Я чувствовала, что Ви не понимает причину моего гнева. Я видела непонимание в ее взгляде. Может быть, я вела себя неразумно. Может быть, я преувеличивала. У двух людей могли быть одинаковые прозвища, думала я, стараясь убедить себя. Они могли. Могли, могли, могли. Я надеялась, что чем больше раз произнесу это, тем сильнее в это поверю, но в том месте в моем сердце, которое я приберегла для доверия, зияла пустота. — Давай выбираться отсюда, — мямлила Ви осторожным, напуганным голосом, которым никогда раньше со мной не говорила. — У меня тут есть лимонад. Потом мы могли бы посмотреть телевизор. Или, может быть, вздремнуть. Ты работаешь сегодня вечером? Я уже собиралась сказать ей, что Роберта не планировала сегодня вечером встречаться со мной, но резко ударила по тормозам. — Что это? Ви проследила за моим взглядом. Наклонившись вперед, она вытянула из бардачка розовый лоскут ткани. И помахала им — а это оказался верх от французского бикини — между нами. Мы смотрели друг на друга, и обе думали об одном и том же. Марси. Без сомнения, она была тут с Патчем. Прямо сейчас. На пляже. Лежала на песке. И неизвестно, что еще делала. Яростная, болезненная волна ненависти прошла сквозь меня. Я ненавидела его. И ненавидела себя за то, что позволила добавить свое имя в список девушек, которых он соблазнил и предал. Он не может заставить меня исчезнуть. И если он был Черной Рукой, то я хотела бы это выяснить. А если он имеет какое-то отношение к смерти моего отца, я заставлю его заплатить за это. — Он сможет сам найти дорогу домой, — сказала я сквозь сжатые зубы. И надавила на газ с такой силой, что на дороге остались следы от шин. Несколько часов спустя я стояла перед открытым холодильником, рассматривая его содержимое, в поисках того, из чего можно приготовить ужин. Так ничего и не выбрав, я зашла в маленькую кладовую, находящуюся напротив холодильника, и снова принялась искать. Мой выбор пал на макароны в форме бантиков, а к ним — соус со вкусом колбасок. Когда таймер на микроволновке запищал, я слила воду с пасты, насыпала ее в миску, добавила соус и поставила обратно в микроволновку. Поскольку пармезана у нас не было, я натерла чеддер, посчитав, что он вполне подходит. Микроволновка вновь подала сигнал, и, взяв ложку, я принялась накладывать слоями на пасту соус и сыр. Когда повернулась, собираясь поставить тарелку на стол, обнаружила прислонившегося к нему Патча. Тарелка с пастой почти выскользнула из моих рук.
— Как ты сюда вошел? — спросила я. — Дверь необходимо закрывать. Особенно, когда ты дома одна.
Его поза была непринужденной, чего не скажешь о глазах. Цвета черного мрамора, они прожигали меня насквозь. Без сомнений, он знал, что это я угнала Джип. Нетрудно было догадаться об этом, так как он был припаркован на подъездной дорожке. Около дома было столько мест, чтобы спрятать Джип: с одной стороны его окружали открытые поля, а с другой — непроходимый лес. Я не думала о том, куда его можно спрятать, когда парковалась на подъездной дорожке, поскольку я была охвачена чувством отвращения и шока. Все мое внимание сосредоточилось на нем: его льстивых словах, черных блестящих глазах, его богатом опыте во лжи, обольщении, в женщинах. Я влюбилась в дьявола.
— Ты взяла Джип, — спокойно констатировал Патч, без особой радости. — Ви припарковалась в запрещенной зоне, и на ее машине установили блокиратор. Нам необходимо было возвращаться домой, вот тогда мы и увидели Джип на противоположной стороне улицы.
Мои ладони вспотели, но я не решалась их вытереть. Не перед Патчем. Сегодня он выглядел необычно. Более суровым и бессердечным. Слабый свет кухонной лампы осветил порез на его скулах, черные волосы, растрепанные после дня, проведенного на пляже, падали на лоб, почти касаясь его непристойно длинных ресниц. Один уголок губ, которые я всегда считала чувственными, был цинично приподнят. Эта улыбка не была радушной. — Ты не могла позвонить мне или оставить сообщение? — спросил он. — У меня не было телефона. — А у Ви? — В ее телефоне нет твоего номера. И в любом случае, я не смогла бы вспомнить твой новый номер. Мы никак не могли с тобой связаться. — У тебя не было ключей от Джипа. Откуда они у тебя? Мне едва удалось сдержаться и не посмотреть на него с обидой. — Это твои запасные. Я видела, как он пытался вычислить, откуда он у меня. Мы оба знали, что он никогда не давал мне запасной ключ. Я внимательно наблюдала за ним, в надежде обнаружить любой признак того, что он знает: я имела в виду ключ Марси, но его глазах так и не отразилось понимание. Он контролировал все свои эмоции, был непроницаемым и недосягаемым. — Какие запасные? — спросил он. Но это еще больше разозлило меня, потому что я ожидала, что он точно знал, о каких запасных ключах я говорю. Сколько их у него? Как много девушек кладет в свою сумочку ключи от его Джипа? — Твоей подружки, — сказала я. — Или этого объяснения недостаточно? — Дай-ка подумать, есть ли она у меня. Ты угнала Джип, чтобы отомстить мне за то, что я дал Марси запасные ключи? — Я угнала Джип, потому что нам с Ви это было необходимо, — сказала я хладнокровно. — Было время, когда ты всегда был рядом, если я нуждалась в тебе. Я думала, что это по-прежнему так, но, видимо, ошиблась. Патч не сводил с меня глаз. — Хочешь убедить меня, что все именно так и было? Я не ответила, тогда он вытащил один из стульев, стоящих под столом. Сел, скрестил руки на груди и лениво вытянул ноги. — У меня есть время.
Черная рука. Вот о чем я действительно хотела узнать. Но я была сильно напугана, чтобы предъявить ему это. Из-за того, что не знала, как он отреагирует. Я была уверена, что он понятия не имеет, как много я знаю. Если я обвиню его в том, что он Черная рука, то обратного пути не будет. Я должна была смотреть в глаза правде, которая способна была сломать меня, разрушить мою душу. Патч приподнял бровь. — Молчишь? — Ты хочешь, чтобы я сказала тебе правду, — сказала я. — Чего сам ты никогда не делал.
Он убил моего отца, как он мог все это время смотреть мне в глаза, говорить, как ему жаль, и никогда не говорить мне правды? Как он мог целовать меня, ласкать, обнимать, зная… Как он жил с этим? — Чего я сам никогда не делал? Начиная с нашей первой встречи, я ни разу тебе не солгал. Тебе часто не нравилось, что я говорил, но я всегда был откровенным. — Ты позволил мне поверить в то, что ты меня любил. Ложь! — Мне жаль, что ты считаешь это ложью. Ему не было жаль. В его взгляде была безжалостная ярость. Он ненавидел тот факт, что я кричала на него. Он хотел, чтобы я была похожа на других девушек, и исчезла из его жизни, даже не пикнув. — Если бы ты что-то чувствовал ко мне, то не переметнулся бы на Марси так быстро. — А ты не слишком быстро променяла меня на Скотта? Тебя больше устраивает получеловек, чем я? — Получеловек? Скотт — человек. — Он — Нефилим, — он пренебрежительно махнул рукой в сторону двери. — Джип и тот бóльшая ценность. — Может быть, он чувствует себя так же, как и ангелы. Он лениво и высокомерно пожал плечами. — Сомневаюсь. Если бы нам это было не нужно, его раса вообще не существовала бы. — Чудовище Франкенштейна не любило его. — И? — Нефилимы уже давно ищут способ отомстить ангелам. Возможно, это только начало. Патч снял бейсболку и провел рукой по волосам. По выражению его лица я поняла, что ситуация была куда более опасной, чем я предполагала изначально. Насколько близки были Нефилимы к победе над падшими ангелами? Безусловно, не в этот Хешван. Патч ведь не имел в виду, что менее чем через пять месяцев полчище падших ангелов вселится и — в результате — убьет десятки тысяч людей. Но все в его поведении, вплоть до взгляда в его глазах, говорило мне, что будущем будет именно так. — И что ты собираешься делать? — с ужасом спросила я. Он поднял стакан с водой, которую я наливала себе и поставила на стол, и отпил глоток. — Мне велели держаться от этого подальше. — Архангелы? — Нефилимы — зло. Они не должны были появиться и жить на Земле. Они существуют только благодаря амбициям падших ангелов. Архангелы не хотят иметь с ними ничего общего. Они не собираются вмешиваться во все, что касается Нефилимов. — И все люди умрут? — У архангелов свои планы. Иногда, чтобы произошло что-то хорошее, должно случиться нечто плохое. — Планы? Какие планы? Смотреть, как гибнут невинные люди? — Нефилимы пострадают от собственных действий. Если люди должны умереть ради того, чтобы Нефилимы были уничтожены, архангелы пойдут на риск. У меня волосы на затылке встали дыбом. — И ты с ними согласен? — Сейчас я — ангел-хранитель. Я подчиняюсь архангелам. В его глазах вспыхнула убийственная ненависть, и на одно мгновение мне показалось, что она была адресована мне. Как будто он обвинял меня за то, что стал хранителем. Я тоже испытала приступ ярости, это была защитная реакция. Неужели он забыл все, что было той ночью? Я пожертвовала ради него своей жизнью, но он сам отверг ее. Если он хотел кого-то обвинить в этом, то я здесь ни при чем. — Насколько сильны Нефилимы? — спросила я. — Достаточно сильны, — его голос был на удивление спокоен. — И они смогут избежать вселения в них падших в этот Хешван, да? Он кивнул. Я обхватила себя руками, чтобы избавиться от поглотившего меня холода, но я чувствовала его больше психологически, чем физически. — Ты должен что-то сделать. Он закрыл глаза. — Если падшие не смогут завладеть телами Нефилимов, они переметнутся на людей, — сказала я, пытаясь пробиться через его неприступное высокомерие и достучаться до его совести. — Это ты мне сказал. Десятки тысяч людей. Это может быть Ви. Моя мама. Я.Он молчал. — Тебе наплевать? Он резко посмотрел на часы и встал из-за стола. — Ненавижу уходить от тебя, когда у нас осталось незавершенное дело, но я опаздываю. Запасной ключ от Джипа лежал на блюдечке в буфете, и он опустил его себе в карман. — Спасибо за ключ. Я добавлю заимствование Джипа к твоему счету. Я остановилась между ним и дверью. — К моему счету? — Я доставил тебя домой из "ЗЭТ", снял с крыши Марси и позволил тебе одолжить мой Джип. Я не помогаю бесплатно. Я была уверена, что он шутит. Хотя нет, я была уверена, что он абсолютно серьезен. — Так мы можем работать и дальше: ты будешь должна мне после каждого личного одолжения, но я полагаю, что считать будет легко. Он улыбнулся кривоватой улыбкой. Первоклассный-студент-заучка. Я прищурилась. — Ты и впрямь получаешь от этого удовольствие, не так ли? — Когда-нибудь я приду и потребую с тебя ответную услугу, вот тогда я и в самом деле получу от этого удовольствие. — Ты не одалживал мне Джип. Я его угнала. И это не была услуга… Я украла его. Он опять посмотрел на часы. — Мы поговорим об этом позже. Мне пора бежать. — Правильно, — огрызнулась я. — Смотреть кино с Марси. Веселись, пока мой мир висит на волоске. Я твердила себе: пусть он уходит. Они с Марси достойны друг друга. Мне было все равно. Мне очень хотелось чем-нибудь швырнуть ему вслед, я подумывала о том, чтобы хлопнуть дверью после его ухода. Но я не собиралась отпускать его, не задав вопрос, сжигающий меня изнутри. Я прикусила щеку, чтобы мой голос не дрогнул. — Ты знаешь, кто убил моего отца? — мой голос был холодным и спокойным, и казался чужим. Голосом того, кто до самых кончиков пальцев был переполнен ненавистью, опустошением, обвинениями. Патч остановился спиной ко мне. — Что случилось той ночью? — я даже не пыталась скрыть отчаяние в голосе. После минуты тишины он сказал. — Ты спрашиваешь меня так, будто уверена, что я знаю. — Я знаю, что ты — Черная рука, — я моргнула и почувствовала, как мое тело покачнулось от подступившей к горлу тошноты. Он посмотрел через плечо. — Кто тебе это сказал? — Это правда? — я осознала, что руки сжались в кулаки, они сжимались все сильнее. — Ты — Черная рука, — я наблюдала за выражением его лица, молясь, чтобы он опроверг это. Напольные часы в холле пробили один раз, звук был громкий и гулкий. — Уходи, — процедила я. Я не стану реветь в его присутствии. Ни за что. Я не доставлю ему такого удовольствия. Он продолжал стоять на месте, его лицо застыло, и на него легла какая-то сатанинская тень. Сквозь тишину часы отбивали удары. Один, два, три. — Я заставлю тебя заплатить за это, — сказала я, мой голос был неприятно чужим. Четыре. Пять. — Я найду способ. Ты заслуживаешь того, чтобы отправиться в Ад. Единственное, что может заставить меня простить тебя, если меня к этому вынудят архангелы. Вспышка пылающей черноты промелькнула в его глазах. — Ты заслуживаешь все, что случится с тобой, — продолжала я. — Каждый раз, когда ты целовал и обнимал меня, ты знал, что сделал с моим отцом… — я задохнулась от гнева и отвернулась, потеряв самообладание, когда, наконец, произнесла это вслух. Шесть. — Уходи, — сказала я тихим, но спокойным голосом. Я подняла взгляд, пылающий ненавистью и отвращением, намереваясь заставить Патча уйти, но в холле я была одна. Я оглянулась, ожидая, что просто потеряла его из виду, но его не было. Странная тишина воцарилась в полумраке комнаты, и я поняла, что дедушкины часы перестали отбивать удары. Их стрелки застыли на двенадцати минутах седьмого, увековечив то мгновение, когда Патч ушел навсегда.
