Гостиница дядюшки Крокуса все на том же месте, не перебежала, не отрастила крылья и не улетела, даже не превратилась во что-нить непотребное. Я бросил повод мальчишке во дворе, вошел в зал, а через него быстро шагнул на кухню.
Крокус, стоя ко мне спиной, собственноручно резал лук. Я подошел тихонько и опустил ладонь на плечо. Он начал поворачиваться с угрожающим видом, но ахнул, раскрыл рот для радостного вопля.
Я приложил палец к губам.
– Тихо-тихо… Я здесь инкогнито.
Он прошептал:
– Зачем?.. А-а-а, хотите посмотреть, не разворовали ли тут ваше?.. Нет, городской совет все держит в руках цепко. Теперь ни за что власть не выпустят. Умрут, но не выпустят.
– А как мой порт? – спросил я.
– Строится, – заверил он. – Еще как!.. Скоро корабли принимать будут… Ваша милость, вы у меня остановитесь? Такая честь, такая честь…
– Позаботься пока о коне, – сказал я, – комнату тоже можешь, хотя не знаю, останусь ли на ночь…
Он огляделся.
– А собачка ваша где? Хорошая у вас была собачка, шустрая. Всегда у нас на кухне сидела. Все знала, умница, где что лежит. И когда кто что принесет. Да и спала частенько тут.
– Собачка пока дома, – сказал я. – Я ненадолго. Прямо щас и начну инспекцию.
– Что приготовить к вашему возвращению, господин бургграф?
– На твой выбор, – ответил я небрежно.
– Спасибо за доверие, ваша светлость!
Я шел по узкой улочке, восстанавливая в памяти топографию, имена людей, их лица и любимые словечки, характеры и привычки. Без Бобика и Зайчика в самом деле как-то не то, недостает не чего-то там, а как будто оставил часть себя. Потому прислушивался к любому шороху, запаху и всматривался в любую мелькнувшую тень за себя, за Бобика и даже за невозмутимого Зайчика.
Справа прямо из стены высунулась мускулистая рука с кинжалом. Длинное лезвие уперлось мне в щеку.
– Кошелек, – сказал угрюмый голос. – Или жизнь.
Я развернулся, перехватывая руку, дернул на себя, и человек вылетел из бутафорской стены, как мешок с сеном. Я ударил его рукоятью перехваченного кинжала в голову.
– Жизнь, – сказал ему негромко. – Дарю тебе жизнь, дурак.
– Ох, – пробормотал он оглушенно, – ты хто?
– Лучше не знать.
Еще через несколько шагов за спиной послышались тихие настигающие шаги. Двое полагали, что бегут неслышные, как кошки, но я, не поворачиваясь, почти видел их фигуры, руки. Когда один потянулся ухватить меня за шею, я отступил, ударил, не глядя. Второй бросился на меня, еще не поняв, что его друг уже убит или искалечен, и я, легко уклонившись от толстого кулака, влупил между глаз с полным осознанием, что свершаю богоугодное дело.
Улочку дальше прошел без происшествий, но вот знакомая калитка, я властно постучал в дверь. Через минуту грубый голос прорычал:
– Кто?
– Ричард Длинные Руки, – ответил я. – Так и скажи.
– Чё?
– Делай, – прорычал я.
За дверью охнуло, торопливо загремели цепи, звякнул металлический засов. Потом еще один, и дверь распахнулась. Я с интересом смотрел на склонившегося в поклоне здоровенного мужика.
– А что открываешь без опросу куда и зачем?
Он ответил поспешно:
– Дык вы ж тот самый! Ну, который…
– Который что? – спросил я.
– Который установил в городе власть, – ответил мужик решительно. – Все знают! Вам все можно. И куда и зачем! И даже для чего. Проходите, благородный господин… Эй, Топтун, беги доложи хозяину!
Молодой слуга сорвался с места и понесся через холл к лестнице. В дверях врезался в косяк, стараясь на ходу оглянуться на гостя, ради которого такая суматоха. Я вошел, осмотрелся, богато живет мастер Пауэр, очень даже. А еще чувствуется, что в городе порядок и благополучие, роскошь не скрывается.
Дверь скрипнула, на пороге появился высокий худой мужчина в легкой рубашке с короткими рукавами и в брюках из очень тонкого полотна. Седые волосы поредели настолько, что видна розовая кожа, но все так же статен, спина прямая, а три шрамика на лбу и скуле не стали менее заметными.
Солнце бьет мне в спину, Пауэр не сразу узнал меня, хотя мог бы по росту… впрочем, меня можно вот так принять и за тролля, и я заговорил первым:
– Мастер Пауэр!.. Рыцари явно считают вас своим!
Он всплеснул руками. Лицо из недовольного сразу без всякого перехода стало счастливым.
– Господи, – воскликнул он, – сэр Ричард!.. А я уж хотел всыпать им за дурацкие шутки… Сэр Ричард, какое счастье!
Он ухватил мою руку и, мгновение поколебавшись, то ли пожать, то ли поцеловать, все же предпочел поцеловать: излишек внимания вредит меньше, чем недостаток.
Я в свою очередь обнял его за плечи и поцеловал в лоб, как сюзерен верного подданного.
– А как я рад, вы даже не представляете.
Он сказал суетливо:
– Давайте вот сюда, в эту комнату, садитесь, очень прошу вас! Что вам подать, только кивните…
Я огляделся. Комната небольшая, но вся обстановка говорит не просто о богатстве, но и о вкусе хозяина, все не только дорого, но поработали здесь неплохие художники.
Пауэр усадил меня в лучшее кресло, сам сел напротив и жадно всматривался в мое лицо.
– Сэр Ричард! Я просто глазам не верю.
– Можете пощупать, – ответил я с улыбкой. – Только слишком не увлекайтесь. А то нравы тут больно вольные.
Он отвел взгляд.
– Да, в сравнении с суровыми нравами по ту сторону Хребта… гм…
В комнату вбежали слуги с блюдами. Расставляли на столе невпопад, жадно глядя на меня. Мастер Пауэр всматривался в меня с таким же страстным вниманием.
– Какие у вас планы? – спросил он осторожно и замер в ожидании.
– На самом деле, – сказал я успокаивающе, – планов никаких. Просто свободная минутка, вот и заскочил по дороге… почти по дороге, проведать. Так что просто расскажите, как здесь? Меня долгонько не было…
Он замахал руками.
– Все прекрасно! Мы получили такой урок, что и друг за другом следим, не только за чужаками. Как только кто-то что-то, так мы его сразу!.. Ваш друг сэр Торкилстон взял на себя управление городской стражей, а также он комендант города. Ну, это на тот случай… ха-ха… как если бы пришлось воевать. Главой города, бургграфом, по-прежнему являетесь вы, сэр Ричард. Это очень удобно, так как в ваше отсутствие правим мы, совет старейшин, решения принимаются большинством голосов, но предварительно все обсуждаем в своих цехах.
– Здорово, – сказал я задумчиво. – Сам не думал, что сымпровизируем такую удачную форму правления.
Он сказал с жаром:
– Очень удачная!.. Ну, а как у вас дела, сэр Ричард? Или вы решили все-таки вернуться и взять в свои руки бразды правления?
Я ощутил в его радостном голосе и нотку опасения, мол, лучше бы оставить все, как есть, не стоит переделывать хорошо работающий механизм.
