— Ни в коем случае, — заверил ее комендант. — Моя благодарность не будет иметь предела. Воистину подвиг, достойный… э-э…
— Речь шла о мешке репы, — улыбнулась Грэйн. — Но согласитесь, что это слишком дешево. Затем господин Элийр любезно сопроводил нас в форт, этот оплот и средоточие силы и порядка, свойственного армии и флоту Ролэнси.
— Да, да… конечно… — эрн Тэлдрин прищурился, оценив истинно ролфийский юмор высказывания. — И что же вы намереваетесь делать дальше, моя эрна?
— Моя первоочередная задача — обеспечить безопасность графини и скорейшую ее отправку на Ролэнси, — девушка пожала плечами. — Однако, поскольку регулярного сообщения с метрополией остров, как я поняла, не имеет… — Дождавшись кивка, она продолжила: — Кроме того, учитывая все обстоятельства… располагайте мною по вашему усмотрению, эрн Тэлдрин. До тех пор, пока форту угрожает штурм, он угрожает и моей подопечной, следовательно, безопасность ее переходит под вашу ответственность как старшего из ролфийских офицеров.
Что в переводе означало: «И если шурианскую бесценную графиню тут случайно осколками посечет, виноваты мы с тобой будем оба и повесят нас рядышком — уж я позабочусь!»
Комендант поморщился, как от головной боли.
— Разве вы не подчиняетесь непосредственно лорду Конри?
То есть опять-таки в переводе: «Нечего валить с больной головы на здоровую! Шуриа — твоя, вот ты перед Конри за нее и отчитывайся, а меня в дела вашего ведомства не впутывай!»
— Разумеется, — кивнула Грэйн. — Безусловно, я подчиняюсь ему, но пока мы с леди Янамари находимся здесь… — «Не увиливай, майор, не выйдет!» — я буду выполнять ваши приказы. Конечно, если они не начнут вдруг противоречить приказам лорда Конри. В конце концов, я же могу погибнуть при штурме, но тогда, — эрна Кэдвен доверительно и преданно заглянула в глаза коменданту, — я же могу быть спокойна и уверена в том, что леди Алэйя так или иначе, но попадет по назначению? Ее жизнь слишком ценна для Ролэнси, чтоб я посмела не поставить вас в известность, мой эрн. Но пока нам всем угрожает штурм, я не смею также остаться в стороне при обороне форта, когда на счету будет каждая пара рук, способных стрелять. Располагайте мною, мой эрн комендант.
— Так, — во взгляде Тэлдрина мелькнуло оживление, словно перед комендантом вдруг забрезжил луч надежды. — Безусловно, опытный и отважный офицер, пусть даже и женщина, в обороне лишним не будет, а посему… Вам следует немедленно получить у каптера форму… — он поморщился, взглянув на «партизанский» наряд Грэйн. — Хотя бы часть формы, ибо женского мундира мы тут не держим. Уверен, впрочем, что сержант ир-Вэртен что-нибудь на вас подберет. И вооружиться.
— Сабля у меня есть, — эрна Кэдвен погладила эфес трофейного оружия, — но вот этот древний мушкет я бы с удовольствием сменила на более современную винтовку. И пистолет, если можно.
— Тогда ступайте становиться на довольствие, эрна Кэдвен. Ир-Вэртена вы найдете в редюите.
— Благодарю. Могу я узнать свое место на стенах?
— А! Да, конечно, — комендант оживился еще больше. — Вот, видите батарею на горже? Заметили равелин с юга от ворот?
Грэйн кивнула. Нечто в этом роде она и ожидала услышать.
— У нас тут каждый офицер на счету, эрна Кэдвен, и коль скоро мой гарнизон прирос на целого прапорщика, я назначаю вас в отряд, обороняющий Южный привратный равелин. Сейчас им командует сержант ир-Симейн, но присутствие там офицера, безусловно, поднимет дух солдат.
— Благодарю! — эрна Кэдвен щелкнула каблуками, сразу догадавшись, куда именно посылает ее хитрюга-комендант, а главное — зачем. Его можно понять. Ну а как еще избавишься от «посланницы» лорда Конри? Не со стены же ее сбрасывать — весь гарнизон уже видел женщину-офицера, и не скроешь ни от кого, если она вдруг исчезнет… А вот отправить в самое горячее место — это логично, и понятно, и вполне укладывается в традиции. Никто не возразит — даже сама Грэйн, ведь все правильно! И никто не придерется, включая самого Конри. Ему-то и вовсе наплевать, из рук какого именно ролфийского офицера он получит вожделенную леди Джойану.
Тем временем Джэйфф подхватил под руку проходившую мимо женщину-шуриа в точно таком же наряде, какой был на графине, только ее фатжону украшала богатая вышивка — цветы и птицы зеленым по черной шерсти. Нитки, конечно, дешевые, но узор великолепен.
— Здравствуй, Эндрита. Где Мартайн?
— Проверяет готовность своих расчетов. Здравствуй, Джэйфф! — обрадовалась шуриа и не стала скрывать любопытства: — Познакомь меня с твоей… подругой.
— Изволь, дорогая. Леди Джойана Алэйя, графиня Янамари.
У женщины натурально отвисла челюсть.
— А сия изумленная и потрясенная до глубины души барышня — Эндрита Ровен. Самая языкастая дама в округе. Ровно через полчаса весь форт будет знать, что на Шанту пожаловала дочь Элишвы Ияри.
— Она жива? — тихо спросила известная говорунья.
— Мама умерла двадцать лет назад.
— Ох! — всплеснула руками Эндрита. — А мы-то ее раньше похоронили. Думали-гадали, что Элишва чем-то янамарскому владетелю не угодила, если он всех Ияри порешил.
Джона до боли сжала кулаки, вонзив ногти в ладонь. Видно, у нее на роду написано — губить сородичей.
«Убить мало того выродка, который решил сделать из Элишвы принцессу Шанты», — подумала она.
— У Ияри сильная кровь была, ты вон тоже получилась шуриа, — вздохнула женщина. — До пятого колена проклятые рождались.
— Мои сыновья — не шуриа, — чуть ли не с гордостью заявила Джона.
— А от кого рожала?
Но ответить на столь прямой вопрос леди Янамари не успела, даже если бы хотела. К ним подошел офицер в потрепанной синтафской форме с нашивками капитана-артиллериста — диллайн по национальности. Янтарноглазый, крючконосый и высокий. Обеим женщинам пришлось задрать головы, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Где дети? — строго спросил он у Эндриты, деловито кивнув Джэйффу.
— С моей сестрой, не волнуйся так.
Кто не знаком с диллайн близко, тот ни за что не догадался бы о его тревоге и беспокойстве, настолько спокойно держался Мартайн Hep. Бровью не повел, как у них это водится.
— Будь с ними, пожалуйста. Яфа снова начнет заикаться, — настойчиво попросил капитан.
И теперь настала очередь Джоны растерянно хлопать глазами. Она-то всегда считала, что их с Аластаром любовь, вернее, его привязанность к шуриа — какое-то редкостное диллайнское извращение, почти болезнь. Их только потому, собственно, и не заподозрили до сих пор, что мало кому в здравом уме могло в голову прийти такое. Чтобы диллайнский князь? И с кем? Нет, нет и еще раз нет!
