— На этот раз ты ответишь, — пообещал он Валенку очень мягко. — Запомнил? Даже если мне придется специально ради этого убрать гвозди.
— Бляха-муха, так я именно этого уже столько лет и добиваюсь! — расцвел Валенок.
Тут я решил вмешаться в дискуссию.
— Не пора ли ввести меня в курс дела? Куда идем — в Эрмитаж?
— Пойдем побазарим с одним занятным типом, — ответил Валенок, игнорируя хмурый взгляд Грега. — С богом.
— С кем?!
— С одним из местных богов. А что, у тебя с ними какие-то проблемы?
— Нет-нет, все в порядке! Молюсь, идолы подкрашиваю, жертвы приношу регулярно… Валенок, я же серьезно спросил!
— А я серьезно ответил. Вот сейчас придет Ники и откроет нам дорожку на ближайший Перекресток. Сам-то бог, как ты понимаешь, прямо тут явиться не может — Дворцовая площадь, людное место все-таки…
— О да, я понимаю, — подтвердил я язвительно. — Точнее, ни хрена я не понимаю! Кого ты имеешь в виду под богом?
— Бога, — удивленно ответил Валенок. — Бог — это… ну… Грег, объяснил бы ему…
— Бог — высшее сверхъестественное существо, управляющее реальностью… Точнее, ее определенным сектором, — усталым голосом сказал Грег. — Устраивает такое определение?
— Нет! Никаких богов не существует!
— Драконов тоже, — поддакнул Валенок.
— Не передергивай! Откуда в Питере местные боги? Абсурд!
— Бог — очень интересная форма жизни, — произнес Грег. — Он жив молитвами верующих. Когда его забывают, он либо перерождается во что-то иное, либо впадает в спячку и умирает. Забытые боги древности, которым удалось приспособиться к современным реалиям, — их не так уж мало, они повсюду…
«Бредит или издевается?» Я перевел взгляд на Валенка, но тот был серьезен как мамонт.
— Есть у них и алтари, и жрецы — даже если они сами не подозревают, кого кормят своими молитвами и приношениями. Для культа необязательно называть вещи своими именами. Даже лучше, если их не называть.
Я обнаружил, что уже некоторое время азартно грызу ноготь. Недоверие боролось во мне со жгучим любопытством.
— Ну а этот «бог», к которому мы идем… Как его зовут? Каким сектором он повелевает?
Грег задумался.
— Зачем тебе знать? Это бог людей, нас его сфера деятельности не касается. Вас с Валенком так точно. Что до имени… хм… Зови его Мертвый.
— Внушает оптимизм! А почему «мертвый»?
— Настоящее имя тебе все равно никто не скажет, я его и сам не знаю. Просто в последние годы все как-то привыкли звать его именно так. У него был непростой период. Когда он… э-э-э… выпал из активной жизнедеятельности…
— А поподробнее? — Я не собирался позволить Грегу отделаться от меня такими скользкими формулировками. — Что значит — «выпал»?
— Питер — странное место. Причем странным оно было задолго до появления города. Сверхъестественных сущностей тут очень много, особенно темных. Многие из них живут здесь тысячелетиями и позиции сдавать не желают. Тот, кого сейчас зовут Мертвым, был одним из самых молодых богов. А когда молодой бог в одиночку выступает против целой толпы старых, сам понимаешь, добром это не кончится. Подробностей я не знаю, поскольку сам поселился тут недавно. Это случилось лет двадцать назад. На полноценную войну не тянуло — скорее, удачная диверсия. В общем, некие местные стихийные духи привлекли на помощь сильного демона, который собирался эмигрировать в Питер откуда-то с Алтая, заманили молодого бога в ловушку и убили его.
— Убили? — с умным видом покивал я. — И теперь он — Мертвый?
— Вот именно. Сам понимаешь, такие вещи даром не проходят. Он уже не тот, что раньше. С врагами он расправился и власть вернул — отчасти. Но взамен пришлось отдать еще больше…
Я вздохнул и отвернулся, обводя взглядом площадь. У Зимнего дворца стояли автобусы и бродили туристы. Вокруг Александровской колонны раскатывали подростки на скейтах. С угла доносились вопли громкоговорителя:
— Обзорная экскурсия по Петербургу! Насладитесь всемирно известными видами…
Лоточник, продававший поблизости ушанки и матрешки, косился на нас с опаской. Особенно ему не нравился Валенок.
Во всем этом не было ни намека на сверхъестественное.
— И что? — спросил я. — И где этот ваш бог?
— Подожди, — сказал Грег. — Сейчас придет Вероника, и отправляемся.
— Куда?
— Во Внешнюю Тьму, — замогильным голосом ответил Валенок.
Я покосился на Грега, который не стал опровергать его слова, и осознал, что мне уже не так интересно, как раньше. И в общем-то я предпочел бы сейчас отправиться домой. Мертвые боги, Внешняя Тьма — действительно, какое мне дело до всей этой чертовщины? Может, прав был Грег, говоря, что некоторые дела клана меня не касаются? А с «идеями» Валенка уже давно все понятно…
— Привет! Вот и я!
Ники возникла перед нами прямо как из воздуха. Вид у нее был веселый и беспечный. Я от души за нее порадовался и слегка позавидовал: мне бы ее безмятежность!
— Вы готовы? — спросила она жизнерадостно. — Ой, Леша, и ты с нами? А я думала…
— Куда же без него, нашего самого опытного загробного путешественника? — Валенок покровительственно похлопал меня по плечу. — Леха, ты помолился перед смертью?
— Вот увижу вашего бога, заодно и помолюсь!
— Умолкните, раз уж навязались, — проворчал Грег. — Вероника, начинай.
Ники огляделась, выбрала самую чистую гранитную плиту, опустилась на корточки и подняла взгляд на Грега.
— Нужна кровь.
Грег спокойно протянул перед собой руку ладонью вниз. Я не заметил, чтобы он что-то сделал с рукой, но на гранит закапали черные капли. За спиной раздался невнятный возглас и топот. Я оглянулся и увидел матрешечника, удирающего через площадь с лотком наперевес.
— Спасибо, хватит, — сказала Ники, деловито принимаясь за рисование.
«Так-так! — подумал я. — Похоже, не одного меня Ники водит гулять по Кромке!»
Однако кровью Грега Ники нарисовала на камне всего одну руну, похожую на латинскую «R». Даже я ее знал — Райдо, руна пути.
— И это все? — не удержался я, когда Ники встала и принялась вытирать испачканные пальцы. — А как же направление…
Ники не ответила — она выжидающе смотрела на Грега. Я тоже взглянул и застыл. На его лбу, разгораясь золотым светом, медленно проступала звезда с восемью тонкими лучами. Я уже однажды видел ее — в тот день, когда пытался утопиться в заливе. Тогда он назвал звезду «Роза Ветров». Грег смотрел прямо перед собой, будто вглядывался во что-то, невидимое остальным. Скорее всего, так оно и было. Поменяли цвет глаза, зрачки превратились в вертикальные щели. Потом печать Грега неуловимо изменилась. Кажется, один из ее лучей стал длиннее других…
