— Разные предсказания? — переспрашивает Лора. Она, как и я, еще не въехала в ситуацию. — Но ведь был один транс на двоих! Как предсказания могут быть разными?
— Да. Только у второй девочки транс продлился на полчаса дольше, — говорит Брель. — Матвей, пожалуйста!
Матвей, опираясь о колени, поднимается. Извлекает из кармана смятый листок. Встряхивает, расправляя.
— Итак, первое пророчество… тра-ля-ля… угм-м… Свет весенний, дорога легка… и прозрачна надежды река… если двинешься ты по прямой, на рассвете вернешься домой. Ну, где-то так, хотя у пацанов поживописней получилось, гм-м…
— Прогноз благоприятный, — боязливо объявляет Елизавета. Что и так всем понятно.
Вот лично я бы задумалась — что значит "двинуться по прямой". Ну, это проблемы оракула и вопрошающего. Пусть сами себе и объясняют.
— Ну да, я так вижу! — с вызовом заявляет Юлька. Точно торопится отмахнуться от обвинений.
Брель кивает ей:
— Ты отлично справилась, Юля.
— Второй прогноз? — напоминает нетерпеливо Лора.
Теперь все смотрят на Главного. Я тоже. Он опускает голову, прикрывает глаза, ресницы тают в тени. Рука, расслабленно свисающая с согнутого колена, сжимается в кулак — и, поворачиваясь, раскрывается — точно он выдает нам предсказание на ладони.
— Расцветает огонь. Моя тень прикипает к земле. Не подняться. Выгорает мой крик, рассыпается пеплом. Лепестки возвращения тают…
— Как… поэтично, — Мадам пытается произнести это обычным сухим голосом. Но из-за задумчивой медлительности получается печально.
Матвей громко откашливается.
— Я, конечно, по старинке, предпочитаю рифму! Но да, именно это Цыпилма и сказала. Это прогноз трудно назвать благоприятным, да?
Три взрослых пифии синхронно кивают.
— К сожалению, — говорит Лора.
— Девушки могут быть свободны, — объявляет Мадам.
Юлька немедленно вскакивает, сбрасывает с плеч кофту, бормочет "до свидания" и вылетает за дверь. Завидую: мне, точно старухе, встать удается только с помощью Бреля. Матвей и пифии обсуждают что-то, предусмотрительно отойдя подальше; как не прислушиваюсь, фразы сливаются в одно сплошное «бу-бу-бу». На пол скользит пиджак Главного Оракула, которым он меня укрывал. Я выпрямляюсь и чувствую, как что-то липкое, горячее стекает по внутренней стороне моих ног. Я с ужасом смотрю вниз, потом на Бреля. Он подхватывает пиджак, завязывает рукава вокруг моей талии, и говорит:
— Холодно, так и иди. Отдашь при случае.
Я смотрю на него, и Оракул быстро отводит взгляд. Он все понял. Или заметил. Спотыкаясь за собственные ноги, я спешу к двери.
Нас предупреждают, что при погружении в глубокий транс мы уже не в состоянии контролировать собственное тело: расслабляются сфинктеры, поэтому заниматься предсказанием лучше на голодный желудок и после посещения туалета. А еще лучше — после клизмы. А то с тобой может произойти… пахучая неприятность. Мы поначалу смеялись, а потом… Некоторые перед занятием теперь надевают толстые прокладки.
А у меня вот пришли месячные. На десять дней раньше.
Я с облегчением вываливаюсь в коридор и вижу соседок по комнате, прислонившихся к противоположной стене. И чуть не плачу. Они отираются здесь уже второй час, Олька вон даже обед пропустила…
— Ого! — говорит Сара, щупая ткань пиджака. — Кого раздела? Никак Главнючего Оракула? И как он тебе голенький?
Пиджак я выстирала. А потом еще и отдала в химчистку. Зря, конечно, потратилась. Хотя на пиджак не попало ни капли, Оракул наверняка побрезгует его после этого носить…
Девчонки согласились, что ситуация, конечно, ужасная. Сара предложила перешить пиджак на меня и носить с гордостью. Хотя серый цвет мне не идет. Иногда, когда никто не видел, я прижималась к пиджаку лицом, пытаясь унюхать запах одеколона. Глупо, конечно. Но я готова потратить всю стипендию, чтобы купить хотя бы ма-а-аленький флакончик. Если узнаю название.
Или если моей годовой стипухи вообще на него хватит.
А Синельникова устроила мне скандал! Выловила в коридоре, когда вокруг никого не было, и развопилась, что я специально испортила ей контрольную, и специально выдала совершенно противоположный ответ, и еще висела на Оракуле, чтобы привлечь его внимание, и еще… Дальше я слушать не стала, сообщила, что она дура, и ушла. Вот и помогай после этого людям! Верно говорит моя мама: ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
******
Меня послали на практику. Первое полугодие. Осень. А Цыпилма — на практике! Все больше сомневаюсь в рассудке нашей Мадам. Она, похоже, совсем не обрадовалась моему «рождению»: нет бы вплотную взяться за меня, как за многообещающую пифию — они же этого столько добивались!
Хотя мне и одного раза вот как хватило! Неужели Юлька помнит все свои предсказания? Тогда не удивительно, что она такая психованная!
Практика еще и не абы где — в Салоне Виктории. Гибрид обычного салона красоты и гадательного. После того, как посетительниц намассажируют, натрут, выщиплют, наложат маски, напарят, доходит дело и до пищи духовной — то есть гаданий. Лежат эти утомленные интенсивным уходом тетки, покуривают кальян, попивают красное вино, зеленый чай или свежевыжатый сок — и вопрошают томными голосами про какого-нибудь "казенного короля".
Оборжешься.
Сама Виктория напомнила мне Мадам. Уж и не знаю — чем. Возраст неопределим. Голос звонкий, как у девушки, сама полная, белая, вальяжная. Дорогая блондинка, как называет таких ухоженных дам Сара. Золотые серьги, кольца на пухлых пальцах.
Этими самыми пальцами она развернула выписку, которую ей прислали вместе со мной. Думаете, я не пыталась рассмотреть, что там? Но Мадам так умело складывает и запечатывает письма, что нет никакой возможности вскрыть их и остаться безнаказанной.
Виктория прочла, постукивая ногтями по столу; от сияющего маникюра по комнате скакали «зайчики». Подняла глаза на меня — голубые-голубые — видно, не обошлось без контактных линз. Поглядела в окно. Ни во мне, ни в окне ничего интересного не обнаружилось, и хозяйка опять уставилась в бумагу. Прочла пару раз, еще и с другой, чистой стороны осмотрела — точно тайные знаки выискивала. Пробормотала:
— Ор-ригинально.
Я вежливо улыбнулась, гадая, как бы выведать, что в моей «сопроводиловке». По отзывам практиканток, Виктория еще круче Мадам, надо вести себя поосторожней.
— У тебя отвратительное имя! — заявила хозяйка. — Как его вообще можно запомнить?
— Угу. Я, как стану совершеннолетней, собираюсь переименоваться.
— Основы расклада знаешь?
