Грег и Ники прервали свою беседу и смотрели на меня широко распахнутыми глазами. Валенок размеренно кивал, словно учитель, вытягивающий на тройку закоренелого двоечника.
…и светла адмиралтейская игла!
Я закончил и светски раскланялся. Словно в ответ, из темной подворотни ударил холодный ветер.
— Смотри-ка — подействовало! — раздался голос Валенка, полный искреннего изумления.
По спине побежали мурашки — не от холода. В темноте проступили слабо светящиеся очертания арки. Точнее, аркады. Уходящий в бесконечность ряд арок, и над каждой горит фонарь…
Из этого фантастического коридора донесся звук отдаленных шагов.
Я случайно взглянул под ноги и ахнул. Вокруг нас на брусчатке всходили колосья! Зеленые, светящиеся колосья пробивались прямо среди булыжников!
Пораженный их видом, я пропустил миг, когда в аркаде возник силуэт идущего человека. Выйдя из последней арки, он остановился. Я впился в силуэт взглядом, но не мог разглядеть даже лица. Тень окутывала пришедшего, превращая его в призрак, в размытый рисунок тушью. Материальны были только его тяжелые черные ботинки — дорогие, но потертые, облепленные комьями грязи. Такая жирная земля бывает на кладбищах…
Неожиданно мне вспомнились эти самые дворы Капеллы, какими они были в девяностые. Тут вполне можно было переломать ноги — темно, перекопано, загажено.
Каким бы нам тогда явился дух Петербурга? Ссутуленным, в потрепанном пальто фабрики «Большевичка», с голодным и затравленным взглядом…
Или наоборот — такой же молчаливой тенью возник из темного угла и вытащил узкий, тускло блестящий нож…
Ах да, не могло этого быть, вспомнил я. Он же в то время был попросту мертвым.
Грег вежливо поклонился. Призрак вернул поклон, словно его зеркальное отражение.
— Слава богу! — приветственно буркнул Валенок.
— Здравствуй, пап, — сказала Ники.
Свет фонаря падал сверху, разбавляя чернильную тьму до зыбкого сумрака. Я не видел, к чему фонарь крепился. Наверно, просто висел в воздухе — этакая тусклая пародия на луну. Но Мертвому он светил в спину, куда бы тот ни встал. Вокруг его ног колыхались сюрные призрачные колосья. Зачем? Почему?
Я даже не боялся — так все это было странно.
Даже сам факт, что этот призрак — отец нашей Ники, казался мне скорее забавным.
Ха-ха, «папа — городская шишка»!
«У меня повсюду блат!»
Теперь давешние намеки Валенка были ясны. Только люди могут стать драконами. А Ники — не человек. Поэтому она и носит печать дракона, которая помогает ей менять облик. Непонятно одно — зачем этот маскарад понадобился ее отцу. Но это уж точно меня не касалось…
— У меня для вас две новости, — произнес Мертвый. — Плохая и очень плохая.
Голос у него был вполне нормальный. Вот только слова доносились с запозданием, чуть отставая от мимики. Словно в разреженном воздухе, в горах.
— В городе назревают темные дела. Появились шпионы. Двое, в июне. Как появились и куда исчезли — опять никто не заметил.
— А к кому они приходили — заметили? — спросил Грег.
Мертвый пожал плечами.
— Их встретил на Финляндском вокзале один из моих подданных. Я потом поговорил с его трупом, но он смог только рассказать, как ему поджарили мозги… Про анонимное письмо Северо-Западному драконьему кругу ты, конечно, слышал. Я все думаю, связано оно как-то с их визитом или нет? Его автор очень хорошо осведомлен…
— Хуже, чем хотелось бы, — мрачно сказал Грег. — Это я его написал.
— Ты?! — воскликнули мы в три голоса.
— Ха! На что ты рассчитывал? — добавил Валенок. — Неужели думал, что кто-то воспримет это письмо всерьез?
— Я хотел посмотреть на реакцию. На готовность к таким новостям.
— И как? — поинтересовался Мертвый.
Грег криво улыбнулся.
— Драконы этого мира — как дети. Они даже представить не могут, что с ними или с их миром что-то случится. Хорошо, что я не выступил с этими новостями сам, как собирался. Стало бы нас два главных клоуна — Чудов-Юдов и я… Ладно. Какая вторая новость?
— После того как тут побывали те двое, — заговорил Мертвый, — кто-то начал действовать. Могу точно сказать, когда: в самом начале июля. Понемногу, очень осторожно, кто-то плетет чрезвычайно мощные чары.
— Уверен?
— Абсолютно. Есть вещи, которые не скроешь, как ни прячь. Тем более такие, которые меняют реальность…
Я кивнул, примерно понимая, о чем он говорит. Это как если где-то произведен подземный ядерный взрыв. И хотя все дружно отнекиваются, специалистам по косвенным признакам все равно ясно, что он был…
— В начале июля? — повторил Грег. — Почему ты мне не сказал?
— Я ждал, что ты разберешься сам. Но теперь ясно, что один ты не справился.
Надо сказать, прозвучало это довольно оскорбительно, но Грег смолчал.
— Наверно, зря я так долго тянул, — продолжал Мертвый. — Чары сплетены, Дверь создана. Теперь дело за малым — выбрать ключ.
— Жертву?
— Вот именно.
У меня по спине пробежали мурашки. Но, кажется, только у меня одного.
— У тебя есть догадки, кто готовит обряд? — спросил Грег спокойно.
Мертвый усмехнулся.
— Если бы знал, не стал бы вызывать тебя.
— Тогда откуда информация о жертве? Погоди… Знаки?
— Они самые. Жертву видели мои слуги. Она уже выбрана и подготовлена, — и Мертвый едко добавил: — По всем вашим правилам.
Рука бога небрежно нарисовала в воздухе пылающий синий росчерк — нечто вроде фигурной скобки.
— Тебе знаком этот символ?
До этого момента разговор велся абсолютно хладнокровно. У меня возникло ощущение, что само по себе готовящееся убийство собеседников нисколько не взволновало — как будто они решали абстрактную задачку. Но нарисованный в воздухе знак наконец выбил Грега из равновесия.
— Да, — сказал он после долгой паузы, пытаясь удержать на лице невозмутимое выражение.
— А мне нет, — признался Мертвый. — Честно говоря, он мне даже и неинтересен. Но мне не нравится сам факт жертвоприношения на моей земле. Оно позволяет высвободить огромные силы… и я не знаю, куда эти силы будут пущены. Постарайся его предотвратить. А если не захочешь — сделай по крайней мере так, чтобы его плодами не удалось воспользоваться.
Грег кивнул. Глаза его заблестели, утомленного и болезненного вида как не бывало.
— Как ты думаешь, где будет проведен обряд? На одном из ваших жертвенников? Никто с запросами не обращался?
— Конечно, нет, — насмешливо ответил бог. — Все же понимают, что я не дам разрешения. Да наши жертвенники и не годятся. Там действует принцип хаоса, случайного выбора. Это необходимо в интересах города… А тут кто-то старается для себя одного. И уж наверняка — нам всем во вред.
