Одно Грифон знал наверняка: он был одним из них. Как и они, он веками ходил по земле, помогая, выручая, исправляя — но не становясь ни на чью сторону.
До тех пор, пока Разрушитель не замахнулся на немыслимое.
Грифон поглядел на съежившуюся темную массу. Безумный божок не сдавался:
Я делаю все, что хочу! Я выиграл, слышишь? Я победил! Это я устанавливаю правила! Я и только я!
— Так это ты создал меня?! — Грифон в изумлении шагнул вперед. Разрушитель попятился и глубже забился в тоннель. Безликие стояли неподвижно, но уже само их присутствие наполняло Грифона силой. Теперь он понимал, почему они, вопреки своим правилам, помогали ему больше, чем кому бы то ни было. Он был одним из них — в этом не оставалось сомнений.
Но это было еще не все. Разрушитель превратил одного из безликих в пародию на страшного зверя, и это ужасное деяние всколыхнуло могущественные силы. Волчий бог нарушил Закон, гласивший: «Есть те, кого трогать нельзя». Разрушитель знал, что кара неминуема, но отмахнулся от этого знания.
Грифон протянул руку:
— Я не боюсь тебя. Ты надо мной не властен. Потому ты и боишься меня больше, чем остальных Стражей. Ты бессилен погубить меня и поэтому вынужден действовать через других. Вот зачем ты соблазнил Шейдерола. Ты знал, кто я, хотя этого не знали даже Повелители Стражи!
Ложь! Я сохранил тебе жизнь, потому что я великодушен! Вот! Смотри! Я дарую тебе свободу!
Птицелев спокойно огляделся по сторонам. Он больше не боялся Разрушителя. Волчий божок не мог навредить ему. Разрушитель лишился изрядной части своего могущества — возможно, в тот самый день, когда посадил под замок другое божество.
— Ты держишь взаперти соперника, верно? Покровителя Земель Мечты? Вот почему они так долго держатся!
Тьма, носившая имя Разрушителя, исчезла, растворившись в душераздирающем вое. Даже зловоние бесследно рассеялось. Иллюзии порой бывают очень стойкими, а могущество Разрушителя было не таким уж иллюзорным. Он действительно обладал некоторой властью над мертвецами, но не это было главным его оружием. Прежде всего Разрушитель повелевал страхом — и этот страх создал целую Империю.
Грифон обернулся к своим собратьям — и непостижимым образом понял, что их охватила печаль. Он не знал почему, и боялся, что никогда не узнает этого…
Я могу кое-что объяснить… Если ты освободишь меня, старик.
Точно по команде, безликие один за другим скрылись в Воротах. Они не обернулись на прощанье — и Грифон понял, что они покидают его навсегда. Они изменили своим правилам, чтобы помочь ему, чувствуя, что он заслужил это, — но остальное зависело только от него самого.
Это верно. Даже я не знаю наверняка, что они думают.
— Кто ты? — спросил Грифон, глядя на исчезающие Ворота. — Ты — бог?
На твоем языке, пожалуй, да. Точнее сказать, я — один из великих, хотя тот, кто называет себя Разрушителем, отказывает нам в этом звании.
— А где ты?
Ты еще не решил, освобождать ли меня? Чем мне доказать, что я говорю правду? Я помог тебе в Канисаргосе. Я бы сделал для тебя и больше, но побоялся вызвать его подозрения. (Я уязвим для него в гораздо большей степени, чем вы — те, кто мал. Я недооценил его — уж очень кротко он себя вел, когда вышел на волю.) А несколько секунд назад я опять спас тебе жизнь.
— Когда? Ведь Разрушитель просто пугал меня!
Дело не в нем, а в одном из его цепных псов по имени Д'Рэк. Помнишь, как он уколол тебе руку кристаллом? Ты ведь действительно должен был умереть вместе с ним!
Это была правда; Грифон успел позабыть об этом. Не зная, куда смотреть, он поднял глаза к потолку:
— Если ты сильней Разрушителя, то почему же ты не можешь вырваться на волю?
Узы, которые держат меня, созданы специально для таких, как я. Когда-то они связывали Разрушителя. Увидев, во что он превратился, мы испугались, что с нами случится то же. И тогда мы передали… скажем так, ключи.. тем немногим, кому могли доверять.
— И у меня тоже был ключ?
Он есть у тебя и сейчас.
— Тогда скажи мне, что делать! Я освобожу тебя! Повисло тягостное молчание.
В этом-то и загвоздка.
Грифон предвидел это — и боялся:
— Ты не можешь… Не знаешь…
Это знают только тебе подобные. Так было задумано, чтобы ключами не воспользовались те, у кого недобрые намерения.
— Что здесь случилось? Кто разрушил Кволард?
Птицелев знал ответ на свой вопрос, но хотел получить подтверждение.
Ты ошибаешься.
— Ошибаюсь?
Сбить с толку, запутать следы — тут Разрушителю нет равных. Кволард стал колыбелью волков-рейдеров. Как ты думаешь, почему?
Что это со мной, подумал Грифон. Пока я трачу драгоценное время на болтовню с невидимкой, арамиты расправляются с защитниками Сирвэка Дрэгота, а мои друзья, наверное, погибли…
Не бойся, ты не теряешь времени даром. Под землей оно течет очень медленно. Это — часть наказания, причем худшая, поверь мне. И потом, я столько лет ни с кем не разговаривал.
«Кволард — колыбель волков-рейдеров…»
— Тюрьма, в которой сидел Разрушитель, была здесь?
Да. Поначалу арамиты были для него просто забавой, способом убить время в заточении. Но когда мы испросили разрешения освободить его, оказалось, что он уже не может отказаться от этой затеи. Арамиты стали его навязчивой идеей. Я попытался разузнать почему — и выяснил, что эти его питомцы, его дети, физически способны на то, на что не способен он — подорвать уклад жизни, который вы теперь называете «Земли Мечты».
Хранители, чародеи Разрушителя, по его приказу поймали в ловушку одного из безликих наблюдателей. Волчий бог хотел отнять у него ключ — не только от своей тюрьмы, но и от многих других вещей, подвластных лишь нелюдям.
И тогда его верные псы превратили безликого в страшное чудище — Грифона. Даже я не знаю, как и почему это пришло им в голову. Узнав об этом, я пришел сюда, в Кволард — и выяснил, что он поджидает меня. У Разрушителя был ключ от темницы, и он им воспользовался. Я сражался… и город погиб. Но я завладел ключом. И обрел власть над тобой. Остальное ты знаешь.
— А ложные воспоминания?
Здесь смешались два заклятия — то, которое он — точнее, его дети — наложили на Земли Мечты, и то, которое Повелители Стражи положили па меня, став при этом уязвимыми для колдовства Разрушителя.
— К чему такие ухищрения? Почему он так боится Земель Мечты? Неужели вся эта суматоха только из-за того, что он не властен над ними?
Те, кто одержим жаждой власти, из страха стремятся уничтожить то, что им не подвластно, пытаясь убедить себя в собственном могуществе.
— Кажется, я знаю, как тебя освободить. Туман немного рассеялся.
