— Но ведь он был убит всего два дня назад.
— Мы перенесли его в надежное место и использовали, как смогли. Мы не убиваем животных, если можем избежать этого, но мы также ничего не выбрасываем из того, что можно использовать.
— Но как вам удалось так быстро продубить кожу?
— У нас есть… м-мм… особый процесс.
“МАГИЯ”, — перевел Конан недосказанное жрецом. Но расспросы решил прекратить. Вместо этого
он сказал:
— Я считаю, мы теперь полностью квиты, Сенгх.
— Мне казалось, что моя жизнь стоит дороже, чем то, что я дал тебе, но ты волен сам оценивать, — ответил жрец.
— Тогда я, пожалуй, пойду.
— Может быть, прежде, чем ты двинешься в путь, ты захочешь посмотреть, как обучают приемам нашей борьбы с посохом?
Конан поразмыслил. Конечно, Замора может подождать денек-другой. Кроме того, в душе Конана жило острое любопытство юности, а умение Сенгха обращаться со своим посохом отнюдь не оставляло киммерийца равнодушным.
— Да, я хотел бы посмотреть на это.
— Тогда пойдем.
Конан сунул меч обратно в ножны и последовал за Сенгхом.
Мужчина был стар, волосы и борода — белее снега, но стоял он прямо в своих серых одеждах, глядя на человека, который был моложе его по крайней мере на сорок зим. Соперники сжимали обеими руками короткие посохи, и каждый стоял, направив свое оружие в горло противника. Сильное, мускулистое тело молодого жреца было обнажено до пояса. Он шагнул вперед и начал передвигаться быстрыми танцующими движениями то влево, то вправо, держась на расстоянии вытянутой руки от пожилого жреца и слегка балансируя на пальцах ног. Конан видел однажды зверьков из семейства грызунов, которые охотятся на змей, — их доставили как-то в Киммерию из далекой Вендии. Хозяин бросил маленького, похожего на крысу зверька к очковой кобре, укус которой дарит быструю смерть. Этот парень плясал вокруг старика так же, как тот зверек плясал вокруг кобры. Под конец, несмотря на всю свою быстроту и смертоносность, змея была убита грызуном.
Старик слегка передвинулся, сфокусировав все внимание на своем горячем противнике. Его движения были обдуманными и расчетливыми. Если бы кто-нибудь спросил Конана, тот поставил бы на юношу. Он был быстрее и, безусловно, ловчее своего противника, и он был более агрессивным. К тому же, судя по его движениям, он отнюдь не был новичком в этом виде борьбы. Да, у него были преимущества, а вот его соперник пока не проявил ни одного из этих качеств…
Молодой жрец атаковал. Он взвился в воздух — вперед и вверх, — подняв посох над головой, и резко опустил его, словно собираясь разрубить белую голову старика. Это был быстрый и сильный удар, и, попади он в цель, он, несомненно, оглушил бы жертву, если не хуже. Старик очень медленно, как показалось Конану, сдвинул свое тело в сторону и коротким ударом опустил свой собственный посох. Удар юноши прошел мимо цели. Посох же старика ударил парня в бок, громко хлопнув по его ребру. Седовласый воин танцующим шагом слегка отступил в сторону, снова направив свой посох на шею противника. Юноша оправился от удара и повернулся лицом к старику. Через мгновение оба бойца расслабились и улыбнулись друг другу. Хо, подумал Конан, иногда медленная змея убивает быструю крысу! Он знал, что только что выучился чему-то очень важному. То, что старик не сразу и не явно продемонстрировал свое умение, еще не означало, что у него его нет. Очень впечатляюще.
— Я хочу, чтобы ты познакомился с Облатом Кенсахом, — сказал Сенгх.
Старик объяснял своему противнику, в чем секрет этого удара, когда Сенгх и Конан подошли к нему.
— Это тот человек, о котором я говорил, — сказал Сенгх.
— А-а, — Произнес Кенсах, — чужеземный воин с мечом. Сенгх очень высоко отзывался о твоих бойцовских талантах.
— И я обратил внимание на ваши таланты, — ответил Конан.
Кенсах пожал плечами:
— Мейло — мой самый лучший ученик. Мейло, это Конан, о котором ты уже слышал.
Мейло, как заметил киммериец, вовсе не был поражен теми историями, которые ему довелось услышать о Конане. Он ухмыльнулся варвару, глядя прямо на его длинные черные волосы и смуглую кожу.
— Ты кажешься довольно сильным, чужеземец, — проговорил Мейло. — Быть может, ты не откажешься состязаться со мной?
— Я не знаю правил твоей игры.
— Игры? — воскликнул Мейло. — Люди гибли, играя в эту ИГРУ! Никаких правил — только победа!
Конан взглянул на Кенсаха. На лице старика мелькнула печальная улыбка.
— Иногда Мейло бывает чересчур горяч. Ты — наш гость, а не ученик. Тебе не нужно сражаться.
Конан засмеялся:
— Пусть Мейло научит меня этой игре на палках.
Кенсах передал свой посох Конану. Тот прикинул его на вес, перевернул несколько раз, ощупывая дерево, и наконец кивнул Мейло:
— Начнем, когда ты будешь готов.
Мейло оскалился по-волчьи и, пританцовывая, продвинулся на два шага вперед, держа свой посох в защитной позиции. Конан стоял, расслабившись, по-прежнему держа оружие у пояса. Мейло, казалось, горел от нетерпения:
— Поднимай свое оружие! Защищайся!
— Пока в этом нет необходимости, — ответил Конан.
Это вывело Мейло из себя. Он прыгнул на Конана и замахнулся своим посохом над головой киммерийца. Конан шагнул навстречу своему противнику и левой рукой ухватился за занесенный над ним посох. Недоумение на лице Мейло сменилось шоком, когда Конан опустил свой посох сначала на ребра Мейло, а затем — на голову. Жрец упал на землю, оглушенный ударом. Кенсах засмеялся, и Конан непринужденно улыбнулся ему в ответ. Мейло кое-как поднялся на ноги.
— Ты сжульничал! Если бы мы бились на мечах, ты потерял бы руку, схватившись за лезвие!
— Если бы у тебя в руке был меч, я, конечно, не стал бы хвататься за него. Но у тебя был только деревянный посох.
— Но он же должен изображать настоящий меч!
— Ну тогда считай, что моя рука была боевой перчаткой. С шипами.
Мейло никак не мог успокоиться, но Кенсах одним взмахом руки заставил его замолчать.
— Ты не хотел бы помериться силами со старым человеком, Конан? — мягко спросил он.
— Да.
Мускулистый киммериец встал перед старым учителем. Несколько секунд ни один из бойцов не двигался. Затем Конан слегка ушел влево.
Кенсах так же на волосок, не больше, сдвинулся влево.
Конан передвинулся вправо.
Кенсах вновь в точности повторил его движение. После серии таких движений и контрдвижений Конан знал: что бы он ни сделал, чтобы подготовиться к атаке, — старик будет готов отразить ее. Атаковать — значило бы незамедлительно напроситься на ответный удар. Киммериец привык атаковать первым, мало задумываясь о последствиях, но сейчас подобная безрассудная атака, будь у них мечи, привела бы к одному — убийству. Это Конану не слишком нравилось. Он был храбрым, но и интуиции своей он привык доверять, Конан звал, что опыт может помочь бойцу я уравновесить и силу, и храбрость, а Кенсах был самым опытным фехтовальщиком из всех, с кем приходилось когда-нибудь сталкиваться Конану. Молодой киммериец опустил свой посох и поклонялся старому учителю. Кенсах ответил ему тем же.
