- Почему ты думаешь, илот, что кто-то узнает об этом? - спросил главарь четверки.
- Ваши чипы. Те, что внутри вас. Полагаю, такая провинность не останется незамеченной.
Лима хорошо видела, как трудно гоплиту одолеть искушение. Он привык, не рассуждая, применять силу, но сейчас просто не мог себе этого позволить.
- И, кстати, я тоже персона неприкосновенная, - заметил илот. - Интересно, правда?
Глядя ему в глаза, олимпиец стиснул правый кулак с такой силой, что Лима отчетливо различила хруст суставов.
- Правда, Агис, нельзя рисковать, - заговорил один из гоплитов, - помнишь?
- Заткнись! - оборвал его олимпиец со шрамом, не сводя глаз с илота. - Ты, должно быть, потерял разум? - прибавил он, обращаясь к нему. - Да, я уверен. Я могу убить тебя одной левой?
- Хм? знаю, ты мечтаешь пустить мне кровь. Ты больше ничего не умеешь - таким тебя сделали. Бойцовый пес останется собой на всю жизнь. - Илот покачал головой. - Однако насчет {одной левой}? нет, не думаю. Может, отойдем за угол? Хочешь испытать счастье, гоплит?
Последовавшее за этим молчание было самым страшным.
Наконец, Агис выдавил:
- После обращения - когда начнется охота! - я найду тебя. Найду и заставлю пожалеть о каждом твоем слове.
- Нападешь всей компанией? - Илот кивнул на дружков Агиса. - Или все-таки примешь мой вызов?
- Вызов? - скривился олимпиец, слегка отстраняясь, словно ему предлагали взять дохлую кошку - Кто ты такой, чтобы вызывать меня?
- Никто. Я илот. Тем более, ты не должен сомневаться. Что хорошего, когда режешь безропотных овечек? Сразись лучше с тигром! - Илот сделал шаг вперед, очутившись с Агисом нос к носу. - Я вызываю тебя. Мы встретимся, когда начнется охота - в любом месте, в любое время. Только один на один!
Лиме казалось, она спит и видит кошмар.
Ничего этого в реальности быть не может!
Илоты даже не разговаривают с хозяевами, тем более, не сражаются с ними на равных.
Олимпиец раздумывал.
- Ну! Решайся. Никто не узнает, но дай слово, что твои дружки не станут мстить, если ты проиграешь.
- Проиграю? - скривился Агис. - Не думаю.
- Так ты даешь слово? Как воин?
Прежде чем дать окончательный ответ, гоплит посмотрел на Лиму через плечо. Ей пришло в голову, что сейчас он назначит какое-нибудь условие. Потребует, например, чтобы она стала его рабыней, если илот проиграет.
- Хорошо, - медленно выговорил Агис, повернувшись к парню с торчащими волосами. - Даю слово. Я никому не скажу о поединке. Не скажут и мои друзья. Мы встретимся, биться будем насмерть. Если победа останется за мной, я не стану мстить илотам? но помни, меня могут выбрать охотником. Я могу добраться до твой подружки и так.
- Она мне не подружка, - пожал плечами илот. - Впервые ее увидел.
Олимпиец со шрамом ответил скептической гримасой. Лима была уверена, что он не поверил ни единому его слову. Хозяева привыкли считать, что все илоты прирожденные лжецы и трусы.
- Что ж? - сказал гоплит, - я дам тебе право назначит время, место и оружие.
- Дай подумать. - Илот почесал подбородок, покрытый короткой щетиной. Задрав голову вверх, он прищурил один глаз и сделал вид, что напряженно размышляет. - О! Знаешь, где старый завод по производству бетона?
- Знаю, - отозвался Агис.
- Встретимся там, в полдень. Через три дня. А насчет оружия? - Илот показал кулаки. - Этого будет достаточно.
Приятели Агиса разочарованно вздохнули.
- Для тебя, олимпиец, это, наверное, раз плюнуть.
- Ты прав, илот, - с нескрываемой ненавистью и презрением выговорил Агис. Он отлично умел контролировать эмоции, но они все-таки находили брешь в его обороне. - Я убью тебя, и мне не понадобится много времени. Я рожден, чтобы побеждать.
Илот многозначительно кивнул, смерив его фигуру уважительным взглядом? но это было куда красноречивее любых словесных оскорблений.
Лима услышала: кто-то из гоплитов бормотал себе под нос, что не стоило бы так опускаться перед отродьем собаки.
Агис хладнокровно проигнорировал это замечание.
- Тогда тебе нечего бояться, - подытожил илот, - однако не обессудь, если мои кулаки окажутся крепче.
- Я тренируюсь с четырех лет, - прошипел олимпиец.
Парень с торчащими волосами развел руками.
- На этом все? - спросил он.
Агис поднял руку и ткнул указательным пальцем ему в грудь.
- Сбежишь, я достану тебя где угодно.
- Зачем же бежать? Я тоже дал слово.
- Слово илота? Да чего оно стоит? - фыркнул Агис.
- У тебя будет возможность это узнать, олимпиец. А теперь прости, мы, пожалуй, займемся своими делами. - Илот обогнул гоплита и, не обращая внимания на его дружков, подошел к Лиме.
Он ненормальный, мелькнуло у нее в голове. Ненормальный. Он убьет нас обоих!
Сейчас, когда илот стоял спиной к своим врагам, Агису ничего не стоило ударить его исподтишка.
- Ну, куда бы ты ни шла, дорогуша, я тебя провожу.
Она подняла взгляд. Глаза у илота оказались светло-карими. Он взял ее за руку, но понадобилось усилие, чтобы отлепить Лиму от стены, с которой он едва ли не срослась.
Девушка не чувствовала асфальта под собой. Мир раскачивался, и кирпичная стена справа грозила упасть на нее и раздавить.
А еще Лиму тошнило. Желудок свело так, что стало больно, но, стиснув зубы, она продолжала идти на плохо гнущихся ногах.
Гоплиты смотрели им вслед, и, кажется, не в силах были поверить в случившееся.
Закон или нет, а они могут найти себе другой объект для развлечений. Вместо меня умрет другая, подумала Лима.
- Шевели ногами, - шепотом сказал ей илот, когда они отошла метров на десять.
- Я стараюсь, - чуть не плача, отозвалась Лима. В носу защипало, все стало расплываться.
Больше всего ее пугало чувство собственного бессилия.
- Эй! - вдруг крикнул Агис, заставив их остановиться.
Лима с отчаянием сжала руку своего безумного спасителя. Вот теперь их точно убьют, игры в благородство кончились.
Со времен Великого Переустройства не было такого, чтобы олимпиец давал слово илоту.
- Как твое имя? Я хочу знать, кого собираюсь убить!
Гоплит за все время не сдвинулся ни на шаг, и со стороны напоминал статую чемпиона, какими любят украшать свой быт его сородичи.
- Меня зовут Клеон. - Знакомая широкая улыбка. - Теперь ты знаешь.
В какой-то миг Лима почувствовала острое желание спрятаться за его спину. Раньше таким образом она искала защиты у отца или матери, но что-то вдруг остановило ее, какое-то неосознанное стремление делать все наперекор неизбежному. Та часть, что, вопреки всему, готова была драться до конца, снова дала о себе знать.
Хотя бы сейчас Лиме не хотелось выглядеть легкой добычей.
Гоплит кивнул и поднял руку: то ли прощаясь, то ли грозя.
