— Слушай, ну я бы пошел, — пожал плечами хулиган, поглаживая лысую собаку, мирно спящую у него на руках. — Не так много у тебя интересного в жизни происходит.
— Ты издеваешься? — скрипящим, вздрогнувшим голосом воскликнул Техей. — Я человеку руку отсек! Да я теперь из дома носа не высовываю чтоб с его семьей не встретиться!
— Ну-у-у, пф, — Кремнос махнул рукой. — Он сам виноват. В том, что попался, имею в виду. Ни один нормальный петрамант…
— Замолчи ты уже, — буркнул благородный. — Тошно от тебя уже. С собой не сравнивай других.
Кремнос усмехнулся, согнал с колен собаку и выпрямился, заглядывая Техею в глаза с лукавой улыбкой во взгляде. От такого взгляда альбиносу стало не по себе и он отвел взгляд, смущенно спросил:
— Н-ну чего?
— Ты отрицаешь очевидное, друг мой. Факты, я бы сказал.
— Какие еще факты?
— Он ведь не за правосудием к вам, благородным пошел. А воровать. Это в крови у нас, признай.
— Я никогда ничего не воровал, — буркнул Техей, беспокойно разглядывая цех внизу.
— Ну так ты ж найденыш, ясное дело, — Кремнос хлопнул товарища по спине так, что тот чуть не свалился вниз, с трубы. — Вот и не воруешь. А мой дед вот как-то говорил…
— Дурак твой дед, — благородный вздохнул и снова взглянул на записку.
Почерк был слишком уж красивым и аккуратным для плебея. Да и вообще, плебей, пожалуй, такой сложный текст написать бы попросту не смог — во всяком случае в племени петрамантов их знания жестко ограничиваются тем, что необходимо им для выполнения работы. У гидромантов ситуация могла быть иной, однако, все же, вряд ли у плебеев, вкалывающих на гидропонных фермах, есть много свободного времени для того, чтобы выработать у себя такой аккуратный почерк. Из всего этого следовало то, что зовет его никто иной как кто-то из благородных гидромантов — записку принес мальчик лет пяти именно этого племени, не свой.
— Ну а отчим твой что говорит? — спросил, наконец, Кремнос, вырвав Техея из транса.
— Я ему не говорил, — честно признался тот. — Он меня к лекарю водил. Наверное, подумает еще, что я сам это написал, и вообще тогда из дома выходить не буду.
— Чего лекарь говорит?
— Он… — Техей вздохнул. — Да все как всегда. Говорил, что раньше мою болезнь умели лечить, был препарат. Мол, изучено все было еще с тех времен, как люди в космос впервые полетели. Но вот лично он не знает как мне помочь, да и лекарств таких нет. Дал, вон…
Техей потряс небольшой пластиковой баночкой, которую достал из поясной сумки. Внутри трещали какие-то таблетки.
— Кайфовые? — ухмыльнулся Кремнос.
— Витамины, — расстроил его Техей.
Какое-то время они просто молчали. У каждого на уме было что-то свое: Техей думал, идти или нет, а Кремнос планировал в голове очередную пакость. Конечно, мальчик он был не злой, но, как они сказал, в нем бурлила кровь петрамантов, которая (так он, во всяком случае, оправдывался) толкала его на рискованную дорожку преступлений.
— Так, — вздохнул он, не выдержав гнетущей тишины. — Пошли-ка.
— Куда?
— Тебе надо отвлечься, мой белоснежный друг.
Техею это уже не нравилось. Очередная проказа Кремноса грозила еще большими проблемами, а племя и так уже стояло на ушах после сурового приговора местной принцессы. Все спешили побыстрее закончить работу, получить положенное продовольствие, воду и убраться подальше, пока не началось что-то похуже. Что-что, а проблемы петрамантская кровь позволяла чувствовать задолго до того, как они начнутся. Впрочем, тут, может быть, дело в том, что проблемы преследовали это племя постоянно.
— У тебя же плазмак с собой? — спросил Кремнос товарища, когда они спускались по технической лестнице.
— Ручной, — ответил Техей. — Там газа секунд на двадцать.
— Сойдет, сойдет, — ухмыльнулся Кремнос. — Пошли давай.
Техею это уже не нравилось. Да и все, пожалуй, что придумывал Кремнос ему не нравилось — ну не помнит благородный чтобы у этого чумазого парнишки были хорошие, не рискованные идеи. Но эта оказалась особенно отвязной.
— Ну нет, — фыркнул Техей, скрестив руки на груди. — Не я тут поехавший, а ты.
— Да давай уже, врубай! — шипел на него в ответ Кремнос, поглаживая рукой толстую железную решетку. — Давай, все Крыс сделает, тебе надо только решетку прорезать! Не ломайся ты, у нас времени нет!
— Да твою же…
И снова Техей взглянул на решетку, отделявшую цех от отдельного, прохладного подвального помещения, в котором тускло светилась одинокая, свисающая с потолка лампочка накаливания. И в свете ее приветливо сверкали аккуратно уложенные на сваренных из железных арматур полочках полные отборного вина бутылки без каких-либо этикеток и обозначений.
— Ладно, ладно! — громким шепотом воскликнул Техей. — Все! Заткнись!
Юноша снял с пояса маленький пистолет плазменного резака, от которого тонкая трубка, подающая газ, тянулась в миниатюрному баллону за пазухой. Ни один благородный не выходил из жилища без сварочного инструмента — традиция.
"Забавно, мы не называем наши укрытия домами", — почему-то подумал Техей. — "Жилище. Временное пристанище. Что такое дом?"
Кремнос тряхнул его, Техей сразу пришел в себя. Проверил по привычке интенсивность пламени, пару раз коротко нажал на спусковой крючок, подкрутил пару регуляторов и, шумно сглотнув, принялся резать решетку. Металл пузырился, светился в полумраке, плавился и стекал вниз. Прореха в решетке все расширялась, и вскоре стала достаточно большой, чтобы в нее протиснулся лысый пес.
Лишь только металл остыл, Кремнос подтолкнул собаку вперед, шикнув на него: "Давай, Крыс, мальчик, давай!", и пес побежал. Принюхивался, осматривал одинаковые бутылки, озадаченно скручивая лысый хвост в кольцо, метался вперед и назад… И, наконец, схватил одну из них, понесся обратно к хозяину, шумно фыркая и царапая неухоженными когтями бетонный пол.
— Вот молодец, молодец! — довольно прошептал Кремнос, тиская пса и забирая из его пасти бутылку.
Позади ярко загорелся огонек фонарика. Раздался топот, приглушенный мягкой почвой, покрытой низкой травой. Кремнос хлопнул пару раз Техея по плечу и, стараясь не шуметь, на карачках стал уходить прочь. Благородный тут же хвостиком последовал за ним, едва успев прежде, чем свет фонарика выхватил в вечернем полумраке оплавленную решетку крошечного окна, ведущего в подвал. Но никого там уже не было — мальчишки бежали во весь опор вдоль внешней стены цеха. Дыхание сбивалось, глаза слезились от влажного ветра, бьщего в лицо, но они бежали, бежали, пока не оказались в пустом, гулком вентиляционном тоннеле, где так мерзко свисали с потолка склизкие "бороды" паразитического пемалишая, что никто не рискнул в нем поселиться.
— Фух! — выдохнул, посмеиваясь, Кремнос. — Ну ты и оторва, дружище.
— Это была твоя идея! — возмутился Техей. — И оторва — про девушку говорят!
— Да пофиг, — хулиган отмахнулся, зубами вытащил из горлышка бутылки пластикову пробку с приятным звуком "чпок". — Победа это, друже! И… Погоди…
Кремнос поднес бутылку к носу, принюхался. Тут же его лицо скривилось в отвращении.
— Крыс! Это уксус, не вино!
— Гав! — отвечал пес, довольно виляя хвостом.
— Тупёс ты, Крыс, — разочарованно вздохнул мальчишка, выбросил бутылку вглубь тоннеля. — Глупотное.
— Глупотное? — переспросил, склонив голову, Техей.
— Глупое животное. Глупотное.
Кремнос покачал головой и горько вздохнул. Пес заскулил, и сердце юноши не выдержало, он принялся лениво, медленно его гладить, пытаясь успокоить. Вновь над скромной компанией повисла тоска и скука, каждый вновь был погружен в свои мысли. И хотел Кремнос подбодрить товарища, но понятия не имел как — единственный его план провалился, а шастать и пытаться вытащить вторую бутылку было слишком рискованно. Как-никак, а рук у Кремноса всего две.
— А девчонки тут красивые все-таки, а? — вдруг ни с того ни с сего улыбнулся он, мечтательно глядя на отблески вод на бетонных сводах цеха. — Ну признай, признай.
