— Нет. Это ведь не решение проблем, а просто уход от них. Проведи Деймос в этой спячке век или тысячелетие, для него время пробежит как одна ночь. И стоит пробудиться, как проблемы снова навалятся.
— Ты говоришь, словно на собственном опыте, госпожа, — осторожно заметил Димьен.
— Так и есть. Только я засыпала на два столетия, чтобы набрать силу, чтобы после пробуждения быть в состоянии отвоевать свое королевство.
— И у тебя получилось.
— Да. Но от такого сна вампир не может пробудиться сам. Его должны разбудить, а потом и напоить, так как можно проснуться не совсем контролируя себя.
— Понимаю.
— Я постараюсь объяснить все это Деймосу, равно как и то, что подобными поступками он никому ничего хорошего не сделает и никакой вины не искупит. Но нужно и что-то еще. Что-то, что избавит его хотя бы от части груза на душе.
— Разве такое возможно?
— В подлунном мире есть еще многое, что неизвестно людям.
— Только людям?
— Да. Я позвала погостить сюда Церес.
— Церес? — удивленно переспросил Димьен.
— Ах, да, ты ее еще не видел. Сейчас она новая Магистр Крита, но это не главное. Она — одна из ярких представителей своего клана — клана Гаруда, и снискала себе славу, как искуснейшая куртизанка.
— Профессионально?
— Это, скорее, ее хобби. В принципе, ничего удивительного, учитывая способности клана.
— Гаруда… их ведь еще называют вечными любовниками, — осторожно проговорил Димьен.
— Именно.
— И ты хочешь таким образом… развлечь нашего угрюмого гостя?
— Любовные ласки могут излечить много ран. К тому же, Церес может узнать то, что нам поможет.
— Если Деймос ее еще подпустит. У него какое-то странное отношение к этой стороне жизни.
— В чем именно подмеченная тобой странность?
— Хм. Похоже, на отношение ко всему остальному: равнодушное безразличие.
— В его прошлом я тоже видела очень мало событий, охватывающих эту сторону. И ту малость настолько заволокло пеленой боли, что я поостереглась копать глубже. В разговорах он ничего не упоминал?
— Нет. Деймос вообще неразговорчив.
— Знаю. Что ж, тогда присутствие Церес еще более необходимо. Но я, на всякий случай, позвала еще и Фаула.
— Это тот, о ком я думаю?
— Вампир, с богатым прошлым викинга. Но куда более важно, что он обладает огромным потенциалом, и он Мора.
— Он?
— Да. Он может питаться не только кровью, но и страстями человеческими. Некоторые вампиры других кланов тоже это могут, вот только для них чувства не пища, а наоборот, расход энергии.
— Ты хочешь, чтобы он поглотил все чувства Деймоса?
— Нет, это действует немного не так. Он сможет облегчить его душу, поглотить отчаянье. Подобное никак не навредит Деймосу.
— Это хорошо. Он, конечно, странный тип, но…
— Я рада, что ты ему сочувствуешь.
— Но как долго ты собираешься им заниматься?
— Пока Деймос не придет в норму, и уж точно ближайшие сто лет. Я не хочу, чтобы его узнали бывшие «подданные» и попытались отомстить.
— А могут?
— Многие люди злопамятны и рады свалить свои несчастья на кого-то другого.
— Деймос может воспринять это как должное.
— В том-то и дело. Поэтому ему лучше держаться подальше от тех мест, да и людей, по большому счету, тоже.
— Но у нас их тут и немало.
— А больше и не надо. Он слишком должно жил среди них, не зная о нас.
— Стоит восстановить баланс?
— И это тоже. Он должен все-таки перерасти то, что осталось в нем от человека.
— Но это держалось в нем более тысячи лет.
— Во многом потому, что Деймос не знал о других возможных вариантах. И у него толком не было наставника.
— И все-таки выбор… кандидатов кажется мне немного странным. Прости, конечно.
— Тебе не за что извиняться, Димьен. Мне приятно с тобой обсуждать дела. А что до Деймоса, то интуиция подсказывает мне, что так будет лучше всего.
С таким аргументом спорить было уже бессмысленно. Димьен не раз имел случай убедиться, что интуиция Менестрес никогда не подводит, словно, прежде чем пробудиться в ней, оная впитала в себя опыт всех предыдущих королев.
На самом деле, подобное предположение было очень близко к истине. Но Димьен никогда не задал бы вопрос в лоб, прекрасно понимая, что есть вещи не его ума.
Чтобы отправить сообщение кому-либо из Детей Ночи, Менестрес вовсе не нуждалась в почтовых голубях и письменных принадлежностях. Ей достаточно было ментально дотянуться до нужного ей вампира, и расстояние здесь роли не играло.
Подобный способ очень облегчал жизнь, иначе письмо шло бы до адресата несколько месяцев, а то может и дольше, учитывая, что Фаул находился где-то на севере.
Конечно, чтобы добраться до своей королевы, вампирам требовалось время. И не удивительно, что Церес явилась первой.
Ее караван оказался виден издалека, и Димьен отправился ему навстречу. В дом Менестрес вампирша вступила с первыми сумерками.
Путешествуя, Церес тоже предпочла укутаться в покрывало с головой. Когда подоспевшая служанка помогла его снять, то перед Менестрес предстала настоящая красавица: белоснежная, словно фарфоровая, кожа, пронзительные серо-зеленые глаза, кудри черных, как смоль, волос. И ко всему этому мягкие черты лица и точеный стан. Но даже при таких внешних данных подобной красоты не получилось бы, если бы не движения, жесты, за которыми таились нежность, немного порока и потаенное обещание.
Много позже подобный талант назовут сексуальностью, но Церес прекрасно обходилась без каких бы то ни было определений, способная привлечь внимание любого.
Легкой походкой нимфы вампирша приблизилась к Менестрес и, низко поклонившись, проговорила:
— Я пришла по вашему зову, Владычица Ночи, и вверяю себя в ваши руки.
— Рада видеть тебя, Церес клана Гаруда. Располагайся в моем доме.
С этими словами Менестрес протянула вампирше руку, и этот жест значил гораздо больше, чем все остальное. Церес припала к руке. Сначала коснулась лбом ладони, а потом быстро поцеловала запястье там, где к самой коже подступали вены и бился пульс.
Подобный жест являлся своеобразной клятвой верности и признанием главенства обладателя руки.
Закончив с «официальной» частью, Менестрес порывисто приобняла вампиршу за плечи и сказала:
— Разреши представить моих домочадцев. Димьен — мой телохранитель, мои птенцы: Руфус и Раши, и наш общий друг — Деймос.
— Мне очень приятно, — вежливо кивнула Церес. — Мои птенцы уже выросли и разлетелись. Я приехала только в сопровождении Хааса, ну, думаю, вы его помните, госпожа.
