если я найду способ связаться с ними, его тщательно продуманная и ото всех скрываемая тайна будет раскрыта. Архангелы ищут повод, чтобы изгнать его в Ад. Что ж, я им его предоставлю.
Мои глаза увлажнились, и я торопливо сморгнула слёзы. Было время в моей жизни, когда я ни за что не поверила бы, что Патч способен убить моего отца. Эту мысль я посчитала бы смешной, абсурдной и отвратительной. Но это доказывало лишь то, как продуманно и детально подготовился он, чтобы обманывать меня.
Судя по всему, именно в квартире на улице Свэтмор он хранил свои секреты. Она была его единственным слабым местом. Для всех, кроме Риксона, вход туда закрыт. Когда сегодня в разговоре с Риксоном я упомянула, что была там, он ответил с неподдельным удивлением. Патч любит держать свой домашний адрес в секрете, поведал он. Удалось ли Патчу сохранить этот секрет от Архангелов? Это казалось очень маловероятным, на грани с невозможным. Но Патч доказал, что он способен превосходно обходить любые препятствия на своём пути. Если кто-то мог быть настолько изобретательным и умным, чтобы навредить Архангелам, то это был Патч. Я неожиданно вздрогнула при мысли о том, что он мог хранить в своей квартире. Зловещее предчувствие, щекочущее мой позвоночник, казалось, предупреждает меня держаться подальше от этого места. Но у меня был долг перед отцом — заставить его убийцу ответить за всё.
Я нашла фонарик под кроватью и положила его в передний карман ветровки. Когда я собиралась подняться, дневник Марси попался мне на глаза. Он лежал поперёк стоящих рядком книг на моей книжной полке. Я поразмышляла какое-то мгновение, чувствуя, как совесть прожигает во мне дыру. Отгоняя эти мысли, я со вздохом засунула дневник в карман с фонариком и поднялась на ноги.
Пройдя милю, разделявшую фермерский дом от улицы Бич, пешком, я села на автобус до улицы Херинг. Прошла ещё три квартала до улицы Кит, заскочила в автобус и доехала до улицы Клементин, затем поднялась по извилистому живописному холму, ведущему к кварталу Марси, на редкость пафосному для Колдуотера. Запах свежескошенной травы и гортензий повис в вечернем воздухе, а машин на дорогах не существовало вовсе. Автомобили были аккуратно спрятаны в гаражи, от чего улицы казались шире и чище. Окна белых домов в колониальном стиле отражали яркий свет медленно заходящего солнца, и я представила, как за шторами собираются семьи для совместного позднего ужина. Я закусила губу, поражённая внезапным наплывом безутешной тоски. Моя семья больше никогда не соберётся за одним столом. Три раза в неделю я ужинала в одиночестве или у Ви. Другие четыре вечера, когда мама была дома, мы обычно ели с подносов, сидя у телевизора. Из-за Патча.
Я повернула на улицу Бренчли, считая дома в обратном порядке до дома Марси. Ее красная Тойота Форанер была припаркована на подъездной дорожке, но я знала, что дома её нет. Патч на Джипе повёз её в кино. Я пересекала лужайку, собираясь оставить дневник на крыльце, когда открылась входная дверь.
Судя по перекинутой через плечо сумке и ключам в руке, Марси точно собиралась уходить. Но, увидев меня, она замерла в дверном проёме. — Что ты здесь делаешь? — спросила она.
Я раскрыла рот, но целых три секунды прошло прежде, чем я вымолвила слова. — Я… я не думала, что ты дома.
Она сузила глаза. — Ну, я дома.
— Я думал ты… и Патч… — я едва могла связать пару слов.
Дневник был у меня в руках, на самом виду. В любую минуту Марси заметит его.
— Он все отменил, — рявкнула она на меня, как будто я была этому причиной.
Я её почти не слышала. С минуты на минуту она увидит дневник. Как никогда раньше я хотела вернуться на время назад. Я должна была подумать об этом прежде, чем прийти сюда. Я должна была просчитать вероятность того, что она будет дома. Я нервно оглянулась назад, уставившись на улицу, как будто это каким-то образом могло меня спасти.
Марси тяжело дышала, через зубы выдувая воздух. — Что ты делаешь с моим дневником?
Я обернулась, мои щёки пылали.
Она спустилась с крыльца. Вырвала у меня дневник и машинально прижала его к груди. — Ты… ты взяла его?
Мои руки бесполезно опустились. — На твоей вечеринке, — я покачала головой. — Это было глупо. Мне жаль…
— Ты читала его? — требовательно спросила она.
— Нет.
— Лгунья, — она усмехнулась. — Ты читала его, не так ли? Кто бы не стал? Ненавижу тебя! Неужели твоя жизнь такая скучная, что тебе приходиться совать свой нос в мою? Ты прочитала его весь, или только то, что о тебе?
Я собиралась с пеной у рта отрицать, что вообще открывала его, когда слова Марси заставили мои мысли остановиться и вернуться назад. — Обо мне? Что ты написала обо мне?
Она швырнула дневник на крыльцо за собой, затем выпрямилась и расправила плечи.
— А чего я беспокоюсь? — сказала она, скрестив руки на груди и пристально глядя на меня. — Теперь ты знаешь правду. И каково это — узнать, что твоя мать спит с чужими мужьями?
Мой недоверчивый смешок был переполнен злости. — Извини?
— Ты действительно думаешь, что твоей мамы нет в городе все эти ночи? Ха!
Я скопировала позу Марси. — Вообще-то, да.
На что она намекает?
— Тогда почему одну ночь в неделю её машина припаркована в конце улицы?
— Ты её с кем-то перепутала, — сказал я, чувствуя, как во мне вскипает ярость.
Я была уверена, что теперь точно знаю, к чему клонит Марси. Как она смела обвинять мою маму в том, что у неё была интимная связь? И именно с её отцом. Даже если бы он был последним мужчиной на планете, моя мама никогда бы не связалась с ним. Я ненавидела Марси, и моя мама знала это. Она не спала с отцом Марси. Она никогда бы со мной так не поступила. Она никогда не поступила бы так с моим отцом. Никогда.
