«…Пот тек по обнаженной спине. В отблесках желтого пламени тела казались смуглыми и волшебными. Жара не угнетала, а, наоборот, придавала неповторимое очарование этому месту. Звон стали, стук молота, шипение раскаленного металла при соприкосновении с водой… Все это звучало аккомпанементом тихому хрипловатому пению гномки, орудующей огромным молотом, словно легкой погремушкой.
— Сильнее! — скомандовала она, и я налег на меха, раздувая огонь в жаровне и плавясь от желания.
До чего прекрасное зрелище! Девушка, одетая лишь в кожаный фартук, на фоне беснующегося пламени в ореоле из искр…
А потом мы мылись в огромной бочке с теплой водой, и гномская дева прижималась ко мне всем телом. Я ласкал маленькие упругие груди, похожие на горные пики, меня обнимали сильные, словно выточенные из гранита руки, а ее мускулистые налитые ноги, похожие на каменные столбы — такие же крепкие и ровные, — обхватили мой торс. Ее сияющие в полумраке лунным камнем глаза, опасные, как горный обвал, мерцали и звали за собой в глубинные разломы страсти и вожделения. В нас бурлило раскаленной лавой желание, готовое пролиться тягучим, как расплавленный металл, оргазмом. Мой молот рвался к ее наковальне, мой смазанный поршень жаждал двигаться и крутиться в ее цилиндре! Мы слились в механике экстаза, неразлучные, как гвоздь и молоток, сталактит и сталагмит, гранит и мрамор!
Ее заплетенная в косы борода щекотала мою грудь, я плавился, словно заготовка в горне, мой вулкан был готов к извержению!
О боги резца, сверла и клещей! Как же это прекрасно…»
— Да уж, прекраснее не бывает! Видела я этих гномок! Не отличить от мужчин. Коротконогие, плечистые и бородатые! Кобель похотливый!
Элизабет захлопнула книгу и швырнула в огонь камина. Гад! Озабоченный гад! И как ей раньше могли нравиться эти книженции? Зачитывалась перед сном, грезила, ждала новинок. А теперь только раздражает…
— Интересно, отчего?
Элизабет взяла кочергу и задвинула горящую книгу вглубь камина, где пламя было сильнее. Перевела взгляд на открытое окно. Сумерки. В орде сейчас девушки накрывают столы, все собираются вместе, шум, смех… У! Лучше бы она не перечитывала эту мерзость!
— Ты просто ревнуешь.
Элиза вздрогнула и, перехватив кочергу, вскочила на ноги. На подоконнике сидела фурия. Седые волосы, лицо, изрезанное морщинами, и темные, печальные, но живые глаза. Спину и плечи окутывали кожистые крылья, почти невидимые на фоне черного свободного платья. Фурия подхватила длинный подол и, соскочив с подоконника, неслышно ступая по полу босыми ногами, направилась к застывшей с открытым ртом Элизабет.
— Бабушка?
— А ты кого ожидала увидеть? Птичку-синичку? — проворчала старуха, но обняла Элизабет, когда та, отшвырнув кочергу, бросилась навстречу.
— Ну не реви! Не покойницу, чай, увидела!
— Почему ты раньше не приходила? — всхлипнула Элиза, вновь ощущая себя маленькой, всеми брошенной девочкой.
— Потому что так надо было! — отрезала фурия, отодвигая от себя правнучку. — Дай посмотреть на тебя. Красавица! Вылитая я в молодости!
Ее сухая тонкая ладонь провела по распущенным волосам, огладила плечи. «Совсем как раньше», — подумала Элиза.
— Я ненадолго.
Прабабка отодвинулась и, еще раз окинув Элизабет внимательным взглядом, села в кресло.
— Силы у меня уже не те, и перелет дался очень тяжело.
— Ты живешь на Горгульих островах?
Элизабет, как в далеком детстве, села на пол и прижалась к ногам прабабушки, а та гладила ее по голове, и с каждым прикосновением старческой руки уходили мрачные мысли, волнения и тревоги.
— Фурия, потерявшая любовь, опасное создание. Поэтому мы живем там, где нет смертных, — уклончиво ответила прабабка. — Рассказывай.
И Элиза рассказала.
— Вот негодник!
— Это ты о ком?
— Об Эриндриэле, о ком же еще! Когда мы дружили, он уже тогда думал, как защитить эльфов от людей. Придумал, значит. Умный, но дурак! Может, тряхнуть стариной да слетать в гости? Отнести другу дорогому твое проклятие?
— Ты что, бабушка! Даже не смей думать! — всполошилась Элизабет. — Хватит того, что ты Эдварда прокляла, и мне это чуть не стоило жизни!
— Ну прости! Кто же знал, что оно так сработает?
— А мужа-орка тоже не специально мне наколдовала?
— Какого орка? — возмущенно вскинулась фурия, блестя в полумраке комнаты огромными нечеловеческими глазами. — Я тебе эльфа предрекала! Кто же знал, что этот затейник разделится?
— Ничего-то ты не знала, — беззлобно передразнила ее Элизабет и улыбнулась. — Я так рада, что ты пришла. Все эти годы мне было очень одиноко.
— Знаю, малышка, но я не могла иначе.
Они замолчали, каждая думала о своем. Было очень уютно молчать и чувствовать безмолвную поддержку. И хотя прабабка никогда не говорила, что любит ее, Элизабет всегда ощущала любовь и заботу, исходящие от фурии. Трещал камин, догорала книга Эриндриэля, за окном властвовала ночь. Элизабет чувствовала, как гнетущее состояние уходит, сменяясь надеждой.
— И что мне делать?
— Выслушать. Обоих. А затем послушать свое сердечко. Оно не солжет. Мне пора.
— Мы еще увидимся?
Они обнялись на прощанье, и фурия, легко вскочив на подоконник, расправила огромные крылья.
— Приходите ко мне в гости, когда у вас родится ребенок. Эрин знает дорогу. Я люблю тебя, детка!
— До встречи, — прошептала Элиза и помахала рукой вслед исчезающей во тьме фигуре.
— Слушай сердце! Но скалку приготовь! Скалка — это аргумент!
Ханым-бай хихикнула, а затем громко расхохоталась, вспомнив, как ее непутевые мужья бегали от тетушки Сагхи.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась перепуганная Лисан, позади маячили два воина.
— Бетти! С тобой все в порядке? — бросилась она к подруге. — Стража видела, как из твоего окна вылетел вампир!
— Это не вампир, это фурия, — улыбнулась Элиза. — Бабушка прилетала. Мне ничего не грозит!
Воины поклонились и вышли.
— Твоя прабабка? — не поверила Лисан. — Она жива?
— Живее всех живых, — кивнула Элиза и довольно улыбнулась. — Знаешь, мне ее не хватало.
— Ой, зачем ты жжешь книги Эриндриэля?!
Лисан бросилась к камину, возле которого стопкой стояли тома в шикарных переплетах, и, чуть не плача, попыталась вытащить из огня обгоревшие листы.
— Брось. — Элизд налила чай в две прозрачные чашки и села в мягкое кресло, хранящее тепло прабабки. — У него в библиотеке найдется еще по одному экземпляру. Зато мне стало легче.
Лисан тихо вздохнула и устроилась напротив.
— Бетти, разве ты не мечтала выйти замуж за Эриндриэля?
