— Работают… — кивнул Моргнеуморос. — Пока почти безотказно… Подозреваю, что это благодаря…
Все взгляды скрестились на дисплее главного орудия. Пылающего черным и белым Креста Стихий.
— Верно, — подтвердил Креол. — От воли С’ньяка вас пока что защищает аура Креста Стихий и противодемонические печати. Я их много наложил. Но они рушатся одна за другой! И когда рухнет последняя…
— Мы тоже рухнем, — хмуро закончил Моргнеуморос.
— Сколько у нас еще в-времени?!
— Минут десять… может, пятнадцафшшшшххх…
Раскатистый баритон Креола смолк, сменившись шипением и треском.
Спустя несколько секунд исчезли и они.
— Профессор Креол?! — выкрикнул Лакласторос. — Профессор Креол?!
— Нет сигнала, — отрапортовал старший связист. — Это даже не помехи — полный инфовакуум.
— 3-значит, теперь и связь… Они лишили нас связи…
На мостике воцарилось молчание. Крохотная фигурка в капитанском кресле сгорбилась, растерянно глядя в никуда, в пустоту. Несколько долгих, томительных секунд профессор Лакласторос кусал губы, а потом вздохнул и тихо произнес:
— Эвакуировать в-всех, кроме м-минимально необходимого экипажа. Приступить к финальной фазе.
— Мы еще не закончили бурить, — напомнил Моргнеуморос.
— Нет в-времени. М-мы просто не успеваем. Системы м-могут отказать в-в любую м-минуту. Я не з-знаю, сколько еще они продержатся.
По кораблю прокатился гулкий звон. Члены экипажа опустили лица. Многие здесь раньше убеждали Лакластороса, что он перестраховывается, что совершенно незачем прибегать к таким мерам.
Но сейчас, к своему внутреннему стыду, они радовались, что профессор настоял на своем. Настоял на эвакуации всех, кроме тех, без кого супердредноут просто не сможет функционировать.
Обычный экипаж состоял из двух тысяч человек. Но больше половины покинуло борт еще прежде — когда «Алкуса Рейко» взял курс к голове Червя. Там, под Кадафом, они были нужнее. Сейчас в катапультируемые капсулы улеглись еще шесть с половиной сотен — вспомогательный и научный персонал.
На борту осталось триста с небольшим.
— Долгой в-вам жизни, господа… — устало произнес Лакласторос, глядя на экран.
— Профессор, вам бы тоже стоило лечь в капсулу, — негромко произнес Моргнеуморос. — Мы справимся и без вас.
Икталинтасорос и Гангегорос молча кивнули.
— Без м-меня?.. — слабо улыбнулся крохотный мутант. — М-молодые люди, я в-вложил в эту м-машину в-всю душу… признаться, я не в-верю в-в существование души, но профессор Креол уверяет, что она у м-меня есть…
— Профессор, это может быть очень рискованно.
— Пожалуйста, не надо пререканий, — отмахнулся Лакласторос. — Генерал М-Мадеклекорос, м-может быть, и сумел в-выкинуть м-меня из м-моего же детища, но у в-вас это не получится. В-в конце концов, эта серая тряпка на м-моих плечах означает, что я в-выше в-всех в-вас по з-званию…
Моргнеуморос тихо хмыкнул и больше спорить не пытался.
Через минуту капсулы были отстрелены и устремились в черное небо. Все в разные стороны — как можно дальше от пышущего страшным лучом аркала. Оставшиеся на борту очень надеялись, что они проработают хоть сколько-то времени, прежде чем воля С’ньяка превратит и их в бесполезные куски металла.
— Бур на пороговую м-мощность, — тихо приказал Лакласторос.
«Алкуса Рейко» ощутимо вздрогнула. Ее обшивка заискрилась, воздух вокруг загустел до почти жидкого состояния. Меж антигравитационных дисков хлынула такой силы дезинтеграционная волна, что почва стала испаряться целыми пластами.
Со стороны это выглядело гигантским радужным фейерверком. Скважина углублялась с огромной скоростью, супердредноут спускался все ниже, ниже, ниже…
…пока не провалился в пропасть.
— Есть пробитие! — гаркнул Гангегорос, дергая экстренный стоп-рычаг.
Подземье. Вот где оказалась «Алкуса Рейко». Колоссальная, безграничная полость, полная кипящей магмы и разреженной Тьмы. Адский коктейль, способный превращать железо в пар, а камни в дым.
И в этом теплом густом месиве нежилась туша размером с небольшой материк.
Червь. Физическое тело С’ньяка.
Никто на борту супердредноута не мог толком его разглядеть. Слишком темно было в Подземье, и слишком громаден был Червь. Лучи прожекторов выхватывали лишь крохотные участки его шкуры, отдельные… даже не чешуйки, а только клетки кожи.
Эта громадина лежала спокойно, как материковая плита. В миллионы раз больше человека, она существовала непостижимо медленно. Червю требовался год, чтобы сделать вдох, и еще столько же — выдох. Десятилетие — чтобы перевернуться. Век — чтобы переползти на другое место.
— Поздравляю, господа, м-мы в-в области темени, — отдуваясь, произнес Лакласторос. — Приступайте к калибровке главного орудия.
— Сделать пробный выстрел! — скомандовал Моргнеуморос.
Крест Стихий одновременно раскалился и оледенел. Совмещающий борьбу противоположностей, разом светлый и темный, твердый и мягкий, он воплощал в себе всю гармонию мироздания, баланс противоборствующих сил.
Переливающийся всеми цветами луч хлынул с черно-белого стержня и вонзился в бескрайнюю поверхность Червя. Тот не дрогнул и даже вряд ли заметил, что кто-то его царапнул… но зато это заметил кто-то другой.
Заметил — и не на шутку рассердился.
Битва под Кадафом прекратилась почти сразу же. Ее участники просто… рухнули. Рухнули под собственной тяжестью. Не только смертные, но и демоны — тела всех и каждого налились свинцом.
Где-то под черным небом лежал грязно ругающийся Креол. Он не мог даже шевельнуться. Чувствовал, как трещат кости, как липнет к хребту желудок. Пытался активировать какие-нибудь защитные чары — и не мог. Ему на живот словно взваливали мешки с камнями — мешок за мешком, мешок за мешком…
Разгневанный С’ньяк как будто опустил на весь Лэнг невидимую ладонь.
И прижимал ее все сильнее.
Противодемонические печати на супердредноуте лопались одна за другой. Экипаж тоже уже вдавило в кресла. Стоявших — распластало по полу. Моргнеуморос выкрутил систему искусственной гравитации на полный ноль, на невесомость, но даже это помогало лишь самую малость.
— Сила тяжести продолжает расти!.. — прохрипел он.
— Судя по в-визуальным наблюдениям, она растет по в-всему м-миру! — слабеющим голосом ответил Лакласторос.
— Этому их С’ньяку подвластна даже гравитация?!
— Кажется, он и в-вправду бог… — прошептал Лакласторос.
Плонетцы корчились, как раздавленные черви. Сейчас они испытывали перегрузки в десять нормалов. Почти все — тренированные солдаты, на учениях они претерпевали и двенадцать нормалов… но то на учениях, в центрифугах. В специальных противоперегрузочных костюмах.
