— Так вот откуда у нее эти словечки и замашки. Эрин, можно уточнить, отчего эльфийки не разделились? У меня есть теория, но хотелось бы услышать мнение профессионала.
— Когда они увидели, как выглядят орки, я имел пятидневный скандал с криками, визгом, угрозами…
— Он прятался от разъяренных эльфиек на Материнском Дереве, — заржал Шеол, с удовольствием припоминая давнишнюю историю. — Ему пришлось зачаровать свой шалаш на ветвях от стрел, дротиков и камней. И пока владыка Игурбарда не поклялся, что не тронет души прекрасных дев, они его брали измором.
— А я ведь хотел предложить им другой вариант! Тот, что опробовал на матушке. Не разделять душу, а только менять тело при необходимости. Но они подняли меня на смех. — Эриндриэль поскреб макушку. — А матушке нравится быть тетей Сагхой.
— Еще бы ей не нравилось! — воскликнул Шеол. — Так она может нас контролировать. Думаю, это единственная причина.
— Даже не сомневаюсь в этом. Саринэ ничего не бросает без присмотра. — Лорен недоверчиво покачал головой. — Причина оказалась так банальна… а я тут целую теорию вывел. Женщины!
Он недовольно поджал губы, протянул руку и, вытащив из воздуха свиток, скомкал его, поджег и молча смотрел, как он горит.
— Три дня работы! Расчеты, магические выкладки, поиск истины! А все оказалось так просто — женская дурь!
Эриндриэль медленно повернул голову в сторону отца и тяжело вздохнул.
— Совсем сдал наш великий писатель, — с притворным сочувствием сообщил Шеол. — Траву не курит, вина не пьет, только вздыхает и пялится в небо. Единственная отрада — он перестал зачитывать мне свои опусы.
— Муза покинула меня, — горестно пожаловался эльф.
— А ты не страдаешь? — поинтересовался Лорен у орка.
— Зачем? Я точно знаю, что ханым-бай ждет меня и жаждет встречи, я просто жду, когда она позовет.
— Не мне учить вас, как жить, уже большие мальчики. Со мной связались главы кланов подгорного народа. Они заявили, что поддерживают наше решение не истреблять полностью вампиров и оставить Эдварда на свободе, — поспешил уйти от конфликтной темы Лорен.
— Я знал, что коротышки будут на нашей стороне, — кивнул Шеол, поглаживая теплую дугу эльфийского лука, того самого, который так понравился Амадее. — Их излюбленный спорт — охота на вампиров. Как бы они от него отказались?
Он кровожадно усмехнулся.
— Как и ты.
— Если истребить вампиров, жизнь станет скучна и беззаботна. Нам не с кем будет воевать.
— Я мог бы открыть проход демонам Обратной стороны, — подмигнул Лорен, и глаза его радостно блеснули.
— Темные! — укоризненно покачал головой Эриндриэль. — Если бы отец не контролировал Эдварда, я бы ни за что не позволил вам…
— Когда ты последний раз трахался с нагиней? — перебил его Лорен.
— Что значит — последний раз? Он был единственный. Лет пять или шесть назад. А что?
В голосе Эриндриэля проскользнуло легкое любопытство.
— А то, что — познакомьтесь! Это ваш сын! Его мамаша заявила, что в кладке был один мальчик, а сына должен воспитывать отец.
Из-за деревьев выскользнул мальчишка-наг. До талии вылитый Эриндриэль: такие же золотые вьющиеся волосы, зеленые плутоватые глаза, остроконечные уши, а от пояса тянулся змеиный хвост, зеленый, с четким темно-коричневым геометрическим рисунком. Мальчик застенчиво улыбнулся, и ошеломленные «отцы» увидели во рту отпрыска два изогнутых гадючьих клыка.
— Это Лахшасс ас-Шайе, коротко — Шайсс, — довольный произведенным эффектом, сообщил Лорен.
Эльф и орк с одинаково жалкими и ошарашенными физиономиями растерянно переглянулись.
— Мы с Саринэ решили, что раз вы не спешите мириться с Элизабет, то нам следует озаботиться поиском наследников. В свое время Эрин щедро одаривал встречных дам своим семенем, не всегда вспоминая о заклинании предохранения. Я думаю, Шайсс не единственный ребенок моего беспутного сына. Ладно, вы тут общайтесь, знакомьтесь, а я пошел. У меня дела!
Он открыл портал и, уже исчезая в его тумане, крикнул:
— Да, забыл сказать. У вас будет сестричка. А может быть, и две…
— Отец! Вернись! Расскажи хоть, что с ним делать! Стой! — взвыл орк.
Шеол бросился следом, но не успел. Портал захлопнулся, и только отголосок тихого смеха еще долго витал над поляной.
— Ласточка нас убьет! — обреченно вздохнул Эриндриэль.
— Не нас, а тебя! — горестно утешил его хан.
Они уставились друг на друга с одинаковым выражением ужаса на лицах.
— Вы меня тоже не любите? — тихий, чуть шипящий голос мальчишки вывел новоявленных отцов из состояния, близкого к паническому.
— Почему тоже? — поинтересовался Шеол у застывшего на хвосте юного нага.
— Мать и сестры не любили меня.
— У нагов матриархат, — пояснил владыка Леса. — Мужчины живут отдельно, их приглашают только в период спаривания, а затем выгоняют. Если рождается мальчик, его сразу отдают отцу.
Шайсс качнулся в сторону Шеола.
— А я умею метать дротики.
— Хорошо умеешь? — обреченно вздохнул орк.
— Да. Показать?
Эриндриэль лежал в траве и смотрел, как Шеол сосредоточенно объясняет сыну правила стрельбы из лука. Орк заставил эльфа сбегать в оружейную и принести небольшой лук, как раз по руке пятилетнего мальчишки, и теперь оба с энтузиазмом портили мишени.
— Отличный пацан, — через час сообщил Шеол, потрепав Шайсса по голове. — Весь в меня, будет воином.
Шайсс улыбнулся и, легко скользнув к орку на грудь, обнял двумя руками и прижался, уткнувшись носом в ключицу и обхватив хвостом могучий бицепс. Шеол поначалу растерялся, но через мгновение обнял худенькое тельце в ответ и так глянул на Эриндриэля, что тот понял: шутить и смеяться не стоит, можно и по шее огрести.
— Вот и будешь ходить со змеем на плече, — все-таки не смог сдержать сарказма эльф. — Вы не проголодались?
— Саринэ обещала пирогов напечь. Я очень люблю пироги. — Шайсс застенчиво улыбнулся.
— А почему ты ее называешь Саринэ, а не бабушка? — Шеол подмигнул Эриндриэлю, и тот в ответ понимающе усмехнулся.
— А можно?
— Конечно, — без колебания соврал орк. — Она давно мечтает о внуках и будет очень рада, если ты станешь называть ее бабушкой. Особенно когда мы будем в Игурбарде на совете старейшин, который соберет дед, чтобы познакомить тебя с эльфами.
Эриндриэль взмахнул рукой, открывая портал в степь, и злорадно усмехнулся. Хотели внуков — получите вместе с ними и все соответствующие регалии. Он представил лицо вечно молодой матушки и понял, что день не так уж и плох.
