Вечером после работы вся группа собралась в кабинете начальника, без новичка естественно.
-Ну и кто что хочет сказать? - Зимин угрюмо осмотрел собравшихся. - Сразу скажу, что отказаться от него мы не можем.
- Это и так понятно, - переглянувшись со всеми, ответил Андрей. - Только, странный он какой-то.
- Знаешь, когда я тебя впервые увидел, ты тоже мне показался странным, - парировал полковник. - Да и отдел у нас не совсем обычный.
- Да нет, мы, что против он вроде и парень ничего, вон Семен его весь день пытался разговорить.
- Угу, пытался, только разговоров от него, что от стенки, как машинка "да"-"нет" и все. Даже над анекдотом не улыбнулся.
- Знаю я твои анекдоты, борода больше твоей, - проворчал полковник и все заулыбались.
-А мне он понравился, - неожиданно встрял Олег. - В компах рубит, дай бог, да и на один сайтик помог залезть, такой способ показал,- закачаешься. А то, что неразговорчивый даже хорошо, а то некоторые целый день только лясы и точат, да столетними анекдотами мозги компастируют.
- Это кто...?
Зимин жестом руки посадил на место возмущенного Михайлова.
- А Евгения что молчит, каково твое мнение, ведунья ты наша? Ты же людей хорошо чувствуешь.
- Не знаю, - девушка казалась смущенной, - в нем ощущается какая-то странная смесь, в которой много добра и тоски и еще что-то, не знаю, но человек он хороший.
На том и порешили.
Уже около двери Андрей остановился и, повернувшись к Зимину, сказал.
-Знаете, товарищ полковник, я понял, кого он мне напоминает, - и, увидев удивленный взгляд полковника, выпалил. - Нео из "Матрицы", - прямо вылитый.
Не дождавшись ответа, он закрыл дверь.
- Алексей, ты, что-то нашел? - снова обратился полковник к согнутой фигуре в неизменном черном плаще, подходя ближе.
Алексей молча кивнул и выпрямившись, протянул полковнику небольшой букетик уже успевших подзавять полевых цветов.
- Спасибо, я к цветам равнодушен, - попытался шутить полковник. На мгновение ему показалось, что Алексей несколько смутился, но быстро взял себя в руки.
- Тут что-то есть, - он опять протянул букет. - Я это чувствую.
Полковник пожал плечами и, взяв букетик, повертел его в руках.
- Ну и что тут есть?
В это время подошли Андрей с Семеном.
Зимин опять повертел цветы в руках и сунул их Андрею.
-На вот, посмотри, Алексей пытался их мне зачем-то всучить, но я отказался, хотя он утверждает, что в них есть нечто.... Ты это что?!!!
Возглас вырвался у него непроизвольно, так как Андрей, до этого смотревший изумленно на цветы вдруг охнул и стал оседать. Семен, стоявший рядом, от неожиданности едва успел подхватить падающего парня и тихонько опустить на землю. Неожиданно к упавшему подскочил Алексей и, оттолкнув пытавшегося нащупать пульс Семена, вырвал из рук Андрея букет и откинул его в сторону, точно это была невзорвавшаяся граната. Затем он присел на колени рядом с потерявшим сознание оперативником и начал массировать виски, потом положил руки тому на лоб и замер.
-Ты что? - Зимин схватил практиканта за плечо. - Его в больницу надо, вдруг у него сердечный приступ, Семен звони.
- Не надо звонить, - Алексей повернулся к полковнику. - Это не приступ.
-Ты откуда знаешь, твою мать, ты же не доктор и не экстрасенс, - вспылил Зимин.
-Я этого не говорил, - пожал плечами Алексей.
И неожиданно полковник понял, что этого он действительно не говорил. Он вообще мало говорил и за все то время, что он был с его группой, о нем мало, что удалось узнать, да можно сказать - вообще ничего. С ребятами он сработался, а его странная манера одеваться и немногословность со временем перестала раздражать, у всех свои странности, тем более все задания он выполнял четко и аккуратно, хотя у всех оставалось чувство, что он постоянно за ними наблюдает, поэтому к нему и приклеилась кличка - "соглядай". Впрочем, похоже, Алексея это не чуть не трогало, а даже забавляло.
Все это пронеслось в мозгу у полковника, а потом неожиданно Андрей открыл глаза и, обведя мутным взглядом склонившихся над ним людей, прошептал:
-Я знаю, где убийца....
Он падал в какой-то бездонный колодец стены которого проносились мимо с бешенной скоростью. Иногда ему казалось, что падение приостанавливается и тогда можно было рассмотреть даже мелкие детали на покрытых мхом бетонных стенах, однако вскоре скорость набиралась вновь..
"А может, я не падаю, а лечу? - лениво подумал он.- И тогда верх там где низ, а низ там где верх... Впрочем, какая разница? И вообще, кто я?"
Он попытался напрячь память, но тщетно, в голове стаяла такая же полумгла, как и вокруг. Вяло подумалось, что у этого падения должен когда-то наступить конец и тогда его, скорее всего, просто размажет по земле, однако почему-то было всеравно. Падать просто так было скучно, и он стал вглядываться в проносившиеся мимо стены. Стены были вполне обычные - бетонные с проглядывающей сквозь выбоины ржавой арматурой, иногда, правда попадались и кирпичные участки, пару раз мелькнул даже натуральный деревянный сруб, а один раз так и вообще нечто невероятное, состоявшее из переплетенных корней деревьев, котрые к тому же шевелились. Но и разглядывание стен вскоре ему надоело.
"Ну, когда же это глупое падение закончиться? " - подумал он и попытался заглянуть вперед. С трудом, выгнув голову через плечо, он неожиданно увидел несущуюся на встречу с бешеной скоростью землю. Удар был не такой уж и сильный, как он ожидал, хотя приложило, конечно, порядочно и он почти минуту скользил вниз по пыльному склону, точно по льду, ежесекундно молясь, чтобы не попался каменистый участок. Наконец его движение остановилось и он замер отфыркиваясь от набившейся в нос и рот мелкой пыли. От этого приземления внутри все гудело и ныло, а голова, казалось, прямо сейчас разлетится на тысячу мелких осколков. Подниматься совершенно не хотелось, а охота было лежать - вот так спокойно, смотря в клубившийся над землей туман и медленно погружаться в эту теплую пыль. Ему даже стало казаться, что это уже происходит, и он медленно уходит в землю, но почему-то накатило полное безразличие, тем более что стало как-то хорошо и спокойно, а мучавшая боль, тоненькими струйками, медленно вытекала из израненного тела, поглощаясь пылью.
- Может, хватит валяться? - голос заставил его вздрогнуть и резко вынырнуть из наступавшей нирваны.
- Так нельзя, это нарушает закон, - второй голос казалось, был раздражен, тем, что первый разрушил блаженство лежащего, и он был вполне согласен с этим голосом.
