Мелкий кирпич стен рябил в прыгающем свете лампы, щербины казались провалами в тьму с непонятной жизнью на дне.
- Вам уже приходилось бывать в аду, господин Стрелок? - подчеркнуто вежливо улыбнулся глава тайной службы.
- Я наслышан, - крутанулся на узкой высокой ступеньке Тарег. - Друг рассказал.
- Ваш друг вернулся из ада?
- Не весь. Тело, знаете ли, здесь, а душа - там. Так и осталась.
- Это мне напоминает женщин, которые приходят доносить на мужей: они садятся передо мной за занавеской, и начинают: вот знаете, господин, у моей подруги такое творится в доме, такое творится... Но я-то знаю, что они называются ложным именем и говорят про себя.
Тихо потрескивал огонек на фитиле лампы. Абу аль-Хайр невозмутимо поправил скрученный из тряпицы стерженек в узком железном носике. За спиной шумно дышали и скрипели кожей стражники. У них путались мысли, и вообще им было как-то не по себе.
- Я очень надеюсь, - тщательно взвешивая слова, сказал Тарег, - что после смерти вы попадете в особый ад. Для тех, кто берет в заложники невиновных. А потом их убивает.
- Про такое мне не приходилось читать ни у ибн Туфейля, ни у аль-Газзали. Зато насчет существования ада для клятвопреступников ни у одного богослова нет никаких сомнений.
- Я не...
- О, безусловно. Вы совершенно ни в чем не виноваты. Кто же, в самом деле, мог предположить, что в стойбище кальб вас уже и след простыл? Кстати, ничего из того, что вы собираетесь сейчас сделать, не облегчит участи ваших друзей.
Уходившая во тьму спиральная лестница терялась в темноте.
- Нам еще долго спускаться, господин Стрелок. Вы готовы идти вниз? Ну вот и прекрасно.
...Грохнула решетка.
- Точно, как в аду, - пробормотал Тарег.
И пригнул голову - дверной проем нависал низко, очень низко. Мелкие кирпичики арки рябили раскинутым веером. Где-то в темном тупике коридора капало. Оттуда несло немыслимой вонью, хорошо, туда не доставал свет лампы, мало ли что там... Хотя, понятно что там - солдатский нужник.
- Амаргин? Амаргин?.. Финна?..
Внутри стояла влажная, с ног бьющая спертым воздухом духота. Звякнуло, зашуршало.
Огонек лампы тут же забился, как в агонии, - ему тоже стало нечем дышать. Пришлось поднять светильник повыше, и Тарег долго видел только лучистый ореол маленького света и свой болтающийся рукав.
И вслушивался в колышущуюся густую темень. Дыхание? Сколько их здесь?
- Амаргин!..
Боязливо поглядывая, по стеночке, бочком, пролез каид с факелом, за ним еще гвардеец. Дохнуло ледяным сквозняком, всякое пламя легло на бок, засвистело, чадя и плюясь искрами.
- Амаргин?!..
- Он не слышит, Рами.
- Сенах? Я не вижу, ты где?..
- Я здесь, иди на голос.
До того, как Тарег нашел голос, свет нашел стену, а у стены свет нашел всех.
Щурясь ослепленными глазами, Сенах поднял грязное лицо и насторожил уши. Он единственный сидел, как-то по-собачьи, опираясь на солому закованными руками.
- Где Финна?
- А где мне быть? - слабо фыркнули чуть дальше в темноте.
- Аирмед?
Молчание.
- Аирмед? Где ты?
Попытавшись предостерегающе приподнять ладонь, Сенах брякнул цепью:
- Не кричи. Их нет больше. Ни Аирмед нет, ни Киарана...
- Как же так?! - резко обернулся Тарег к главе тайной стражи. - Вы же говорили, что приказали...
Абу аль-Хайр почему-то не обнаруживался за спиной. Пятился лоснящийся от пота, утирающий чубатую голову гвардеец. Куда подевался начальник тайной стражи?..
- Рами?...
Сенах смотрел удивленно.
- Как так вышло? Где они?!..
Лаонец помотал неровно, по-арестантски стриженой головой:
- Они... по пути... оба. В стойбище нам подмешали какую-то дрянь в еду. Сонную. Гашиш, что ли...
- Бандж, - отозвался откуда-то от дальней стены голос Лейте. - Хотя...
- ... не все ли теперь равно, - закончил за него Сенах и закашлялся.
У его бока кто-то зашевелился, из вороха соломин и непонятно чего поднялась растрепанная голова. Аллиль.
- Амина жива, - быстро сказал Тарег.
- Плохо, - помигал глазами на яркий свет Аллиль. - Плохо.
- Нет-нет-нет... Ее... она сейчас в безопасности. Не правда ли, господин Абу аль-Хайр?
Тут он опять обернулся, ища глазами начальника тайной стражи:
- Вы не могли мне соврать! Я сам слышал приказ!
Утирая текущие потом морды и странно косясь, гвардейцы упятились к растворенной толстой решетке.
- Рами?..
- Да?
- Зачем ты здесь?
- Как они умерли?
Сенах вздохнул:
- Ну, раз ты хочешь знать... Нас взяли сонными. Опоили дрянью и повязали. А по пути у Аирмед началось... кровотечение. Дрянь ведь... Она умерла. Киаран бросился на стражу, и его убили. Теперь ты все знаешь. Зачем ты здесь?
Голос Абу аль-Хайра насмешливо протянул из-за плеча:
- Действительно, зачем вы здесь, господин Стрелок? Может, время пасть на колени и покаяться? Трое душ на вашем счету, как никак. И выживет ли Амина - непонятно. А господин Аллиль супругу не переживет, как вы понимаете...
- Покаяться?
Развернувшись, Тарег встретился все с той же волчьей усмешкой:
- О нет, вы меня не так поняли, господин Стрелок. Покаяться перед друзьями, не перед Ним. Так, мол, и так: проявляя благородство стремлений и высокий склад ума, я от души брыкаюсь и бегаю от халифского фирмана. За что у меня отнята Сила, но я не в обиде. Правда, теперь я никого не могу защитить и через пару дней из-за этого карматы сотрут с лица земли город, но кому какая разница - у меня ж благородство души завсегда на первом месте.
- Лжете! Здесь нет никакой связи!
- В самом деле? Ну, тогда они точно не обидятся: не все ли равно, когда умереть? До взятия Медины или после? Да и вам, по всему судя, не до арифметики. Ну еще пара душ отлетит в небеса на очередном кривом изгибе вашей судьбы - какая разница, в самом-то деле? Вокруг вас давно толпами все гибнут, что ж вам, головой да в воду? Давайте, идите, объясните Амаргину суть нашей сделки. Он наверняка скажет спасибо: а как же, по вашей милости он сюда попал, по вашей же и вышел...
- Лжете! Снова лжете! Вы схватили их... подло! Вы имели право делать все что угодно со мной! Со мной! Не с ними!..
- Рами?..
Тарег крутанулся обратно. Сенах смотрел на него совершенно круглыми глазами.
- Где Амаргин?
Лаонец испуганно поморгал.
- Где он?
Сенах недоверчиво покосился - а потом кивнул куда-то в темноту.
Через несколько шагов там обнаружился Амаргин. Свернувшийся в калачик спиной наружу. С очень плотно закрытыми глазами. На мочке уха и на щеке до сих пор чернела кровь от выдранной серьги.
