Как тепло остывает, Как жизнь становится смертью, Серыми землями, демоном гибели Я вызываю тебя!
Проговорив это, Скир плеснул в воздух кровью и начертил алой влагой на своем левом запястье замысловатый, причудливый узор, тайный знак Нэга. Для этого ему пришлось взять кровь из своего правого указательного пальца. Воздух перед Скиром задрожал и, казалось, сгустился. Лжежрец содрогнулся. Ему не раз уже приходилось проделывать эту процедуру, но каждый раз это приносило ему очень много радости. Скиру стало холодно, словно он угодил в ручей тающего снега.
— ГОВОРИ. — Голос донесся из дрожащего воздуха, бесплотный, но громкий и властный.
— Я узнал то, что было вам необходимо, господин.
— Я не сомневался, что ты сделаешь это. Когда?
— Через три дня, повелитель.
— Отлично. Не допусти ошибки, Скир.
— Ни за что, мой повелитель!
Воздух снова задрожал, Скира обдало ледяной волной, словно в тело вонзились сотни иголок, и через мгновение все исчезло. Скир глубоко вздохнул. Мысль о возможной неудаче мелькнула у него в голове, но он быстро отмел ее. Об этом лучше не думать.
Один из Безглазых бесшумно подошел к Нэгу и замер. Колдун коротко взглянул на него. Строго говоря, прозвище было не совсем точным. У слуг БЫЛИ глаза. Они были абсолютно белыми, почти непрозрачными, и казалось, что в молочных зрачках перемещаются матовые облака. Так что человек, рискнувший заглянуть в эти глаза, вполне мог решить, что он сходит с ума. Разумеется, для того чтобы видеть, глаза эти были совершенно непригодны. Но, с другой стороны, за свою слепоту Безглазые получали определенную компенсацию.
Нэг усмехнулся. Повернувшись к неподвижной фигуре, он сказал:
— Подготовь мою камеру. Через месяц у меня будет все, что нужно, чтобы начать работу.
Безглазый кивнул, поклонился и гибко выскользнул из личных покоев Нэга. Да-да, подумал Нэг, у Скира есть хитрость куницы и ласки… да и мораль соответствующая, но он выполнит все, что ему приказано. Он не осмелится нарушить приказ — на то у него имеется веская причина. Скоро. Скоро.
Мальчик принес Конану одежду в крытый бассейн. И неплохую одежду, отметил киммериец. Он опасался, что ему выдадут облачение жреца, но нет, одежда была самой обыкновенной, только очень добротной. Здесь была набедренная повязка из плотного шелка, короткие кожаные штаны, толстые сандалии с грубыми ремешками, удобная кожаная туника и, кроме того, нож и кошелек. Последний, однако, был прискорбно пуст, отметил Конан. Все это было сложено на мягком толстом полотенце. Конан вышел из бассейна, насухо вытерся и оделся. Клянусь Кромом, подумал он, одежда сидит как влитая! Он как раз затягивал последний ремешок на своих новых сандалиях, когда вернулся Сенгх и прямиком направился к бассейну. Жрец кивнул киммерийцу, сбросил с себя одежду и догрузился в горячую, пряную от подмешанных благовоний воду бассейна.
— А-а… Благодарение богам за эту воду!
Конан согласно кивнул. Он и сам чувствовал себя теперь гораздо лучше. Сенгх сказал, отфыркиваясь:
— Если ты подождешь несколько минут, пока я смываю с себя дорожную пыль, то, думаю, я смогу найти кого-нибудь, кто не откажется нас накормить.
Юный киммериец снова кивнул. Еда была бы сейчас весьма кстати.
— Дозволяется ли Облатам пить сок виноградной лозы?
Жрец засмеялся:
— Вино? Конечно! Мы же не варвары!.. — Сенгх осекся. — Я не хотел оскорбить тебя, Конан.
— Это не оскорбление. К тому же именно варвары придумали вино.
— А жрецы придумали наилучший способ его употребления, — отозвался Сенгх. — Я продемонстрирую его тебе.
Храм Безглазых был приземистым зданием, расположенным на склоне темного холма, недалеко от пересечения границ Коринфии, Бритунии и Заморы. В лесу у подножия холма было влажно и промозгло из-за дождя, который в этой местности лил почему-то гораздо чаще и сильнее, чем где бы то ни было. Грозы здесь часто раскалывались ослепительными гигантскими молниями, гневно осыпая землю градом и сотрясая все вокруг тяжелыми ударами грома. А о низвергавшихся потоками с неба проливных дождях и говорить не приходится.
Так случилось, что именно через этот негостеприимный лес, сквозь тусклые потоки дождя пробиралась спасающаяся от власти Нэга Туэнн. Конечно, она не была живым, уязвимым, смертным человеком, но у нее не было и магической силы, способной спасти от раскисшей, скользкой почвы или от ледяных потоков воды, пронизывающих до костей. Сверкали молнии и грохотал гром, когда прекрасная зомби бесшумно вышла и растворилась в темноте, покидая свою многолетнюю тюрьму. Ее длинные черные волнистые волосы липли к спине, а ветхая одежда в дюжине мест была порвана ветром и градом. Но больше, чем все это, вместе взятое, Туэнн терзал все усиливающийся холод, так что порой ей казалось, будто ее ноги, грудь и щеки вырезаны из глыбы льда. Глупые люди, полагавшие, будто зомби не могут чувствовать холод, тепло и боль, ничего не смыслили в подобных вещах.
Туэнн не знала, куда идет. Шаги ее направлял Талисман, зовущий, притягивающий ее, словно они были связаны невидимой нитью. Отклонись она в сторону — мгновенное изменение этой связи мигом вернуло бы Туэнн на верный путь. Талисман Огня, ее спасение, находился где-то в ЭТОМ направлении — на северо-восток, и поэтому именно в этом направлении она и должна идти. Туэнн не могла остановиться раньше, чем она достигнет цели, раньше, чем она доберется до того места, где находится магический талисман. Она найдет его и использует, чтобы добыть свободу себе и своим братьям и сестрам, которых все еще держит в неволе колдун. Неизвестно, как это сделать, но она отступать не намерена.
Молния прорезала чернильный мрак, и ближайшая лиственница вдруг разлетелась в щепки. Гром попытался скрыть разрушения, громкими раскатами прокатившись в ночи. Туэнн вздрогнула и от вспышки молнии, и от удара грома — это было очень близко от нее, молния и гром следовали друг за другом так быстро, что, казалось, слились воедино.
Зомби снова упала, поскользнувшись на липкой грязи, и ее мокрое платье снова порвалось, еще больше обнажив гладкую кожу, цветом напоминающую слоновую кость. Это, впрочем, не имело значения. Она найдет себе новую одежду. Правда, одежда не сможет согреть зомби, но и это не будет иметь значения. У Туэнн есть сейчас цель — сто лет она жаждала этого. Она будет терпеть до того момента, пока не достигнет ее.
Глава III
Конан вошел следом за Сенгхом в большой зал, где теснились Облаты, одетые в серые плащи с капюшонами. Здесь все, кроме юного киммерийца, были одеты одинаково, даже слуги. Баня и новая одежда доставили удовольствие варвару, а вот еда, состоящая из кореньев и ягод, не вызывала у веет” особого энтузиазма. Ну что ж, он давно уже научился довольствоваться тем, что было под рукой, и не жаловаться на недостаток еды или прочие житейские неудобства. Сенгх нашел два свободных места на длинной деревянной скамье у одного из столов и жестом пригласил Конана. Киммериец последовал приглашению. Он был вынужден выпустить свой меч из рук и прислонить к столу — ножен у клинка не имелось. Конан обвел глазами зал к обнаружил, что здесь был только один вооруженный человек — он сам. Во всяком случае, он был единственным, чье оружие красовалось на виду. Юный варвар вспомнил кривой нож Сенгха и подумал, что в длинных и широких жреческих одеяниях можно при желании спрятать все что угодно. Мысли Конана были прерваны слугой, поставившим на стол глиняный кувшин с вином и пару оловянных кружек. Сенгх разлил вино и протянул Конану полную кружку. Киммериец поднял ее к губам и осушил одним глотком. Охлажденное вино порадовало и горло, и желудок.
