Марине снились цветущие весенние сады. Акварельные нежные краски, изящная игра светотени, тяжелые гибкие ветви медленно качаются в грациозном танце, повинуясь ритму тёплого, ласкового ветерка. Приносящего с собой тонкий аромат, пропитавший всё вокруг, такой изысканный, свежий. Распрямляются полупрозрачные лепестки яблонь, соцветия сирени, черемухи, вишни… Ненавязчиво вплетаются звонкие, чистые голоса птиц, трели и щебет, мелодично шелестит зелень, срываются с полупрозрачных лепестков хрустальные бусинки дождя, потерянным ожерельем ложатся в изумрудную шелковистую траву. И почти неразличимый шёпот на фоне этих мерно звучащих гармоничных аккордов. 'Не уходи, останься со мной. Молю тебя…' Ее руки, как две белые бабочки с безвольно поникшими крыльями в чужих, горячих и сильных ладонях. Сладкая горечь безответных отчаянных поцелуев. Степная полынь и дикий мёд.
- Не уходи! - терзал душу тихий мужской голос.
- Не уходи! - вторили ему крылатые певуньи в саду.
- Не уходи! - шелестел ветвями мудрый старый сад.
- Не уходи! - нежно овевал лицо ворвавшийся в комнату шалун-ветерок.
- Не уходи. Не уходи… НЕ УХОДИ!!! - Внушал, уговаривал, заклинал весь огромный Предел. Это было как колдовской наговор, только еще сильнее, неизмеримо сильнее, и Марину удерживал этот нестройный, но единый в своем общем устремлении хор, вёл ее, как путеводный маяк, пылающий в кромешной тьме, не давал заблудиться, забыть себя, потеряться в извечном хаосе, погрузиться в тягучее, глухое безмолвие. Вот только почему она не в силах открыть глаза, какие неведомые цепи сковали всё ее тело?
- Мне нет смысла жить без тебя, - горячий шёпот прямо в её приоткрытые губы, и поцелуй, такой, словно бы через него, через эту бесконечную, болезненную нежность стремились передать свою жизнь. Пряди волос скользнули по щеке, шею обожгло неровное дыхание.
- Я с тобой, - слабо произнесла Марина и… уснула.
***
Девушка изумлённо оглядывалась, приподнявшись в постели. Невольно запутаешься тут, когда сон неотличим от реальности, а реальность - отражение сна. Всё то же розовато-белое кружево соцветий, капельки свежей росы, поющий без слов ветер. Вот только исчезла куда-то пугающая слабость, оставив после себя лишь лёгкое недомогание, которое уже совсем скоро должно бесследно пройти. И - еще кое-что, а точнее, кое-кто. Высокая широкоплечая фигура у окна, стоит напротив бьющего в глаза света, и потоки ослепительных лучей обрисовывают стройный мужской силуэт в традиционно чёрной одежде. Чуть напряжённые плечи, руки упираются в подоконник. В светлых волосах запуталась золотая солнечная пряжа, и они кажутся сияющим нимбом над головой.
- Трей?… - позвала Марина и изумилась тому, как хрипло прозвучало его имя из ее уст. Короткое слово больно оцарапало горло колючими сухими крошками. Создавалось впечатление, будто она уже очень давно не пользовалась голосовыми связками.
- Привет, сестрёнка. Я так боялся за тебя. - Ну, хоть что-то в этом безумном мире есть стабильное - светлая, согревающая улыбка Трея, которая, как тёплой волной смывает все горести и печали, окутывает надёжными объятиями, и сама не замечаешь, когда начинаешь улыбаться в ответ, как бы плохо не было раньше. Ведьмак присел на краешек постели рядом с девушкой, обнял ее одной рукой, другой приподнял подбородок, уже без тени улыбки заглянул в лицо. Девушка удивленно распахнула в ответ синие глаза, не понимая, какую разгадку столь пытливо ищет в ней друг.
- Разве ты не должен сейчас быть в Хетани, Трей?
- Уже успел вернуться. Ты слишком долго и крепко спала, родная. Почти целый месяц, - через силу произнёс он и притянул пораженную этим известием девушку к себе. - Умеешь же ты, сестричка, на всех страху нагнать. И в чём же мы перед тобой так провинились?
- Трей, я… я сама не имею ни малейшего понятия, как это всё вышло… - пробормотала девушка. В памяти зияла черная дыра.
- Еще бы.Никтоне имеет ни малейшего понятия. Одно можно сказать с полной уверенностью - если бы не та твоя странная магия, было бы у меня на одного лучшего друга меньше…
- Не преувеличивай, братишка.
- Вот еще, нашёл, что преувеличивать. Скажи-ка мне лучше вот о чём - ты помнишь хоть что-нибудь из событий той ночи?
- Не знаю, ничего определенного… И что ты хочешь от меня услышать?
- А Дем помнит потоки ослепительного света… - задумчиво пробормотал ведьмак, не услышав последнюю реплику подруги. В это же время распахнулась ведущая в комнату дверь, и вошла уже знакомая Марине девушка. И - вспышкой - имя:
- Эста!
Целительница улыбнулась, небрежным жестом перекинула через плечо тугую косу.
- Как ты, девочка? Постарайся описать свое состояние.
- Почему вы меня так называете? - удивилась Марина. Знахарка вряд ли была старше больше, чем на пару-тройку лет. Вот только нечто, таящееся в глубине зрачков, не позволяло с полной уверенностью утвердиться в своей правоте. Никак не могли эти глаза сиять на лице двадцатилетней девушки.
- Потому что по людским меркам я тебе в бабушки гожусь, - ласковым голосом объяснила Эста, присаживаясь рядом с Мариной, мимоходом согнав при этом Трея с его места. Под изумленным взглядом иномирянки, материнским жестом потрепала ведьмака по пшеничным волосам. Положила узкую прохладную ладошку на лоб девушки, внимательно посмотрела в ее глаза, затем облегченно рассмеялась. - Ну, хвала всеблагому Виталу, всё в порядке. Теперь ты быстро пойдешь на поправку.
- А… как там Демиан? - рискнула наконец задать мучивший ее вопрос девушка нарочито безразличным тоном, как бы между прочим. Лица она при этом, правда, не подняла, прекрасно понимая, что его выражение с легкостью прочтут и мгновенно разгадают ее истинное отношение к происходящему. - Ему уже лучше, надеюсь?
- Вот еще, нашла, о ком беспокоиться! - опередил припозднившуюся с ответом целительницу Трей, и что-то показалось Марине невыносимо фальшивым в его словах, в блуждающем вгляде, резкой, суматошной жестикуляции. - Уже на следующее же утро был на ногах и тут же улетучился по делам! И в Железные горы ему надо, ни жить, ни быть, и в Армалине без него не обойдутся, и в Телларион припекло ни раньше, ни позже…
Марина больше не вслушивалась в суть вдохновенных разглагольствований Трея, только машинально кивала время от времени. Вот оно, значит, как… Если верить собственным ощущениям (а ей нет причины им не верить)… да даже достаточно только вспомнить реакцию окружающих и тот долгий срок, который она пролежала в забытьи - этих фактов вполне хватает для того, чтобы прийти к элементарному и пугающему выводу. Она только чудом осталась жива, вытащив Демиана буквально уже с того света. А он, взамен самой естественной, элементарной человеческой благодарности, которую проявил бы на его месте даже самый последний негодяй, знакомый разве только понаслышке с такими понятиями, как 'долг' и 'честь', но всё же дорожащий своей жизнью, как единственной непреложной, неоспоримой ценностью, нашел себе занятие куда более важное, чем занятие такой глупостью. Видимо, посчитал ниже своего достоинства сказать девушке, едва не отправившейся вместо него в могилу, сказать банальное 'спасибо'. Марина молчала, оглушенная, потерявшая всякий интерес к окружающему. На нее нахлынуло абсолютное безразличие, милосердно уберегшее ее от боли и отчаянья. Поэтому она не замечала, как окаменело красивое лицо целительницы, как зеленые глаза метали молнии из-под сошедшихся в одну жесткую линию бровей, как Эста медленно качнула головой, не сводя с Трея остановившегося взгляда, предостерегая парня от дальнейших глупостей. Ведьмак растерянно замолк, виновато передернув плечами.
