Я же говорила, отдых и кормёжка пойдёт тебе на пользу.
Утро начиналось с забавного комплимента. Хотя, прилив сил я действительно ощущал. Да и кожа на руках, животе, ногах, да на всём теле стала заметно свежее. Уже не та дряхлая, с которой я очнулся здесь неделю назад.
Я шёл на поправку. Ещё бы. Отдых, еда, питьё, секс… Да я не в тюрьме а на курорте…За Янку только переживал. Хотя, если её берегли на день рождения барону, можно было выдохнуть, девчонке ничего пока не угрожало. Да я всё равно не мог ничего сделать, и это бесило меня и мучило каждую секунду, несмотря на то, чем я здесь занимался.
Потрахаться, как ни странно силы у меня были, а вот ноги до сих пор дрожали и тяжесть в руках никуда не делась. Сука! Серьёзно же я подорвал здоровье своими экспериментами с переливанием крови и жизненной силы. Но хоть не зря, это радует. Яна ведь выжила.
Все эти дни я набирался сил и ждал дня рождения барона, наверное, сильнее, чем сам барон. Соня продолжала исправно откармливать меня и познавала и исследовала свою проснувшуюся сексуальность. Мне кажется, ещё и для этого она меня усилено кормила, чтобы у меня были силы ночью.
Ох и мстили мы барону, заранее! Знал бы он, что здесь вытворяет его девственница… Три или четыре ночи напролёт, я уже немного сбился со счёта. Всегда знал, что девственницы, дорвавшиеся до хорошего секса, готовы заниматься этим сутками.
Я высвободился из захвата девчонки и перебрался на всякий случай к своим торчащим в стене кандалам, чтобы успеть сунуть или поднять над головой руки, сделав вид, что я бедный и несчастный, когда к нам пожалуют тюремщики. Надеюсь, уже скоро.
И хорошо, что моё место удачно располагалось в затемнённом участке камеры, иначе пришлось бы, наверное, пытаться запихнуть руки обратно в эти оковы, чтобы не бросались так сильно в глаза. Прошлый раз я их вытащил, не особо задумываясь, а вот впихивать обратно очень не хотелось бы.
Я откинул голову на деревянную стену и прикрыл глаза. Когда же придут за девчонкой? Чего они тянут? По-хорошему, её нужно забрать пораньше, чтобы привести подарок в подарочный вид перед дарением. Но это мои мысли, как думает именинник — хер его знает!
— Майк? — Донесся до меня обеспокоенный голос моей сокамерницы.
— Да?
— А сколько тебе лет?
— А на сколько я выгляжу? — Ответил я вопросом на вопрос.
Со стороны меленького сеновала донеслось шуршание, потом звук босых шлёпающих ног по деревянному полу, и я открыл глаза, взглянув на девушку. Соне сегодня тоже не спалось, она тоже ждала, когда за ней придут, и жутко боялась этого, хоть и старалась не показывать.
Она подошла ближе, присела передо мной на корточки и забавно сморщила лобик и свой курносый носик.
— На двадцать… — Растерянно пробормотала девушка и добавила: — Бля!
— Ну, почти так и есть. Наконец. — Довольно заключил я. Если честно, побаивался, что останусь дряхлым немощным пердуном.
— Бля! — Снова повторила девушка и прикрыла грудь рукой.
Вот с чего бы, чего я там не видел и не щупал за эти дни?
— Что не так? — Спросил я у неё.
— Я трахалась с молодым! Я не знала… Думала, тебе лет пятьдесят минимум, потом как-то привыкла и не обращала внимания.
Ну да, не обращала. Днём она почти всё время отсыпалась после бурной ночи, а ночью не сильно заметно было, да и некогда было приглядываться.
— Так а что тебе не нравится? Ты хотела трахаться со стариком? У тебя это, труха-филия? Или как там правильно называется…
— Нет… Но. — Всё ещё растерянно пыталась сформулировать она свою мысль. — Стыдно как-то теперь. Ты молодой и ты… Бля! Ты… Бля!
— Забудь! — Я наклонился и легонько хлопнул её по заднице. — Потом поговорим об этом, если захочешь.
— Стыдоба-то какая…. — Донесся до меня её тихий шёпот.
Кажется, она покраснела. Быстро подскочила, метнулась к своему местечку и закопалась в не раз осквернённую нами за эти ночи солому. Странные эти девчонки…
Со стороны двери раздался металлический звук, звук проворачиваемого ключа, а затем звук откидываемого засова…
Глава 18. Яна
Решение Яны податься в армию отец воспринял стойко. Нет, ругаться он, конечно, поругался, для вида, для галочки. Но он знал, его девочка сильная, она добьётся своего. Да и спорить с ней было бесполезно — если Яна что-то вбила себе в голову, то вбила конкретно.
Характером вся в отца — он был точно такой в молодости. Горячий, вспыльчивый, пламенный, считал только своё мнение единственно верным и правильным. Наверное, сказывалось влияние Дара. Быть Огнём не так-то просто.
Вот Костя, брат Яны, был совсем не такой. Он больше походил на мать. Тихий, покладистый, спокойный, рассудительный, осторожный.
Да и не мог не согласиться Владимир Владимирович, что это странное решение дочери верное. Будь он в её возрасте, он бы поступил точно так же. И тем же вечером Яна, выслушав короткую пламенную речь отца о её бестолковости, всё-таки села с ним за семейный стол переговоров и объяснила, пояснила ему все свои планы, задумки и идеи чуть ли не на десять лет вперёд.
Единственное, что отец добавил в них, это небольшой совет. Присмотреться к Майку и держаться к нему поближе. Яна никогда не считала, что отец может дать плохой совет. Она молча кивнула, поблагодарила отца за понимание и молча пошла собирать армейский рюкзак в дорогу.
К Майку она и сама давно присматривалась. Странный он стал за последние несколько месяцев, а те слухи, которые витали вокруг его персоны в их маленьком городке, только добавляли кучу новых вопросов, но никак не ответов. Да один тот слух про Майка и Дарью Демьянову чего только стоил.
В глубине души она боялась, что Майка что-то собьёт с пути, что-то помешает ему в последний момент, у него найдётся тысяча причин, и он никуда не полетит. Что его армейская служба просто накроется медным тазом.
И вся эта история про Майка, все слухи окажутся пшиком и туфтой. И она больше никогда о нём не услышит. Был Майк Романов — и сплыл.
Когда Яна увидела Майка, спокойно лежащего в шезлонге на верхней палубе шаттла, почувствовала, словно камень свалился с её хрупких девичьих плеч. Ничего лучше, чем подойти к нему, пнуть его лежак ногой, а потом нагло завалиться рядом с ним она не придумала. Да кто он такой, в конце концов, обычный счастливчик, которому повезло пару раз. Пф-ф-ф!
Она таких не любила, если не сказать больше. Слабаков Яна презирала.
