Все вокруг попадали, на ногах устояли только Авия, Кин, ну и сам Аркад, который, выдернув нож, оттолкнулся от спины погибающего проклятого, соскочил на землю и кинулся к следующему противнику.
Константин поднялся с земли и, вскинув карабин, снял очередную тварь, попал в бок, не убил, но сбил прыжок матерому, укутанному тьмой, волку, который нацелился добить Черена. Тварь, отброшенная мощной пулей, тут же вскочила на ноги, но попала под выстрел, бандит добил ее в упор, саданув из винтовки точно между глаз.
Странно, прошло примерно минуты полторы, как проклятые выбили ворота, но их наступление шло вяло, они так и барахтались у них, словно им что-то мешало нестись дальше и убивать. И тут Константин понял — мобильные тотемы, хоть и тускло, но еще освещали улицу. Те, что у ворот, погасли, но остальные сдерживали врага. Вечно это продолжаться не могло, последняя преграда, которой осталось существовать не больше пары минут.
Краем глаза он заметил Беляша, который отвлек второго медведя, запрыгнув ему на спину, но тот изловчился и сбросил наездника. Прислужник понял, что такая цель не для него, и снова исчез из поля зрения, ища себе добычу попроще. Еще несколько раз Воронцов ощущал его восторг от очередной победы, но на глаза Беляш больше не попадался.
Появление проклятого Константин проморгал, высокая человеческая фигура, во всяком случае, по очертаниям, возникла в воротах. Рядом с ней на четырех лапах шел зверь, нечто среднее между собакой и котом, он едва доставал проклятому до колена, и вдруг он растаял, словно и не было его.
Константин же потянул за спуск, посылая разом три пули в хозяина твари. И тут случилось странное — человек просто поднял руку, и перед ним возникла непроницаемая завеса из тьмы, которая поглотила несущиеся ему в грудь куски свинца со стальным сердечником. Именно в этот критический момент в дело вступила Авия. Пальцы левой руки, опущенной вдоль тела, засветилась ярко-голубым светом, атаманша сложила их в какую-то фигуру и резко согнула, указывая направление на ворота. Сгусток энергии мелькнул в воздухе, унесся к тьме, что заволокла ворота, со скоростью теннисного мячика, посланного со всей дури профессиональным теннисистом. Тьма и голубой росчерк встретились, и поселок тряхнуло. Яркая вспышка не ослепила Константина только потому, что тот был слишком далеко. Тьма мелкой пылью опала на землю, оставив стоять в воротах растерянного и, похоже, оглушенного проклятого.
Воронцов, который все еще держал это место на прицеле, всадил две последние пули точно в башку потерявшегося проклятого. Тьма, которую разогнала Авия, не успела прийти на помощь хозяину, два густых облака черноты вылетели из затылка. То, что когда-то было человеком, рухнуло на остатки запорного бруса.
Вот только эта победа ничего не решала, пока защитники отбивались от тварей, явилось главное действующее лицо — черный ведун шел к воротам, а за ним, словно привязанная, тянулась тьма. Подстрелить его Константин не успел, так как менял опустевший магазин, а потом стало поздно. Посох черного ведуна сверкнул красным всполохом, и тут же разом погасли два ближайших тотема. Это стало последней каплей, люди рванули под защиту тех, что еще тускло освещали улицу. Тьма тут же воспользовалась возможностью и захватила ворота, скрыв черного.
Люди бежали, перекрывая сектор огня, а вслед им неслись осмелевшие твари. Воронцов видел, как рухнул Черен, на спину которого вскочил резун. Разинув широкую пасть, полную острых зубов, он вонзил их в шею. Бандит дернулся и застыл с вытянутой вперед рукой, словно прося, чтобы те, кто бежит впереди, вытащили его.
Константин нажал на спуск, сняв тварь двумя выстрелами. Первый угодил в ключицу, второй уже снес часть черепа. Убийца рухнул на свою жертву, и вокруг него заклубилась чернота.
Из-под тьмы вырвались человек десять, вот только добежать до еще функционирующих тотемов они не смогли, сверху обрушился ливень из каких-то мелких антрацитовых иголок, которые буквально за мгновение изорвали бегущих. Изодранные тела валялись по всей ширине дороги, кровь лилась на каменистую почву ручьями. Он уложил еще двух тварей, те вышли на новый рубеж, но до Константина пока добраться не могли, но это вопрос времени.
Воронцов поискал взглядом выживших, и не нашел. Аркад лежал на самом краю тьмы, кто-то вырвал ему позвоночник, который торчал наружу через разорванную на спине куртку, золотое сияние исчезло. Кинжал, светившийся красным, сейчас торчал из туши второго медведя и угасал. Кин лежал лицом вверх, его глаза уставились во тьму, на губах застыла презрительная усмешка. Рядом тело с оторванной головой, рука упыря наполовину торчала из груди старшего приказчика. Авия…
Атаманша была еще жива. Их разделяло метров двадцать. Она сидела, прислонившись спиной к стене дома. Левой рукой она пыталась зажать разодранную шею, из-под пальцев на зачарованный кожаный плащ лилась кровь. У ее ног валялся арг, та самая тварюшка проклятого, владеющая мимикрией, ее крупная голова была смята, словно под пресс попала. Найдя в себе силы, атаманша подняла правую руку, в которой все еще сжимала «Императора». Почти в мертвой тишине грохнул одиночный выстрел, тварь, скрывающаяся во тьме, взвыла, обозначив себя, и Константин, наведясь на звук, дважды выстрелил. Вой подранка оборвался.
Авия повернула голову, белые губы сложились в подобие улыбки, рука, сжимающая пистолет, безвольно упала вдоль тела.
— Прощай, атаманша, — тихо произнес Константин, — скоро увидимся. И тебе прощай, Аркад. Жил ты, конечно, погано, но умер достойно. И ты, Кин, не держи на меня зла, нет моей вины в твоих бедах.
— Прощаешься? — раздался за спиной знакомый голос, вот только не смог вспомнить, кому он принадлежал.
Обернувшись, он увидел Аишу.
— Прощаюсь, — согласился Воронцов, — скоро и я за ними.
— Не сейчас, — покачала головой ведунья. — Иди на площадь, я там создала круг из защитных светцов, там случится твой главный бой, и уже от тебя зависит, переживешь ли ты его. И да, отзови своего прислужника, который сейчас в тылу у проклятых, зацепит его, погибнет.
— Беляш, давай назад, и быстро, — понимая, что что-то должно случиться, приказал Константин.
Не прошло и десятка секунд, как он увидел несущегося по крышам зверька. Тот длинным прыжком пролетел метров восемь и приземлился прямо у ног. Его просто распирало о гордости, что он бился и убивал врагов хозяина.
— Прыгай в карман, — приказал Воронцов, так он решил называть незримое убежище прислужника.
Тот кивнул и начал превращаться в туман.
— А ты? — спросил он у Аиши, которая, словно к чему-то готовилась.
— А мне пора, — неожиданно тепло улыбнулась ведунья.
Ее ладони окутались ярким холодным белым светом, как у ламп ЛДС, через секунду онохватил предплечья, а затем всю ее фигуру. Если до этого момента она едва могла стоять на ногах, то теперь, гордо выпрямившись, пошла навстречу тьме.
Она шла, а тьма, в которой скрывались твари, откатывалась назад к воротам. Вот ярко зажглись погасшие тотемы, а Аиша все шла вперед. Проклятый, созданный из какого-то зверя, кинулся на него, но тонкая белая молния ударила его в грудь, и тварь осыпалась горсткой пепла. Остальные в изумлении замерли, а Константин, мысленно послав Аише последнее «прощай», рванул на площадь.
Яркая вспышка озарила весь поселок. Воронцов на бегу обернулся и увидел, как осыпается белой пылью женская фигура, стоящая в воротах, а рядом уже черным пеплом десятки тварей. А еще он заметил укутанную тьмой фигуру, стоящую в двух шагах от ворот и сжимающую в правой руке посох с алым камнем. Вот только, в отличие от своих подручных, черный ведун никак не пострадал. Он внимательно смотрел на Константина своими сверкающим алым глазами, и от этого взгляда бывшего детектива бросило в дрожь.
— Вот он мой — последний и решительный, — разворачиваясь и направляясь к площади, произнес Воронцов. — Я понял тебя, Аиша.
Константин перешел на бег и уже через минуту перешагнул кольцо ярко горящих тотемов. «Он ведь пришел уничтожить место силы и меня. Первое черный ведун уже выполнил, теперь осталось второе. Ну да, это мы еще посмотрим. У меня тоже козыри остались», — подумал Константин.
